Последний отзыв
Так получилось, что книга ко мне попала в тяжелый эмоциональный кризис и многое мне дала. Написано актуально, тут многих полезных вещей, никакого злоу...
Далее
По всем вопросам обращайтесь на: info@litportal.ru
(©) 2003-2024.
✖
Ледоход
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Я еще молюсь о том, чтобы мой народ
не был больше слеп,
не был больше глух.
Но дрожит глухой, щупая струну.
Но бредет слепой, простирая длань.
…Только отведи, коли сможешь, – войну.
Там – любою мукой мученической стань.
«– За всех плавающих, путешествующих, летающих, едущих! …»
И вбежал в церковь подросток худой.
Глаза васильковой плескали водой.
– За всех плавающих, путешествующих, летающих, едущих! —
пронзительно закричал.
– За станцию, вокзал, разъезд, причал!
За пятна мазута на шпалах.
За проводниц усталых.
За опилки чая в квадратах бумаги.
За трусливых снегов белые флаги.
За скамейки где спим
ожидая поезд
За буфеты где буфетчица в жирной помаде
шарит собачьим глазом по полкам
у сметы расчетливой
не в накладе
Нас много – у ржавых рельс на примете
в пасынках у расписаний
в крестниках у тебя
ожидальный зал
– Бог с вами, беспокойные дети.
Хотите – превращу эту церковь
в вокзал?
Иркутский вокзал
Скамья ожидальная. Грязи полно.
И чистое небо в дверях.
За пазухой греет сухое вино
Безумный старик в газырях.
Татарские лица, бурятская кровь,
Монголия рядом, – гляди!
Гляди – крест холодных полярных ветров
На гордой байкальской груди.
И, углем груженный, проходит состав.
И скорый, где люди не спят,
А курят, над сальной колодой устав
Клясть мир, что не нами заклят!
Вокзальные лики! Мой люд золотой!
Сибиринка горестных скул!
Пройдешь – и усну под Твоею пятой,
Как дед, как отец мой уснул.
Из кружки напиться. Достать из мешка
Хвост омуля, черный ломоть.
О, жизнь так мала. А земля далека.
И каждый транзитный – Господь.
Он в каждом лице, в каждой смуглой руке,
В мазуте мозольных кистей,
Он в спящем, усохшем как хлеб старике
И родинках тощих детей.
И я так спала! И я так же плыла
В ковчеге, где холод и грязь —
За крохою счастья! За блесткой тепла,
И плача во сне, и смеясь!
А счастье – насыпать песчаную соль
На черствый дорожный ржаной…
Душа моя, вспомни – доселе, дотоль —
Кто ехал и плакал со мной.
Хлеб
В золотой епитрахили
я стою одна.
А в оконную решетку – яблоком – Луна.
Лью вино в святую чашу.
В хлеб вонжу копье.
Вот и вся тут радость наша,
счастие мое.
Хлеб отрежет нож кухонный.
Запахи вдохну.
На стекле – узор морозный…
Дань отдам вину.
Чтоб забыть, как на вокзале
девочка спьяна
Бормотала: «Поглядите,
что же за Луна!..
не был больше слеп,
не был больше глух.
Но дрожит глухой, щупая струну.
Но бредет слепой, простирая длань.
…Только отведи, коли сможешь, – войну.
Там – любою мукой мученической стань.
«– За всех плавающих, путешествующих, летающих, едущих! …»
И вбежал в церковь подросток худой.
Глаза васильковой плескали водой.
– За всех плавающих, путешествующих, летающих, едущих! —
пронзительно закричал.
– За станцию, вокзал, разъезд, причал!
За пятна мазута на шпалах.
За проводниц усталых.
За опилки чая в квадратах бумаги.
За трусливых снегов белые флаги.
За скамейки где спим
ожидая поезд
За буфеты где буфетчица в жирной помаде
шарит собачьим глазом по полкам
у сметы расчетливой
не в накладе
Нас много – у ржавых рельс на примете
в пасынках у расписаний
в крестниках у тебя
ожидальный зал
– Бог с вами, беспокойные дети.
Хотите – превращу эту церковь
в вокзал?
Иркутский вокзал
Скамья ожидальная. Грязи полно.
И чистое небо в дверях.
За пазухой греет сухое вино
Безумный старик в газырях.
Татарские лица, бурятская кровь,
Монголия рядом, – гляди!
Гляди – крест холодных полярных ветров
На гордой байкальской груди.
И, углем груженный, проходит состав.
И скорый, где люди не спят,
А курят, над сальной колодой устав
Клясть мир, что не нами заклят!
Вокзальные лики! Мой люд золотой!
Сибиринка горестных скул!
Пройдешь – и усну под Твоею пятой,
Как дед, как отец мой уснул.
Из кружки напиться. Достать из мешка
Хвост омуля, черный ломоть.
О, жизнь так мала. А земля далека.
И каждый транзитный – Господь.
Он в каждом лице, в каждой смуглой руке,
В мазуте мозольных кистей,
Он в спящем, усохшем как хлеб старике
И родинках тощих детей.
И я так спала! И я так же плыла
В ковчеге, где холод и грязь —
За крохою счастья! За блесткой тепла,
И плача во сне, и смеясь!
А счастье – насыпать песчаную соль
На черствый дорожный ржаной…
Душа моя, вспомни – доселе, дотоль —
Кто ехал и плакал со мной.
Хлеб
В золотой епитрахили
я стою одна.
А в оконную решетку – яблоком – Луна.
Лью вино в святую чашу.
В хлеб вонжу копье.
Вот и вся тут радость наша,
счастие мое.
Хлеб отрежет нож кухонный.
Запахи вдохну.
На стекле – узор морозный…
Дань отдам вину.
Чтоб забыть, как на вокзале
девочка спьяна
Бормотала: «Поглядите,
что же за Луна!..
Последний отзыв
Так получилось, что книга ко мне попала в тяжелый эмоциональный кризис и многое мне дала. Написано актуально, тут многих полезных вещей, никакого злоу...
Далее