И кто нищ теперь, кто богат —
все в ушанку мне грош – кидай!..
Пьяный царь мой, Господень сад.
Завьюжённый по горло Рай.
Любовь кабацкая
Эх, горят неоны алой кровью.
Выпила я грех из черной кружки
Города, как молоко коровье,
И упала головой в подушки.
Ужасом содвинулись громады,
Окна – что из черепов – глазницы…
Можно в ледяном колодце Ада
Зачерпнуть воды – и в смерть напиться.
Каблуки напяливают бабы.
Кабаки для них до дна раскрыты.
Пить вино Христос велел не слабым:
Только сильным, только не убитым.
Я – живая?!.. – Сохлый лист, мертвячка,
Юбки все протыканы иглою.
Я наперсток медный, я босячка,
Я прикинусь нынче молодою.
Пьяною прикинусь и красивой,
Нож покажут мне – сорву сережки:
Подавись!.. И я была счастливой.
И показывал мне месяц рожки.
И в окрошку – мало – искрошили.
Из горла всю высосали: ртутью.
…слышите, меня!.. – меня любили…
…задушу окурок левой грудью.
Животом – на стол. И ребра-прутья
Обожжет расплесканная водка.
На безлюбьи. На таком безлюдьи.
Нежно так любили.
Тайно.
Кротко.
И монетой тою же платила.
Из карманов рваных вынимала.
Пьянь, и рвань, и дрянь, – я их любила.
Жалко, плохо их любила. Мало.
И горит отчаянная люстра,
Сыплет снег на плечи, косы, спину:
Я люблю вас. Я люблю вас, люди.
Люди, никогда вас не покину.
И когда поволокут мне тело
Пьяное – из кабака – к могиле,
Прохриплю: я так любить хотела.
И любила. И меня любили.
По щекам, по крепким скулам били.
Пяткою – в живот. Подошвой – выю.
Им казалось: ненавидели!.. – любили.
…выпьем за любовь. Пока живые.
Японка в кабаке
Ах, мадам Канда,
с такими руками —
Крабов терзать
да бросаться клешнями…
Ах, мадам Канда,
с такими губами —
Ложкой – икру,
заедая грибами…
Ах, мадам Канда!..
С такими – ногами —
На площадях – в дикой неге —
нагими…
Чадно сиянье
роскошной столицы.
Вы – статуэтка.
Вам надо разбиться.
Об пол – фарфоровый
хрустнет скелетик…
Нас – расстреляли.
Мы – мертвые дети.
Мы – старики.
Наше Время – обмылок.
Хлеба просили!
Нам – камнем – в затылок.
Ты, мадам Канда, —