Тридцать четыре ёжки для Кощея. Книга третья. В погоне за женихом

С видом «что взять с влюблённой дурочки?» она выразительно закатила глаза.

– Давай, отпусти уже девчонку, сынок, – тут же проворчал Агнехрон.

Отпустить?! Меня?!

От такого немыслимого предложения я сама чуть не слетела ужаленной в попу пчелой на землю.

Старейшина, без сомнения, был недоволен присутствием свахи и тем, что Савине не удалось её задержать. Но прямо сейчас не в его силах было что-то изменить, поэтому и разворчался.

– Не надо меня никуда отпускать, – слабо простонала я и ужом обвила руками шею Кощея. – Не видите – мне плохо?

Забавно урча, Евражка захлопал позеленевшими веточками, выдавая меня с головой. Становилось лучше мне, а значит, и ему. Мы были связаны. Драгомир пополнил магические запасы у нас обоих. И как самому не поплохело. У него, наверное, резерв бездонный.

– Мирослава, хватит ломать комедию, избавьте Драгомира Павловича от ваших неуместных заигрываний, – равнодушнее, чем можно было ожидать, потребовала сваха.

– Моё терпение на исходе, Мирослава! – напомнила о себе Цветана. – В последний раз говорю тебе, оставь моего жениха в покое. Не забывай: Драгомир мне сделал предложение!

– С тобой забудешь, – немедля возразила ей Савина.

– Замолчали обе! – пронзительным тоном потребовала мадам Ольга.– Разве так ведут себя воспитанные девушки?

– Послушайте, Мирослава потеряла много жизненной энергии и ещё слишком слаба. Я сам перенесу её в замок, – мягким, совершенно обаятельным голосом сообщил им Драгомир.

Новая волна недовольств накрыла поляну. Сваха вещала о потерявших стыд девушках. Цветана причитала о наивности жениха: мол, ни к чему ему вести себя по-рыцарски. Любая Ежка, притворившись беспомощной, окрутит его, не успеет он и глазом моргнуть. Савина настаивала на моём особом уходе и отдыхе. Присутствие Драгомира у моей постели было обязательным.

Женские вопли не оставили равнодушным и самого Князя.

Велимир, чей взгляд был под стать морозной стуже, обратил его на Колобка. Деян наморщил лоб и, сообразив, что Князь от него хочет, изобразил на лице добродушную улыбку.

– Предлагаю, дамы, перенести, кхм… вашу милую беседу в гостиную, – дипломатично выдал он.

– Там вас будет ждать чай со сладостями, – пришёл ему на выручку Носатый, не упустив возможность избавиться от лишних глаз.

– В другой раз, – блеснула в улыбке белоснежными зубами сваха. – Сначала вы расскажете, что скрываете от меня.

Агнехрон сжал челюсти.

– Мирослава, лапушка, расскажи нам, что тут недавно произошло, – попросил он.

Неспроста Носатый заговорил ласково. Я усиленно пригляделась к нему. Он был неестественно напряжен. Его беспокоил мой рассказ. Точнее некоторые подробности.

– Вы сами попросили…

Без долгих предисловий кратко пересказала, как мы случайно натолкнулись на девушку, как позже узнали в ней Маришку, и ни словом не обмолвилась о зелье, которым её опоили, и смертельном заклинании. Кощеи проведут осмотр и сами придут к выводам. Они устроили отбор и им решать, что делать с обнаруженными фактами.

– Знакомьтесь – Маришка, – указала я на мирно посапывающее на земле тело в ворохе воздушной ткани и оборок.

– Не верьте ей! – в брезгливом ужасе выкрикнула Цветана. – Это чудище не она! Мы с Маришкой совсем недавно пили чай в гостиной, и выглядела она совершенно нормально. На ней не было этой… этой…

Цветана наморщила свой маленький носик.

– Противной чешуи? – подсказала я, крепко задумавшись над тем, что чаепитие не объясняло, каким образом Маришка из гостиной попала в сад.

– Фу! Это страшилище не может быть моей подругой! – отвернулась Цветана. – Я ухожу, Драгомир, проводите меня!

– Я должен задержаться. Деян составит вам прекрасную компанию, – откликнулся Кощей.

– В самом деле?!

Цветана с досадой бросилась со всех ног по примятой траве к поредевшим кустам. Жених не сделал даже попытки догнать ее. Сильно ж она его допекла.

– Правильно, деточка, иди, – поддержала обиженную девушку сваха. – Нечего слушать всякие небылицы.

В тот момент, когда Цветана выбежала на дорожку, Болонка заворочалась, потянулась – вроде как обычный человек, без пародий на живность. Беглянка остановилась. Настороженно прислушалась. Правильно, вдруг жених передумает. Но тут её ждало разочарование. Да какое.

Маришка поднялась на ноги, подозрительно осмотрелась и, увидев на дороге подругу, двинулась к ней.

– Цветана? – недоверчиво окликнула она подругу.

Чуть заслышав голос Болонки, зазнайка обернулась и потрясённо впилась в неё взглядом. Маришка с замиранием ждала ответа подруги, а та растерянно смотрела на неё и недоверчиво хлопала глазами.

– Цветана, это же я, Маришка. Ты не узнаешь меня?

Упомянутая подруга прокашлялась, стряхивая с себя задумчивость, и после короткой паузы ответила:

– М-мы с вами незнакомы.

Болонка покраснела от обиды и увесисто топнула ногой.

– Я думала, мы подруги!

– Не мели чушь! Я вижу тебя впервые, – сердито мотнула головой Цветана.

– Впервые? Впервые! – кинулась к ней бывшая подруга.

Со всей своей неуклюжестью она обежала старцев, ни разу не запнувшись о длинный подол платья, увернулась от рук Яна, собиравшегося её схватить, и почти добралась до прорехи в кустах, но тут везение отвернулось от неё. Князь переместился за её спину и, быстро перехватив за талию, властно прижал к себе. Ничто в нём не выдавало брезгливость. Вид у него был до невозможности достойный, будто для него было высочайшей честью обнимать обезображенную магией Маришку.

«Ежки-матрешки! Вдруг он до кучи и женится на ней?» – проскользнула в моей голове непрошенная ужасающая мысль. Помоги, Луноликая! Ведь мне потом объяснять Петрухе, почему княже увёл его зазнобу.

– Отпустите меня! – подпрыгивая на месте, потребовала Болонка.

Возможно, дело было в том, что она не знала, в чьих объятьях находилась. Обернуться она так и не соизволила. Её внимание было полностью сосредоточено на бывшей подруге.

– Не подпускайте ко мне эту бешеную! – верещала Цветана, даже не помышляя о бегстве.

Нервно дёргая себя за рыжие локоны, обрамлявшие лицо, она кричала и притопывала на месте. Логично, что сгустившиеся над Кощеями тучи пришлось разгонять самой свахе. Её подопечные – ей их и успокаивать.

– Девушки, где ваше воспитание? – раздражённо сложила она на груди руки.