Фамильное древо

– Что бы она ни сказала, говори, что ей померещилось, все равно она вдрабадан. Закончим позже, я сам тебя найду.

Высокородный герцог повторил пару слов из арсенала незнакомца в грязной куртке, подхватил меня на руки, удачно прижав к груди, и поволок в зал.

Бал определенно удался.

Благородные дамы воодушевленно шушукались. Благородные сэры – тоже, но с подобающими случаю скучающими физиономиями.

Хоть принц так и не изволил ни встать, ни сползти с трона, тем для разговоров хватало всем. Пьяные маркиза и графиня – тоже неплохое событие. А уж когда маркизу на руках вносит в зал сам герцог Вайенн, который отчего-то половину праздника проторчал на балконе и не танцевал почти ни с кем…

Вот тут-то и рождаются Сплетни.

Отчего пьяная маркиза пошла именно на незастекленный балкон, когда по соседству есть оранжерея и сразу три лоджии?

Зачем герцог припас защитную маску и очки?

Почему маркиза, очнувшись, тотчас жарко возблагодарила его за спасение от разбойника? Даже подарила герцогу котильон и бесстыже обняла на прощание?

Высшему свету все было ясно.

Маркиза подкупила разбойника, чтобы герцог ее спас. Она намерена очаровать бедолагу, отравить его жену и выйти за него замуж, чтобы получить титул повыше и земельные владения пошире. А герцог через пару лет сгинет, как маркиз Альгринн.

Герцог подкупил разбойника и лакея, чтобы спасти пьяную маркизу. Он намерен очаровать ее и сделать своей фавориткой. У него даже как-то был конфликт с маркизом Альгринн из-за его слишком молодой жены. А жена герцога… что жена герцога? Не впервой…

Не было никого разбойника. Маркизе нужно домой и не появляться на праздниках, пока не научится вести себя в приличном обществе.

Герцог выслеживал разбойника по заданию Сыска. Маркиза – дура, невовремя вломилась и все испортила.

Разбойник охотился за третьим принцем, потому что он опять полез в законотворчество, и его работа угрожает пиратству на космических трассах. Маркиза и герцог – идиоты, со своим тайным романом вломились на балкон невовремя и все испортили, то есть, эмм…

Словом, высшему свету все было ясно, но в том, что именно было ясно, – мнения расходились. Сестра порхала по залу, собирая множащиеся слухи, и сочувственно поглядывала на меня. Хикари с Константом не было видно. Идиоты, со своим тайным романом…

Рино блаженствовал. Пока что.

В течение бала я не могла подойти к нему и сказать, что никакого амулета герцог не носил.

***

Наутро после бала Джоана была тиха и задумчива. Меня такое настроение кузины вполне устраивало: во-первых, когда назревает неравный брак, подумать как следует совершенно не лишне, а во-вторых, я собиралась отправиться в Храм, чтобы передать свои вчерашние наблюдения лорду асессору. Идея организовать встречу среди местных святынь принадлежала Сестре, и, нужно признать, была весьма неплоха. Визит двух гостий бала в Храм не вызовет никаких вопросов и подозрений; а лорд асессор с помощью своей несравненной супруги сумеет проникнуть через один из многочисленных потайных ходов, и тогда разговор останется в строжайшей тайне.

Будь Джоана взбудоражена и весела, мне ни за что не удалось бы уговорить ее на поездку в Храм, но сегодня она только вздохнула и согласилась. И даже в дороге не возмущалась, что тюрбан помял ей прическу, защитные очки врезаются в нежную кожу, а через маску невозможно дышать. Это уже настораживало, и я сделала мысленную пометку: отправить Джоану побеседовать с посланницами Равновесия, благо до них оставалась четверть часа езды.

Громада Храма нависала над островом, готовая поспорить высотой и защищенностью с герцогским замком. Шпили терялись в темных пепельных вихрях, наружные входы на подземные этажи были наглухо закрыты; но в забранных слюдой бойницах горел теплый свет и мелькали быстроногие тени.

За дверями приемного зала вывесили шелковый полог, и со стороны улицы его так густо покрывала коричневато-рыжая корка, что, когда мы вошли, занавеси даже не колыхнулись. Я задернула их за собой, не дожидаясь напоминания, и повела Джоану к сосуду для пожертвований, на ходу снимая маску и перчатки.

В дальнем углу зала, скрытая за белоснежными занавесями и ритуальными медными весами, сидела дежурная жрица – довольно молодая, золотоволосая, с открытым и улыбчивым лицом; посланница Равновесия одним своим видом вызывала непреодолимое желание улыбнуться в ответ и завести беседу. Она не встала, а мы не поклонились: под сводами Храма мирские церемонии не имеют значения, а то, что действительно важно, прихожане расскажут сами. Так, по крайней мере, говорил маркиз Альгринн…

– Я пришла помочь нуждающимся, – сказала я и в продолжение ритуала положила на одну из чаш весов медную монетку, а на вторую – свою ладонь.

Весы, почуяв откровенную ложь, окутались неприятным красным светом, а жрица неуловимо изменилась в лице и чуть отодвинулась назад, внимательно рассматривая меня. Чаша с монеткой, вопреки всякой логике, застыла ниже чаши с моей рукой. Джоана за моей спиной позволила себе недоумевающую гримаску, но делать ей замечание я не стала. Не в Храме.

– А ваша спутница? – мелодичным голосом уточнила посланница Равновесия.

Я поспешила убрать руку. Монетка, как обычно, куда-то пропала без моей помощи, но акцентировать на этом внимание я не стала, отступив в сторону, чтобы Джоана могла подойти к ритуальным весам.

– Я пришла за советом, – решительно объявила кузина и сложила в чашу весов фамильный перстень.

Я удивленно моргнула. Кажется, переживать за будущее наследницы Джейгор уже не стоит: у нее есть своя голова на плечах, и она отлично знает, к кому обращаться за советом по поводу брака. Не к леди Джейгор, которая решительно против сына баронета, не к кузине, которая овдовела всего полтора года назад и на любые матримониальные планы смотрит искоса, и не к подругам, которые однозначно велят следовать зову сердца, несмотря ни на что.

К беспристрастным жрицам Храма, которые взвесят все «за» и «против», прежде чем отвечать.

«Мне бы такую мудрость в мои восемнадцать», – со смешанным чувством подумала я, пока посланница Равновесия провожала Джоану во внутренние помещения.

Жрица успела вернуться аккурат к тому моменту, когда скука и любопытство начали перевешивать гордость за кузину и ностальгию, и я подумывала заглянуть под алтарь с весами. Не то чтобы я не верила в высшие силы, но все же сомневалась, что они готовы снисходить до проверки правдивости всякой просьбы, пусть и озвученной в самом большом Храме на Ирейе. Наверняка имела место некоторая хитрость, но удивительно своевременное появление жрицы несколько поколебало мою уверенность. Может, посланницы Равновесия и впрямь читают в душах…

Что ж, в таком случае, замечательно, что они так молчаливы.

– Следуйте за мной, леди Альгринн, – коротко велела жрица и скрылась за пологом – но совершенно не тем, через который выводила Джоану.

За плотным белым шелком обнаружился узкий коридор, лишенный окон и причудливо петляющий. Пол шел с ощутимым уклоном, и к тому моменту, когда жрица вывела меня в небольшую келью, освещенную магическим шаром, у меня кружилась голова – как и всегда глубоко под землей.

– Лорд асессор в вас действительно нуждается, – обронила жрица и с достоинством удалилась, оставив меня в некотором смятении. Фраза была построена с явной издевкой, но прозвучала без тени ехидства, как обычная констатация факта.

Впрочем, долго раздумывать над речами посланницы Равновесия мне не пришлось. Лорд асессор выскочил откуда-то из-за стены, как демоненок из табакерки: похоже, в келью вел потайной ход, – и немедленно вопросил, не успев ни сесть, ни поздороваться:

– Ну как?

Я покорно отчиталась о событиях прошлого вечера, несколько поубавив его привычный энтузиазм. Лорд Рино тотчас нахмурился и принялся подробно расспрашивать о «разбойнике», но ничего конкретного не добился. Пепельные бури Лиданга давно стали притчей во языцех, и у местного отделения Сыска был самый низкий процент раскрываемости. Как прикажете искать и опознавать подозреваемого, если по шесть-восемь месяцев в году родная мать не отличит его от пострадавшего, пока оба не снимут маски?..

– Герцог мог передать амулет своему собеседнику? – с надеждой поинтересовался асессор, убедившись в бесполезности описания.

– Времени у него было достаточно, – честно ответила я. – Но передача, если она имела место, состоялась не при мне. К сожалению, у меня не было возможности обыскать собеседника герцога. Сомневаюсь, что он стал бы ловить, если бы я упала «в обморок» к нему на руки. Знаете… не тот типаж.

– Примерно как мой? – цинично уточнил лорд Рино, ухмыльнувшись. Черты лица, в которых явственно чувствовалась веками отточенная порода, искривились в такой бандитской гримасе, что, будь я капитаном местного участка, обладателя такой рожи упекла бы за решетку, не задумываясь, но…

– Вы бы поймали, – я покачала головой. – Даже самую бесполезную пьяную дурочку.

Лорд Рино скептически хмыкнул, но спорить, нарочно очерняя себя, не стал. Стоило ему перестать гримасничать, как лицо расслабилось, и он снова стал напоминать своего отца. Лорд Альгринн говорил, что с годами сходство становится все сильнее. Если бы король не старел, его бастарда давно начали бы принимать за него самого.

– Вы видели герцога до начала бала? – спросил Рино, подумав. Я снова покачала головой. – Понятно… леди Альгринн, у меня к вам будет еще одна просьба.

– Я в вашем распоряжении, лорд асессор, – ответила я, ожидая очередного «вам не понравится».

И мне не понравилось, кто бы сомневался.

– Мне нужно, чтобы вы проникли в гостиничный номер герцога и нашли амулет, – сказал лорд Рино. – Он все-таки должен быть у Его Светлости. Найдите и поставьте на него маячок. Успеете до отъезда?

– Успею, – кивнула я. – Если вы так уверены, что амулет у герцога Вайенн.