Бывший лучший друг

– Эй, – слышу слабый голос и чувствую лёгкое прикосновение к плечу. Открываю глаза, от резкого белого света жмурюсь, а потом  оглядываю светлое помещение палаты. Влад стоит рядом и  смущённо улыбается. – Прости, что разбудил, но сейчас придёт врач.

– Всё нормально, – потягиваюсь на жёстком стуле и слышу, как скрипят собственные кости. – Сколько я проспал?

– Может, выйдем в коридор? – предлагает Влад, указывая на дверь.

– Да, пойдём, – соглашаюсь, потому что хочу размяться. Смотрю на Миллу, она всё так же неподвижна. По-прежнему бледна и безжизненна. Тупая боль в груди от её беспомощности совершенно меня пробуждает, и я тороплюсь покинуть палату за другом.

Как всё это тяжело…

– Я тут не один, – говорит мне Владик, когда оказываемся за пределами палаты. Не до конца понимаю, что он имеет в виду, поэтому оглядываю коридор.

– Здравствуй, Паш, – слышу тоненький голос за спиной. От этого голоса моё сердце подпрыгивает и начинает биться быстрее.

– Здравствуйте, – поворачиваюсь и говорю на тяжёлом выдохе. Передо мной стоит мама Миллы. Как давно её не видел? Годы! Она не изменилась и всё так же похожа на свою дочь.

Женщина тихонько шмыгает носом и немного неуверенно подходит ко мне вплотную. С готовностью распахиваю объятья, в которые тут же падает тетя Нина. Она плачет на моём плече, а я думаю только о том, каким дураком был. Эгоистом, который даже не додумался ей позвонить и сообщить о дочери. А вот Владик молодец – мужик. Черт, а мои родители?..

– Тетя Нина, – хватаю женщину за плечи, немного отстраняю от себя, чтобы заглянуть ей в глаза. – Вы одна? Мои родители не поехали?

– Нет, – тихо говорит мама Миллы, растирая слёзы по лицу, – я ничего им не сказала. Мы последнее время не очень… в общем, не важно.

Женщина отходит в сторону и смотрит на дверь палаты.

– Я пойду к дочке, – говорит мне и Владу. И не дожидаясь  ответа, открывает дверь и тут же бесшумно закрывает с другой стороны.

– Спасибо, что позвонил ей, – обращаюсь к другу.

– Для меня это было нелегко, – грустно говорит Владик, присаживаясь на металлическую лавочку. – Я думал, она меня возненавидит, – вздыхает, низко опускает голову, пробегая пятерней по лысой черепушке.

– Нет, этому не бывать, – успокаиваю друга, присаживаюсь рядом с ним и похлопываю по плечу. – Тетя Нина добрая, такая же, как Милла.

И как бы я сейчас ни злился на друга, как бы ни обвинял его, понимаю, что ему тяжело. И ни за что на свете не хотел бы оказаться в его шкуре. Я смирился с тем, что это случайность, просто авария, каких много. Смирился, что Милла пострадала, но это ещё не конец. Но с тем, что потерял ее  три года назад, не смирился тогда и сейчас мириться не собираюсь.

– Я люблю её, ты знаешь? – в лоб говорю  другу. Он так резко вскидывает голову и дёргает плечом, что лавочка под нами слегка дрожит. Долго смотрит мне в глаза, пытаясь уловить подтекст в моих словах.

– Конечно, ты её любишь, – горячо заверяет меня, намекая на дружескую любовь. Но дело совсем не в дружбе.

– Я всегда её любил, – говорю настойчиво, сканирую Влада тяжёлым взглядом. Он должен понимать, о чем я… И он понимает!

– И я её люблю, – слегка повышает голос. – И что будем делать с этой любовью? – почти кричит, разводя руки в сторону. – Куда пойдём со своей любовью? Заставим Миллу выбирать?! – друга уже несёт, но я его не останавливаю. – Вот только беда в том, что Милла нам не поможет. Она спит сейчас в той палате, и никто не может её разбудить, – его голос срывается и гремит как гром.  – Понимаешь? Никто… чёрт, – вскакивает с лавки. – Пошёл на хуй, Паш, со своей любовью. Тебя ничего не интересовало три года. Она тебя не интересовала…

– С чего ты взял? – перебиваю Влада. – Откуда такая осведомленность? Я всегда за ней присматриваю. И не важно, с тобой она сейчас или с кем-то ещё.

– И это даёт тебе право любить её, да? – с размаху бьёт ногой по лавочке. Удар несильный, но я по инерции вскакиваю, принимая оборонительную стойку. Влад тоже поднимает кулаки и выглядит как то неадекватно. – Да пошёл ты, – бросает мне сквозь зубы.

На шум бегут люди, медицинский персонал. Здоровый  детина, предположительно медбрат, как-то с ходу вклинивается между нами,  разводя  тем самым в разные стороны.

– Я люблю её, – как заезженная пластинка, повторяю  настойчиво. Но Влад ничего не слышит, а может, просто не хочет слышать. А я не считаю нужным что-либо ещё добавлять, поэтому  разворачиваюсь и ухожу.

Покидаю больницу, сажусь в свою машину и пока еду на вокзал,  набираю Фила.

– Что у меня на сегодня? – сходу спрашиваю своего помощника.

– Тренировка, мой друг, и ещё раз тренировка, – нараспев отвечает мне Филипп. – Завтра ты должен появиться в клетке. Послезавтра у тебя дружеский спарринг…

– Много текста, – останавливаю своего атташе. – Меня интересует только сегодня. Ладно, я понял.

Отключаюсь, а через секунду от Фила приходит сообщение: " В клетке завтра в десять утра".

Вот же хренова нянька.

Что бы я без него делал?

В больнице я провёл очень много времени, ещё и уснул там. Наручные часы показывают три часа дня, и когда подъезжаю к вокзалу, минут двадцать ищу, где припарковаться, потому что в самый час пик всё заполонили машины из таксопарка. Когда, наконец, выбираюсь из авто, целенаправленно иду к зданию вокзала. Но не захожу туда.

Зачем я здесь? Сам не знаю, но меня как-то до фанатизма сильно потянуло приехать именно сюда.

Возле входа расположены две длинные лавочки, на обеих сидят люди. Но я нахожу свободный край и с ностальгией присаживаюсь. Как тогда, давно, изо дня в день часами восседал на этих лавочках. С тоской смотрел на центральный вход вокзала, представлял, что сейчас мне навстречу выбежит радостная Милла и упадёт в мои объятья. Я знал, что она не приедет, об этом мне говорили её звонки и сообщения. Но это место по каким-то странным обстоятельствам дарило мне надежду. Может, и беспочвенную, может, я осознанно загонял себя в депрессию этими ожиданиями.

Но здесь мне было хорошо.

В этом месте я  ждал Миллу… годами.

Шесть с половиной лет назад

…– Привет, – слышу радостный голос девушки. Я звоню ей каждый день, и мы часами не можем наговориться. – Как ты?

– Всё отлично, – мой голос не менее радостный. Всё и вправду здорово. Занимаюсь в лучшем спортивном клубе города, благодаря которому есть перспективы развиваться дальше. Новый тренер Сергей Иванович в паре с Джаннини разработал для меня новую программу тренировок. Устроил мне пару показательных боёв, на которых я стал немного узнаваем. И конечно, у меня появились спонсоры, и даже небольшая квартирка, любезно предоставленная ими. Всё классно, но есть одно но. Моё сердце не на месте. Оно там… осталось в родном городе, рядом с Миллой. Но я ей этого не говорю. В подробностях рассказываю, как прошёл мой день, а потом осторожно интересуюсь её учёбой.

– Всё нормально, – отвечает коронной фразой. – Да всё как всегда. Скоро начнется практика…

– И где ты будешь её проходить? – нетерпеливо спрашиваю и злюсь от того, что позволил грубые нотки в голосе.

– Не знаю, – вот так вот просто отвечает Милла. Две недели назад говорила, что приедет на практику ко мне. Я даже место ей нашёл. В спортклубе требуется помощник врача. Бокс – это всё же опасный спорт, и травм не избежать. Поэтому на каждой тренировке присутствует медперсонал, и сейчас там как раз есть свободная вакансия. А Милла не знает, видите ли.

А кто знает-то?

– Ты подала документы на перевод? – не выдерживаю и задаю вопрос, который беспокоит больше всего.

– Нет.

– Нет? В чем дело, Милл? Почему?

– Это сложно, Паш. Мне нужно остаться дома, – голос грустный, но непреклонный. На секунду даже дар речи теряю. Но она обещала, что приедет.

– Что происходит? Ты можешь мне сказать, что, черт побери, происходит? – и всё же плотину прорывает, и слова вылетают из меня бесконтрольно. – Ты обещала! Ты хотела приехать! Я жду тебя, ты же знаешь. Милл,  скажи, что случилось!? – умоляю девушку. – Прошло уже полгода, а тебя всё нет.

Милка какое-то время молчит, и мне начинает казаться, что это проблемы со связью.