Бывший лучший друг

– Привет, – слышу тоненький голосочек возле самого уха. Поднимаю отяжелевшие веки, старательно фокусирую взгляд и пристально смотрю на подошедшую ко мне девушку.

– Скучаешь? – словно поёт, а не говорит. Хочу сказать, что всё нормально и что веселюсь во всю, но рот почему-то не открывается, а язык не ворочается. Сколько лет я не нажирался? Много, очень много. – Может, познакомимся? – продолжает девчонка. Смотрю на её симпатичное, немного самоуверенное лицо. Скольжу тяжелым взглядом по стройному, почти не прикрытому белым платьем  телу и сам у себя спрашиваю: «А что я смогу в таком состоянии?»

– Меня Милла зовут, – протягивает маленькую ручку для рукопожатия.

– Серьезно? – наконец подчиняю свой рот и выдавливаю слово, отвечая на скромное рукопожатие. Охренеть можно от такого совпадения.

– Да, – улыбается девушка… Милла, не выпуская моей руки из своей. – А тебя?

– Паша, – отвечаю хриплым голосом.

– Пойдём со мной, Паша, – несмотря на хрупкий вид, девушка с силой тянет меня из-за стола.

– Куда? – поднимаюсь на неустойчивых ногах и по инерции почти падаю на Миллу.

– Просто пойдём, – подмигивает и начинает уводить вглубь толпы. Плетусь, попеременно врезаясь в танцующие тела. Отшатываюсь от всех, кого сшибаю на пути, и даже не думаю извиняться. Рука девушки настойчиво тянет, и я словно вагон следую за своим паровозом. Толпа редеет, и мы оказываемся в приват-зоне этого клуба. Я бывал здесь раньше. Вип-комнаты? Она что, серьезно?

Девушка напористо затаскивает моё тело в одну из таких комнат и наспех закрывает дверь. Потом так же напористо бросается ко мне на шею и тут же впивается в губы. Это отрезвляет и обескураживает одновременно.

– Эй, ты что? – хватаю девушку за плечи, слегка отодвигая от себя. Почему слегка? Потому что либо я слишком слаб, либо девушка слишком сильна.

– Не задавай лишних вопросов, – мурлычет Милла. – Давай просто хорошо проведём время.

Таких объяснений мне явно недостаточно, поэтому с сомнением смотрю на девушку.

– Меня парень бросил, – бегло объясняет, закусывая нижнюю губу. – Хочу в отместку трахнуть первого встречного. К тому же, ты ничего, симпатичный.

А вот такое вполне может быть. Видимо, моё лицо смягчается, потому что Милла, не дожидаясь команды «можно», вновь припадает к моим губам. Моё тело отвечает, реагирует на эти ласки. В штанах очень быстро становится тесно, но мозг совершенно не хочет отключаться.

– Милла, – тихий шепот вылетает из моего рта, но я зову не эту девушку. Ту, что зову, я потерял целых три года назад. А сейчас я так хотел бы всё вернуть, но это невозможно. Милла спряталась от меня, ото всех, в собственном сознании. И никак не хочет возвращаться в этот мир. Но она вернётся, по-другому и быть не может. И что тогда? Что я буду делать со всем этим? Что я буду делать с Владом? Он тоже её любит. Что тогда?

Отгоняю чёртовы мысли, затопившие мою голову. Злюсь сам на себя и непонятно за что. Грубо выдергиваю руку девушки Миллы, которая шарит у меня в штанах, и, напирая всем телом, оттесняю её в сторону мягкого черного дивана. Резко разворачиваю  к себе спиной, поднимаю за талию и ставлю на колени, при этом её руки опускаю  на спинку дивана. Милла так маняще отдергивает попку, что я не удерживаюсь и нежно шлепаю по ней и тут же задираю короткий подол платья. Быстро достаю бумажник, в нем нахожу дежурный презерватив, стягиваю наспех штаны с трусами и растягиваю латекс по всей длине набухшего члена.

– О да, – слышу её томные зовы. Решаю не тратить  время на прелюдии и сразу перехожу к делу.

Врываюсь в нежное влажное лоно, ощущаю, как перехватывает дыхание и как Милла громко охает.

Первый сильный толчок – я не должен был уходить сегодня из больницы.

Второй толчок –  я не должен был напиваться.

Третий – я не должен сейчас трахать эту девчонку.

Четвертый, пятый, десятый – я не должен был отдавать её Владу.

Словно машина, погружаюсь и выныриваю. Громко дышу ей в самое ухо, периодически покусывая нежную кожу на шее. Милла непрерывно громко стонет, бедрами подаваясь мне на встречу. Сдергиваю бретельки её платья вниз, а бюстгальтер опускаю под грудь. Обхватываю её небольшие грудки руками и ускоряю темп. Из-за  долгого воздержания  желание выплеснуть возбуждение звенит уже где-то в районе черепа. Сдерживаю себя, пока не чувствую, как тело девушки  начинает содрогаться  в конвульсиях. На тяжёлом выдохе  кончаю сам и сразу выхожу из неё. Сажусь на мягкий диван, потому что ноги почти не слушаются.

Девушка наблюдает за тем, как я избавляюсь от средства защиты и вытираю руки о влажные салфетки, любезно предоставленные клубом. Милла улыбается и присаживается на такой же диван, стоящий напротив. Думал, она сразу уйдёт, а вид такой, что ещё и поговорить хочет. Нет, избавь меня от этого. Сама говорила, просто трах с первым встречным.

Откидываю отяжелевшую голову на спинку дивана, прижимаю затылок к мягкой обивке, а сознание выключается прежде, чем опускаются веки.

Восемь лет назад

Милла

…Перед глазами учебник, а мысли совершенно не о предстоящих экзаменах. Сижу на мягких матах, слушаю ровные ритмичные удары и почти бесшумные шаги внутри ринга. На руках тренера одеты специальные лапы, а Пашка, как и всегда, отрабатывает сильные и точные удары.

Вновь погружаюсь в учебник, но буквы пляшут перед глазами. А нет, я просто держу его вверх ногами. Быстро разворачиваю как надо и даже смотрю по сторонам, чтоб удостовериться, не видел ли кто мою маленькую оплошность. Я последнее время рассеянная и ни на чём не могу сосредоточиться.

«К середине I тысячелетия до н. э. медицина древней Месопотамии ценилась ниже древнеегипетской. Об этом свидетельствует и Геродот, который посетил Месопотамию…»

Боже, что это?!

Смотрю на обложку, которую как будто впервые вижу. Ну конечно – история медицины. Первый курс  даётся ой как не просто.

Вновь бросаю беглый взгляд на своего друга. Быстрые шаги – словно танец, широкие плечи и мускулистые руки притягивают взгляд. Сейчас он без майки, и каждая клеточка его доступного для моих глаз тела  блестит от пота. Непроизвольно закусываю губу и глубоко дышу через нос. В прохладном и просторном тренировочном зале  становится нестерпимо жарко.

Да что это со мной?

Тело как будто горит, а мысли как водоворот кружат и затягивают в воронку.

Год назад, перед смертью, бабушка Валя сказала мне, что между мной и Пашей может быть только дружба.

– Почему? – спросила я её, хотя по-другому наши отношения и не рассматривала. Тогда не рассматривала. Наверное.

– Так нужно, Милла! – в голосе была твердость, но мне этого было недостаточно, и я просила объяснений.

– Ты любишь его? – вдруг обескуражила меня вопросом, и голос её дрогнул. – Ты действительно любишь его, – уже не спрашивала она.

– Конечно, я его люблю, – возмутилась тогда.– Как друга.

– Ты обманываешь, Милла, – старуха прожигала тяжёлым взглядом. – Обманываешь. Либо меня, либо себя.

На это я лишь пожала плечами. Тогда нам и восемнадцати не было. Да что мы могли понимать. Да что я сейчас понимаю. Да, возможно, стала смотреть на Пашку как-то по-другому. Дольше, чем следовало, задерживаю взгляд на красивом теле парня. Любуюсь его тренировками и боями и тем, как побеждает каждого соперника. Очень часто теряю связь с реальностью, когда тону в глубине его серо-зелёных глаз. Ревную к фанаткам, которые толпами уже начинают ходить по пятам за Павлом. Жду каждой нашей встречи и по-детски радуюсь, что ещё не надоела ему. Может, это и есть любовь, но пока не берусь дать четкую оценку своему состоянию. Да это и неважно, потому что дала обещание умирающей старухе. Я поклялась, что всегда буду только другом для Пашки.

Зачем я это сделала?

Всё очень просто. Она сказала, что нам не суждено быть вместе. Если мы переступим грань дружбы, то Пашка навсегда  оставит  карьеру, и кто-то из нас обязательно умрёт.

Бред?

Возможно, но говорила она очень убедительно и как-то  чересчур  страшно. Я поверила ей. В нашей деревне никто не спорил с бабкой Валей. Она никогда не ошибалась и если что-то говорила, то всегда зрила в корень. Я поверила и поклялась. А сейчас понимаю, что клятву выполнять становится всё сложнее.

Вновь перевожу взгляд на ринг. Пашка уже изрядно измотал бедного Люциано. Друг дурачится, прыгает по всему периметру и  в шутку бьёт  по бокам тренера. Встречаясь с моим внимательным взглядом, лукаво подмигивает и смеётся, так задорно и по-доброму, что сердце совершает кувырок. Трепещет, стучит так громко, что оглушает, и я боюсь, что его слышат все вокруг.

Снова прячу глаза в учебнике, усилием воли заставляю себя не смотреть на боксёра. Медленно вдыхаю и выдыхаю воздух  в попытке усмирить своё сердце.

– А ты всё учишься, Милк-Милк, – весело заявляет  друг и падает рядом на маты. – Ты хоть тренировку-то смотрела? – слегка обиженно спрашивает меня.