Я ушла в лес, села под огромной сосной и стала думать.
Мой бойфренд убил девушку. У меня больше язык не поворачивался называть ее пловчихой. Он задушил ее и скатил тело вниз по склону, где его закрывали кусты.
Но машина с открытым багажником осталась на месте, как и все ее вещи. Уборщица придет готовить коттедж к приезду новых клиентов, забеспокоится, обойдет его вокруг и обнаружит Настю.
На что он рассчитывал?
Зачем он ее убил?
Теперь ясно, что он привез меня сюда не просто так, из внезапно возникшей острой симпатии – ха-ха! – а для отвода глаз. Кем Настя ему приходится? Сестрой? Или девушкой, с которой он расстался?
«Жена!» – осенило меня.
Бывшая, с которой они что-то не поделили: квартиру, ребенка или бизнес. Он приехал сюда за ней следом, взяв в компанию молодую дурочку, чтобы Настя не слишком забеспокоилась, и все это время они делали вид, что не знакомы. У них были чертовски плохие отношения, раз за эти дни ни тот, ни другая себя не выдали.
Перед отъездом Насти он все-таки убедил ее что-то обсудить. И убил – легко и быстро, в двух шагах от меня, пока я сидела за машиной и представляла, как они кувыркаются в постели.
Что мне делать?
Любой нормальный человек сказал бы: сообщить о своей находке.
Ненавижу нормальных людей! Ограниченных, как белые мыши, своим ничтожно малым опытом в стеклянной банке благополучного существования – ни шагу ни вправо, ни влево; всегда имеющих наготове правильные ответы, которые они суют тебе под нос, как десятирублевую монету нищему, с таким видом, словно осчастливили его тысячной купюрой.
Правда в том, что как только здесь появится следователь, меня возьмут вместе с Кириллом. Плевать все хотели на мой лепет о непричастности. Пробьют богатую биографию Дины Чернавиной – и добро пожаловать в знакомый мир! Убила с любовником его бывшую жену, рассчитывая на долю от продажи загородного дома или что там у них.
Над головой тоскливо прокричала птица, словно лишилась и птенцов, и гнезда.
Некуда мне деться с Озерного хутора. Бежать – без машины, без денег? Меня будут разыскивать как соучастницу.
Черт бы побрал Настю! Позволила себя убить как последняя курица!
Беда в том, что я не могла позволить ей гнить на склоне. Нормальные люди были правы.
Я встала. Пора идти на базу. Вот же бедняги – еще и им не хватало такой рекламы!
Сбегая вниз по тропе, я в последнюю секунду вновь свернула к Настиному коттеджу. У меня возникла идея: я сделаю вид, будто обнаружила тело только что. Завизжу так, чтобы услышали рыбаки и родители Стеши с Егором на дальнем берегу – вон они, сидят в своих креслах-качалках, неподвижные, как восковые фигуры.
Нужно только придумать повод, объясняющий, зачем я отправилась к Настиному дому. Может быть, что-то случайно забросила в заросли? Ключи? Да, хорошая мысль.
Я начала мысленно проговаривать свою фальшивую историю – и остановилась как вкопанная.
Распахнутая прежде дверь коттеджа была плотно закрыта. Машина исчезла.
Что за фокусы?
Быстро обойдя коттедж, я сбежала вниз, цепляясь за колючие ветки можжевельника. Тела не было.
Ни тела, ни «авиаторов».
Я очень спокойно и неторопливо огляделась, проверяя, на том ли месте нахожусь. Ветки вокруг не были примяты. Ни углублений на земле, ни следов… Ничего, совершенно ничего не говорило о том, что час назад здесь убили человека.
В книжках герои, столкнувшиеся с чем-то необъяснимым, начинают подозревать себя в психическом расстройстве. Никогда этого не понимала. Или ты уверен, что находишься в своем уме, или нет. С моими мозгами все было в порядке.
Здесь лежало тело. Теперь оно исчезло. Пока я мучилась угрызениями совести, кто-то унес его и замаскировал следы.
Под можжевельником обнаружилась моя засохшая желтая ветка. Один из рыбаков в лодке встал и смотрел в мою сторону; я помахала ему веткой, широко оскалившись, и он взмахнул в ответ своей панамой.
Шторы были задернуты. Я точно помнила, что когда была здесь в первый раз, на меня смотрели глубокие провалы окон. После этого запертая дверь уже не могла меня удивить. Коттедж выглядел покинутым.
Когда я вернулась, Кирилл на кухне гремел посудой.
– Мясо свежее привезли! – крикнул он, высунувшись на секунду в коридор. – Индюшатину! Ты заметила, что в Карелии индюшатина страшно популярна? Кстати, если тебя интересует, из нее получится бефстроганов. Юхимовна предлагала котлеты, но мне они надоели. А тебе?
– И мне, – сказала я и улыбнулась.
Кирилл поцеловал меня в лоб.
– Чем занималась? Я думал, ты будешь дрыхнуть до полудня.
– Порисовала немного, прогулялась, познакомилась с обитателями восьмого коттеджа.
– Как они, вменяемые?
Я пожала плечами.
– В таких местах вменяемым считается тот, кто не мешает жить соседу.
Кирилл засмеялся.
– Кстати о соседях! – Я переместилась так, чтобы видеть его лицо. – Настя уехала, что ли? Я зашла к ней попросить утюг, а все закрыто.
– Понятия не имею.
Нет, он не изменился в лице. И стук ножа по разделочной доске остался таким же равномерным, как был. Я поймала его дружелюбный открытый взгляд, сказала, что поваляюсь с книжкой, и сбежала.
Мне нужно было хорошенько подумать.
Сыщики
– Как ты узнал, что девица на дереве? – спросил Сергей.
Илюшин ухмыльнулся:
– Видел из окна, как она забиралась. Утром поднялся раньше тебя, побрел в туалет, смотрю в окно: ба, красотка лезет по стволу, как обезьяна. Вскарабкалась с такой скоростью, будто всю жизнь бегала по пальмам за кокосами.
– И ничего мне не сказал?
– Может, я надеялся, что она спрыгнет тебе на голову. Но занятная барышня, согласись?