Клыки и розы в Академии Судьбы

– Правда? Честеры еще существуют? – в густом, пропесоченном хрипе сквозило искреннее удивление. – Я думал, ваш род давно сам себя уничтожил…

Я промолчала, ошеломленно потирая щеки, выпущенные наконец на свободу. Если когда-то в этом мужчине и имелись манеры, то это было очень-очень давно. До его тесного знакомства с грубыми горными троллями.

Кто знает, как там было на самом деле? Может, отец решил, что только старшие сыновья достойны носить графскую фамилию Ланге. Может, мать убедила его, что девицу Честер легче будет выгодно пристроить. А может, они вспомнили о старых традициях.

Раньше у Честеров рождались в основном девушки, почти все они прикреплялись к древу супругов и утрачивали титул. Поэтому законы Эстер-Хаза позволяли вписывать дочерей в материнскую книгу – ради сохранения древних фамилий, ведущих начало от самой Евы.

Так или иначе, я являлась последней Честер этого мира.

– Это не ваши родственники имеют привычку сходить с ума? – насмешливо уточнил вампир, и я нервно схватилась за дамский жезл.

Не то чтобы я планировала отбиваться или наказывать Валенвайда за оскорбление. Просто с гладким деревом в пальцах мне было комфортнее.

Сейчас мой похолодевший затылок обжигало двумя десятками взглядов. Я покраснела в тон шейному платку, кровь прилила к щекам. Судя по расширившимся зрачкам Валенвайда, это не осталось незамеченным и меня мысленно вписали в меню под первым номером.

Судьба-богиня, надеюсь, завтра мы уже уберемся из северной академии! Я готова за ночь выучить все способы очистки серебра, лишь бы мадам Туше призвала нас обратно. В знакомые, чистые, светлые коридоры «Эншантели», щедро залитые сиянием хрустальных люстр.

– Честеры… Этот трусливый род, выродившийся до забвения… – возведя глаза к потолку, вещал вампир. – Сколько поколений пустышек и слабаков! А почему? Потому что они испугались. Заковали каплю, изничтожили величайший дар, лишь бы тот не служил «злу»… Результат налицо. Точнее, на лице. На вашем, куколка. Несколько поколений чахлых первокровок, не способных в пальцах палочку удержать.

Часто моргая, я сжала жезл сильнее, и из наконечника потекли тонкие струйки чар. Кажется, на нервной почве я призвала крошечного полирующего «духа», и тот принялся старательно елозить по столешнице, оставляя после себя ослепительный блеск.

«Смирение и вежливость. Леди должна быть сдержанной. Вне зависимости от ситуации», – сухо бубнила Туше мне прямо в мозг. Глубоко же она зарылась!

– И вы мне не возразите? – хрипло уточнил вампир, разочарованно поглядывая на сбившийся шейный платок.

Я строго зыркнула на сияющий сгусток, активно ползающий по столу, заставляя прекратить полирующую деятельность. Набрала воздуха в грудь и… продолжила смотреть в блокнот.

Да как тут возразить? Валенвайд ни в чем не ошибся: каждый второй Честер рождался эмпом, пустышкой. Каждый третий имел слабую каплю, подверженную хворям и паразитам. Каждый четвертый сходил с ума из-за отголосков сломанного дара.

Я и сама готова была спятить прямо тут, ощущая, как меня мысленно пробуют на зуб. И сладко причмокивают.

Но если мои предки приняли такое решение и отказались от дара, значит, у них была на то причина? Достаточно веская, чтобы испортить жизнь следующим поколениям?

– А вы разве не затем отсиживались в скалах, сэр? – прошептала, рассматривая серебряный наконечник жезла. – Чтобы не служить Великому Злу?

Допустим, я давала ему шанс обелить свое имя здесь и сейчас, в рамках тесной, но очень заинтересованной компании. Тролль побери, нас всех волновал этот вопрос! Ну… или у меня паранойя.

– Вы как-то неправильно поняли сегодняшний «Трибьюн», куколка, – раздосадованно протянул вампир. – Вас что же, в «Эншантели» и читать не учат? Там написано, что поколениями вампиры были при власти. И дарили свою кровь высшим магам добровольно, не деля тех на зло и добро. Тот, кто соглашался с идеями Блэра и разделял его опасения, считал за честь поддержать дух и дар Темного принца толикой «ценной жидкости».

– И вы? – вырвалось из моего рта, напрочь забывшего, что леди не положено задавать вопросы.

Тем более такие бесцеремонные, свидетельствующие о живом интересе к… другому мужчине. Не к мужу, не к брату, не к отцу, не к жениху. Счастье, что мадам не слышит!

– А вы давно заделались журналистом «свободной прессы»? – коварно ухмыльнулся магистр, ничего на мой вопрос не ответив. – Поговорим лучше о полукровках. Их жидкости куда интереснее… и дороже.

***

Следующий час Валенвайд достаточно любопытно рассказывал о причинах, породивших такое количество полукровок. Вервольфов, вампиров, дриад… Половинчатых существ, пришедших на смену высшим магам и древним магическим расам.

Как и драконы, кентавры и ихтиоподы, истинные вампиры и оборотни давно вымерли. Угасающий фон мира не подходил им для комфортного существования. Появление полукровок позволило сохранить виды (пусть и не в первозданной форме): в соединении с магической каплей древняя кровь могла выжить.

Порой полукровки были результатом порочной связи, порой – стечения обстоятельств… Когда сильный маг, раненый или укушенный древним созданием, перенимал часть свойств последнего. И по-своему мутировал, объединяя в потомстве дикую кровь и первую каплю.

– Соединение «королевской» крови, крепкого дара и сущности древней твари порождало магические мутации, – под диктовку наговаривал Валенвайд, грозно зыркая на каждого, кто смел поднять голову от блокнота. – Потомство сохраняло способности обоих видов, что значительно увеличивало шансы на выживание. Но одновременно с тем – уменьшало.

Ему явно нравился чужой страх, этому высокомерному полукровке, памятником стоящему в окружении юных аристократок.

Внезапно его дыхание послышалось совсем рядом, у правого плеча.

– Так что именно уменьшило их шансы на выживание, вы знаете? – он развернул к себе мою соседку. – Мисс?..

– Омирсен, – просипела Олив и отрицательно помотала головой, заодно вырывая из захвата острый подбородок.

– Не знаете, что сгубило полукровок? Обидно. Так и быть, расскажу, – завел он угрожающим шепотом. – Как и в случае других разумных рас (я сейчас говорю о ламбикурах, русалках, морфах), части их тел невероятно полезны.

Вампир оттолкнулся от спинки моего стула и пошел нависать над соседним столиком.

– Кровь, волосы, когти, клыки, слюна, шерсть… – гневно шипел Валенвайд, сверкая бордовыми радужками в паре метров от меня. – Могут укрепить дух, могут поднять из могилы, могут усилить дар, могут увеличить силу зелья десятикратно… Так в чем подвох, мисс Честер?

– Все это считается ценными… «ингредиентами», сэр, – выдохнула я, пытаясь не отводить от него взгляд.

Мышцы крутило желанием отвернуться, шея аж хрустела, я еле сдерживалась.

– Они не ценные, они бесценные. И наше гуманное, разумное магическое сообщество вынуждено бороться с жесточайшим соблазном, – вампир выпрямился, горделиво расправил плечи и ушел к кафедре. – С зудящими в тупых головах идеями: как бы так обстряпать дело, чтобы все это сокровище присвоить. Ведь магия мира угасает, а аристократы очень хотят жить подольше…

Тон его становился все более жестким, будто Валенвайд вываливал личное, наболевшее. Вскрывал давно нарывающую рану без особой надежды на излечение.

– А для этого надо набить банковские хранилища самыми ценными жидкостями. Но, конечно же, на законных основаниях, – хрипел он, тяжело облокотившись на деревянный постамент. – Ведь если русалку можно запихнуть в частный аквариум и по нужде срывать с нее чешуйки, то с крепким магом, гражданином Эстер-Хаза, носителем капли так легко не получится, верно?

– Что-то к финалу лекции стало много отсебятины, – промычала в губу Олив, пихая меня локотком. – Спорим, этого нет в учебниках?

Хриплая речь Валенвайда вибрировала внутри, задевая тонкие душевные струны. От каждого слова, грозно вбитого в воздух, накатывала тошнота. Гудели виски. Мне все сильнее дурнело, кислорода не хватало, но я бы не осмелилась встать и отпроситься на воздух.

– Впрочем, есть и минусы у половинчатых «мутаций». Нездоровый аппетит, вспыльчивость, шерсть, зеленая кожа, клыки, проблемы с самоконтролем… Временами, знаете ли, древняя тварь так и просится наружу, – договорил он вкрадчиво, оскалился и опасно клацнул зубами. – И может больно укусить за чувствительное местечко. Верховному Совету, издающему все новые законы, стоило бы об этом помнить.

Валенвайд с треском закрыл окно, отрезав от кабинета умиротворяющие звуки природы. Прошелся по аудитории и отворил входную дверь.

– Идеи Вяземского проросли в гнилых сердцах аристократов. От них смердит так, что «слышно» с другого конца столицы, – договорил магистр уже в проеме, решив первым покинуть кабинет. – Как всякие сорняки, их следует вырвать с корнем… чтобы не засорять магическую экологию.

Глава 5. Дочь

Побросав жезлы и блокноты в ученические сумки, мы тоже поспешили покинуть душную аудиторию. Воздух в ней стал таким тяжелым, что прямо непригодным для жизни.

Юноши с боевого галдящей толпой понеслись в тренажерный зал, а мои подруги послушно потянулись за чихающей сабершей, виляющей белым задом. Снежка предпочла облик белого песца, решив, что мы уже запомнили, как выглядит проводник.

Навстречу растянувшейся процессии шла группа преподавателей – темноволосый мужчина в строгом черном костюме, зеленоглазая «распорядительница спален», грациозная блондинка в травянистом платье и пожилая леди-аристократка с гордо задранным подбородком и седым пучком. Последняя показалась мне знакомой.

Степенная дама держала в руках список прибывших, зачитывала имена, получала ответные кивки и ставила галочки. О чем-то переговаривалась с блондинкой в зеленом. До меня долетело: «Вроде бы все… Было бы обидно кого-то потерять в полете».