Бывший лучший друг

– Кто ждёт? – поспешно изображаю интерес, хотя с трудом разбираю всё то, что он говорит. Одна только мысль  о потере лучшего друга  буквально оглушает.

– Друг Лючиано, тоже тренер. А ещё у него своя секция по боксу, и она мирового уровня. К нему даже из других стран приезжают, чтоб учиться, тренироваться… и побеждать, в конце концов, – Пашка  замолкает, всматривается в моё лицо, которое в этот момент, наверно, серее пасмурного неба за окном. Я не должна ему показывать свои чувства. Должна просто отпустить. Позволить двигаться дальше. Но я не могу! Просто  ничего не могу с собой поделать. Мне очень больно, и спрятать это чувство  никак не выходит.

Не моргая, смотрю перед собой рассеянным взглядом, не в силах поднять глаза на друга.

– Ты поедешь со мной? – слышу вопрос и не верю своим ушам.

Глаза в один миг  наполняются слезами, и я до боли закусываю губу.

– С тобой? – еле слышно выдавливаю из себя, обращая невидящий  из-за  слёз взор на Пашку.

– Да, со мной, – говорит уверенно, быстро отклеивается от того места, в которое, казалось, врос и падает на колени передо мной. – Поехали, Милк-Милк. Я там не смогу без тебя.

– Я не могу, – грустно говорю ему, хотя и очень хочу. – У меня учёба.

– Переведешься в другой институт. Ты умная, тебя возьмут, – умоляет, в глазах горит искреннее желание  увезти меня с собой.

– Когда ты уезжаешь? – стараюсь перевести тему, смахивая влагу с лица.

– Через неделю, – обречённо говорит Пашка. – Обещай, что хотя бы подумаешь об этом.

– Обещаю, – с готовностью соглашаюсь. Впервые в своей жизни  так гнусно обманываю друга. Я не стану об этом думать. Это шанс  для Пашки  начать новую жизнь. В другом городе, по другим правилам и без меня.

– У нас целая неделя, мой друг, – слишком весело сообщаю ему и подскакиваю с кровати. – Побежали гулять, – тяну друга за руку в сторону двери. Его мрачный вид говорит мне, что Пашка  не хочет  оставлять всё в подвешенном состоянии. Он привык добиваться всего и сразу. Но не в этот раз.

– Пойдём, пойдём, – усердно сдвигаю его с места, при этом  старательно изображаю обиду.

И уже у самой двери, когда тяну её на себя, она с грохотом отскакивает обратно. А я зажата в кольце сильных Пашкиных рук и прижата к этой самой двери. Обездвижена, обескуражена, и не способная выбраться.

– Ты подумаешь об этом? – ещё настойчивее спрашивает, прижимаясь всем телом. Мы впервые так близко друг к другу. И от этого я забываю, как дышать. Паша  на двадцать сантиметров выше, поэтому приходится смотреть на него, слегка задрав голову. Хочу заглянуть в его глаза, понять, что за игру он затеял, но фокусируюсь лишь на красиво очерченных губах парня.

– Милк-Милк, ты поедешь со мной? – спрашивает  уже не знаю в который раз. Крепкий торс плотно прижат к моей груди, две руки по обе стороны от моей головы, словно капкан. И я не хочу из него выбираться. Пусть раздавит меня. Боже, пусть уже раздавит меня. Невыносимо быть так близко, так желать этого человека и точно знать, что ничего не будет.

– Я же сказала, что подумаю, – говорю, изображая возмущение, находя в себе силы заглянуть в глаза парню. И то, что  вижу, пугает и выбивает почву из-под ног. Они больше не серо-зелёные, какими привыкла их видеть. Сейчас они темно-серые, словно свинцовая туча. Смотрят, затягивают в свой омут. Я не могу оторваться, попадая под их гипноз. Сама не замечаю, как наши лица  уже слишком близко, а губы в одном единственном сантиметре друг от друга. И прежде чем нырнуть в этот омут. Прежде чем  прыгнуть со скалы в бездну. Я задерживаю дыхание и делаю последний шаг. А затем лечу, без каких либо шансов на спасение, потому что желанные губы  обрушиваются на мои.

Глава 7. Так близко и так далеко.

Семь лет назад

Паша

…Что я делаю? Что же я делаю?

Вжимаюсь в тело Миллы всё сильнее. Целую, не позволяя передохнуть и сделать судорожный вдох. Её губы так трепетно, так нежно поддаются  моему настойчивому напору. Её язык в точности повторяет все движения моего. А тело Миллы обмякает в моих крепких объятьях. Я так давно этого жаждал, что сейчас боюсь не справиться с навалившимся счастьем, боюсь раздавить её своим напором. И больше всего боюсь, что сейчас испугается и отвергнет меня.

Но она не боится и не отступает. Не отталкивает, отвечает мне таким же напором, тем самым делая меня самым счастливым человеком. Я увезу Милку с собой. Только эта мысль крутится сейчас в моей голове. Это желание быть с девушкой буквально пульсирует по моим венам. Она должна быть со мной, и не важно, как далеко я собираюсь уехать. С самого детства мы были неразлучны, и это не должно измениться. Никогда.

– Ты поедешь со мной?– всего на секунду покидаю такие прекрасные и чувственные губы. Смотрю с мольбой в её бездонные как океан и  голубые как ясное небо глаза.

– Я не знаю, – еле слышно шепчет Милла. – Но я бы очень хотела. Вот только…

– Не надо никаких только, – останавливаю её, прикладывая палец к влажным припухшим губам. – Учеба? Ты думаешь об институте. Мы всё решим! Прямо завтра поедим и решим! Хорошо?

Милка кивает в знак согласия, и я снова её целую. На этот раз позволяю себе скользить губами по щеке и, опускаясь к чувственной шее девушки, провожу языком, оставляя влажные дорожки. Она выгибается навстречу этим ласкам, отчего мой пульс уже совсем зашкаливает.

Что я делаю?

Мои руки живут своей жизнью, проникают под свободную футболку девушки и хозяйничают на мягкой и бархатистой коже. Взбираются всё выше, к заветным бугоркам, облаченным в спортивный топ.

Я должен остановиться! Всё должно быть не так. Это не просто секс. Его я могу получить в любую минуту и с любой. Но с Милой всё должно быть иначе.

Огромными усилиями опускаю руки к плоскому животу девушки, а потом и совсем убираю. Отстраняюсь, делаю неуверенный шаг назад и пытаюсь усмирить бешеное дыхание. Милка, тоже глотает воздух и выглядит очень смущённо.

– Так что ты там говорила?  Про погулять? – спрашиваю хриплым голосом.

– Да, – сумбурно отвечает девушка.

На её лице лёгкое замешательство, но она ничего не спрашивает.

– Тогда пошли, – позволяю ей, наконец, открыть эту дверь.

– Пошли, – вторит мне Милка и покидает комнату. Мыслями она уже не со мной. Наверняка жалеет о содеянном. Но я не позволю ей жалеть.

– Прости меня, Милк-Милк, – говорю ей, когда уже идём неспешно по улице.

На какой-то короткий миг в её глазах  сверкают слёзы, и я понимаю, что вообще сейчас ляпнул.

– Нет. Я не это имел в виду, – судорожно объясняю ей, хватая за руку. – Я не за поцелуй прошу прощения. За него я извиняться не стану. Я прошу прощения за то, что отстранился, не продолжил.

– Я поняла, – говорит бодрым голосом Милла. А вид такой, что ничего не поняла.

– Нет, не поняла. Я просто не хочу, чтоб всё вот так было.

– А как ты хочешь?

– Я хочу,– на секунду замолкаю, собираясь с мыслями. – Хочу, чтоб ты была моей… девушкой.

– Девушкой? – спрашивает, а в глазах читается лёгкий испуг.

– Да, – настойчивее говорю ей. Мы стоим посреди оживленного парка. Замерли как статуи. Её руки в моих руках, и как бы ни старалась их выдернуть, не отпущу.

А она старается вырваться и вообще ведёт себя странно. Десять минут назад в её комнате мне казалось, что Милла, наконец, открылась передо мной. Мне казалось, что она тоже меня хочет. И если бы не остановился, возможно, всё зашло бы далеко. Уже жалею, что остановился. Какого черта решил, что всё должно быть правильно.

Может, неправильное – это как раз самое правильное.

А теперь Милка зажата, сконфужена и очень-очень отстранена.

Так близко и так далеко.