Позволено любить

Леди Оливия откладывала большинство писем в сторону, как не срочные, собираясь прочесть их позже, останавливаясь на некоторых и даже зачитывая дочери целые фрагменты, которые могли её заинтересовать или позабавить.

– А это что, – графиня склонила голову, читая адрес. – Это от сестры твоего отца, Виктория.

– От тёти Эммы?

– Да, от неё. Давно она не писала.

– По-моему, она вообще пишет редко… Зато с Генри все эти годы мы общаемся регулярно. Вот кто нас не забывает!

– Тем более, надо прочесть, что она пишет, – улыбнулась мать, выслушав Викторию с распечатанным письмом в руке.

– Стойте, матушка! – лукаво воскликнула девушка. – Дайте угадаю! Ведь в прошлый приезд Генри говорил мне, что помолвлен! Прошло почти полгода, значит…

– Ты хочешь сказать, что это может быть приглашение на бракосочетание?

– А из-за чего тётя Эмма взялась бы за перо?

– Ну, хватит гадать, – графиня распахнула лист бумаги и принялась читать, но почти сразу на высоком лбу её появилась морщинка. – С прискорбием… Что это, что это, боже мой?!

Виктория вскочила со своего стула и кинулась к матери через весь кабинет, донельзя встревоженная:

– Что-нибудь с… с тётей?

– Нет, нет, Виктория! – у леди Оливии на глаза навернулись слёзы, и она прикрыла рот рукой. – На, милая, прочти сама…

Виктория выхватила листок, исписанный округлым почерком тёти Эммы – таким же округлым, как она сама, – и ахнула: письмо сообщало, что единственный сын папиной сестры, сэр Генри Лавли был убит два дня назад на дуэли. Погребение было назначено на ближайший четверг. У Виктории потемнело в глазах. Генри был её любимым кузеном и, хотя между ними было целых четыре года разницы, она дружила с ним больше, чем с его младшей сестрой – дочкой тёти Эммы Алисой, и он, бывало, гостил у них с мамой по несколько недель, деля страсть Виктории к конным поездкам и рассказывая столичные новости. Там-то, в столице герцогства – в Беллингстоуне, – на балу он встретил свою будущую невесту и собирался в скором времени порадовать родных известием о свадьбе. И вот! Убит на дуэли!

Глава 3. Любимый «мальчик» леди Эмили

К роскошной усадьбе Уитримеров приближался всадник, которого, по-видимому, ждали, потому что хозяйка, чьи зоркие глаза разглядели его в самом конце дубовой аллеи, отложила вязание и позвонила. Явившемуся лакею она велела позвать сэра Уитримера, а сама поспешила на широкое крыльцо в сопровождении некоей дамы, бывшей здесь гостьей. Дама была настоящая красавица: лет на двадцать моложе леди Уитример, одетая в модное ярко-жёлтое платье с высокой талией, подчёркивающей роскошный бюст, усыпанная драгоценностями, она была обладательницей великолепных золотистых волос, ниспадавших на спину мелкими кудрями, больших голубых глаз и белоснежной кожи. Она шла чуть поодаль, стараясь умерить шаг, дабы скрыть своё нетерпение, так как и сама увидела и узнала всадника, едва он показался на ведущей к усадьбе дороге, но леди Уитример прекрасно знала, чему обязана ежедневными визитами своей внезапно приехавшей в своё поместье соседки. Однако она и виду не подала, что всё понимает, когда вчера прочла при гостье письмо, извещающее, что сэр Райли, опекуном имущества которого был её супруг, прибудет к ним на следующее утро.

Молодой человек прекрасной наружности, которого полчаса назад встретила в лесу юная Виктория Лейден, спрыгнул на дорожку и стремительно направился к сэру Уитримеру, успевшему спуститься из своего кабинета. Мужчины обменялись рукопожатием, затем Райли почтительно склонился к руке хозяйки дома и обратил взор своих сияющих глаз к молодой даме.

– Вы здесь? – он почувствовал, целуя, как задрожали её пальцы.

– Да, уже три дня отдыхаю в своём имении и коротаю дни с леди Уитример, жалуясь на свою вдовью долю, – хорошо поставленным мелодичным голосом пропела молодая женщина, краснея и во все глаза рассматривая приезжего.

– Примите мои соболезнования, – серьёзно молвил сэр Райли, беря её под руку и ведя в дом вслед за хозяевами. – Я думал, вы ещё в трауре, – он окинул женщину благосклонным взглядом, польстившим её старанию понравиться.

– Нет, месяц назад минул год, – она вздохнула, опуская трепещущие ресницы.

За разговорами был накрыт стол, и компания приступила к завтраку, причём молодому человеку почти не давали есть и пить, засыпав вопросами. Он уже пять лет находился на военной службе и раз в год приезжал в отпуск, но чаще останавливался в столице Блиемского герцогства или в своём богатом поместье, изредка навещая семью своего опекуна, с которой был в тёплых отношениях. Лорд Уитример был поэтому обрадован, ибо питал симпатию к молодому герцогу, что на этот раз, вернувшись из Индии, где ныне располагался полк, которым в течение года тот командовал, проведя один из двух месяцев отпуска в своей резиденции в Беллингстоуне, он направился к ним. Судя по краткому письму, его привело важное дело, о котором, впрочем, за завтраком, в обществе дам, герцог не обмолвился ни словом.

– Меня всегда удивляло ваше решение поступить на военную службу, – сказала молодая гостья.

– Это было решение отца, – откладывая в сторону серебряный нож, ответил сэр Райли.

– Ничего удивительного, дорогая Эмили, – заметил лорд Уитример, – лучшие семейства нашего острова всегда стремились направить своих сыновей на службу, которая может укрепить наше положение перед Британией, угодив ей, как сильнейшему покровителю.

– Единственному, – улыбнулся молодой герцог. – Это наш единственный могущественный сосед в Атлантике.

– Быть полезным Англии, – возразила красавица, – можно и в торговле, и на дипломатическом поприще.

– Я никогда не обсуждал решения своего отца, – сказал сэр Райли.

– Он был замечательный человек, – вздохнул лорд Уитример. – Что касается услужения Британской короне, от которой мы формально независимы, как многие другие острова, то, леди Эмили, вы тоже оказываете ей большую честь, бывая в Лондоне, насколько слышал, чаще, чем при дворе нашего герцога Фернанда. Не ревнует ли он, что вы предпочитаете его двору двор короля Георга?

Леди Эмили улыбнулась:

– Я представляю Блиемское герцогство перед королём Великобритании не хуже, чем это делают наши дипломаты.

– А как насчёт французского двора? – улыбнулся в ответ Уитример.

– О нет, я боюсь этого Бонапарта! – шутливо замахала на него рукой Эмили.

– Может, это ему стоило бы бояться вас, вы затмили бы саму Жозефину, – лорд Уитример сказал это с нескрываемым восхищением.

– Наш двор, конечно, хорош, – вставила леди Уитример, – но молодым людям, безусловно, интереснее просторная Европа. И, само собой, столицу Блиема нельзя сравнить с Лондоном.

– Дорогая, – патриотично возразил её муж, – наш остров всего в два раза меньше Ирландии. Он достаточно просторен для тех, кто умеет трудиться. Бездельникам будет тесно везде.

– Что до меня, – вздохнул сэр Райли, – то, вынужденный постоянно находиться за пределами Блиема, я, признаться, истосковался по родным местам…

Лорд Уитример взглянул на молодого человека с одобрением.

Погуляв по окончании завтрака по саду и взяв у хозяйки дома рецепт сливового варенья, прекрасная гостья собралась уезжать к себе, отклонив приглашение остаться к обеду.

– Думаю, Райли будет веселее, если вы останетесь, – заметил Уитример, – чем с нами, стариками.

– Вы вовсе не старики, – засмеялась красавица. – А о чём таком интересном, скажите на милость, может он поговорить с одинокой женщиной, оставшейся в двадцать девять лет с ребёнком на руках? Вам, дорогой сэр Райли, неведомы подобные горести, – эти слова она адресовала юноше, глядя на него взором, не имеющим ничего общего с их смыслом.

– Сколько вашему сыну, леди Эмили? – спросил Райли, задумчиво отводя взгляд.

– Четвёртый год.

– Он приехал с вами?

– Нет, остался в Лондоне.

– Так вы окончательно обосновались в Лондоне?

– Большую часть года живу там. Уже почти пять лет, примерно с тех пор, как ваш батюшка отправил вас служить…

Райли кивнул, удовлетворившись ответом.

– Ну что же, мне пора, – повторила леди Эмили. – Я приехала верхом, сэр Райли… Если…

– Я провожу вас, – ответил он, идя к конюшне и бросив на ходу Уитримерам: – надолго не задержусь. Мне надо обсудить кое-что…