Твердыня грёз

– Ты когда-нибудь зажигал её? – задыхаясь, спросил Тами, пристроившись слева – поглядывая на руки Горана.

Злата отставала на шаг.

Деревья чернолесья сомкнулись призрачными вратами подземелья. Полумрак окутал сырым холодом. Ветер стих. Тишина запретных мест впитывала звуки шагов, бечёвки колючих кустарников сплетались за спинами путников вязью. Кудесник поднял взгляд. Тьма зарослей. Части звездной ветви, скрепленные проволокой, гнулись руками марионетки.

Плечо Горана сжала ладонь. Он вздрогнул, обернулся. Злата прошептала с обреченностью во взгляде:

– Они близко.

– Ещё есть время. Без предводителя группы гончим не войти в лес. Ветвь у него.

Горан достал из рюкзака атлас и, сверяясь с картами, начал царапать камнем на ветви символы. Затем сжал пальцами часы, чиркнул сапфиром вдоль шершавого рисунка. За часами хвостом вспыхнуло синеватое пламя. Ветвь путешествий холодным факелом осветила смутную тропу, проторенную нелюдимыми существами чернолесья.

– Я начертил на ветви гербы провинций. – Горан посмотрел на спутников, чувствуя, как волнение разрастается головокружением. – Они послужат пропуском, осветят нужные тропы. Просто не останавайтесь.

Злата и Тами боялись говорить, поглядывая на пламя в ладонях кудесника. В зловещих тенях чернолесья крадуши выглядели обыкновенными детьми, измученными побегом, но бережно лелеющими мысль о лучшем дне и о сказочном рубеже Царны. Горан поманил рукой – странники торопливой походкой устремились в чащу.

Глава 5

1

Над головой гортанно каркнул ворон. Горан достал из кармана плаща часы – единственный подарок отца, приуроченный к зачислению сына в Башню Воспитанников. Старинный хронометр. Тикающий шар из бронзы с поцарапанным сапфиром на фамильном гербе Мильвусов – дареисе – древнейшей монете Царны. Задняя стенка-решето открывала вертящиеся механизмы. Острая часовая стрелка показывала полночь. Близился первый час нового дня.

Злата споткнулась о корягу, умоляя Горана:

– Мне нужна остановка. Прошу.

– Ничегошеньки. Мы блуждаем вечность. – Тами крутнулся, осматриваясь. – Однажды я заблудился в горах, даже не знаю их названия… Шагнул на стукам за домом, подумал о крылатых бестиях из «Латорума» Бенедикта Вагуса – и очутился в прекрасной долине. Там повсюду лежал снег. Хм. Скалистые пики подпирали небо. Мне было лет пять. Я впервые видел снег. Шагал, удивляясь, что следы не исчезают, и потерял свой стукам из виду. – Мальчишка нервно почесал ладонь. – Плакал я минут десять, даже звал на помощь. Никто не пришёл. Но я выбрался, – с улыбкой успокоил он.

– А сколько тебе сейчас лет? – поинтересовался Горан.

Разговорчивость мальчишки раздражала его сильнее напыщенности Хэварта. Они давно должны были выйти ко рву града. За полукругом света, источаемого ветвью, чернели незнакомые деревья-мётлы, в туннелях между ними серел туман. Ворон каркнул рассерженным управителем.

– Мне десять лет, – ответил неунывающий попутчик. – Через семь дней исполнится одиннадцать. Представляете, отпраздновать день рождения в цитадели грёз!

Горан остановился:

– Напомни, как тебя зовут?

– Ты сердишься, я вижу. Но это такой шанс! – усмехнулся прыгун. Глаза его горели мечтой. – Я так боялся упустить вас. Неделю метался: скалы – Яруга. Приходил к вашим домам.

– Здорово. – Горан округлил глаза. – Он следил за нами.

– Горан, вы бы прогнали, согласись? А мне нужно в твердыню. Очень. Кстати, я Тамибаудус. Сложноватое имя, – хихикнул. – Моя тётка… все зовут меня Тами. И ты можешь.

– Я буду звать тебя Липучкой. Привал пять минут.

Злата сняла с плеч рюкзак и обессиленно опустилась на примятую траву.

– У меня плечи горят от ремней этого мешка, – призналась, потирая шею и разминая руки. – Сейчас свалюсь без сознания. Ноги гудят.

Тами распластался на земле со вздохом:

– Столько я никогда не ходил. Пить хочется.

– Мы не успели набрать воды.

– Пруды искать нет времени. От тропы отклоняться запрещено. – Горан сел на рюкзак, положил догорающую ветвь в центре их привала. – Небо в тучах, – заметил грустно.

– И ворон смолк, – напомнил Тами, садясь. Он обхватил согнутые колени руками и шмыгнул носом. – Зябко. Кроны над головой спутаны, как клубки тёткиной пряжи.

– Мы заблудились?

– Нет, Злата. – Горан потер лицо, проясняя мысли. – Ветвь выведет нас в чернолесье Янтарного града. Я преодолевал такой путь.

– Мне кажется, мы ходим по кругу, – высказался Тами. – Ни одного стукама. Как в темнице.

– Нечего было навязываться в спутники.

Мальчик ответил Горану обиженным взглядом.

– Если бы чуток вздремнуть, – мечтала Злата, кладя голову на рюкзак.

Тами хмыкнул:

– Шутишь? В обители многоликих?

Он опасливо поднял взгляд на связки ветвей.

– По нашим следам рыщут гончие, – досадовал кудесник. – Для вас двоих они страшнее всех чудовищ Царны.

Ребята оцепенели в молчании, усталость порядочно ослабила переживания.

Горан застегнул плащ и скомандовал вставать. Возобновилось изматывающее блуждание в потёмках. Ёрник протягивал вдоль тропы голые ветви заслоном. Гнулись низкорослые деревца, напоминающие сломанные рябины с увядшей кроной. С колючих кустарников капал гной, вызывая зловонием тошноту. Ни проблеска звёзд. Трава под ногами чернела сырой почвой.

Минуты молчаливого шага. Часы… В прелых примесях воздуха появился солёный привкус.

– Сырость… чувствуете? – обеспокоился Тами.

На его вопрос лес отозвался шорохами. Горан испуганно повёл ветвью – дикий кот, вильнув мохнатым хвостом, пугливо нырнул в укрытие трухлявого пня. Тропа из низовья вновь пошла на подъем.

Злата с улыбкой вспомнила:

– Дядя рассказывал, что на Древе времени существуют миры, где коты – ручные, а люди зовут их друзьями. Я никогда не гладила кота.

– Он расцарапает тебя насмерть, – предупредил Тами. Если бы не страх, Горан от души бы рассмеялся. – Тётка пугала, что на их когтях шипят хвори слепоты.

В отсветах пламени фосфором блестели глаза зверька. Горан всмотрелся в заросли. Он тоже тревожно чувствовал близость моря.