Лавандовый раф, 80% арабики

– Ты… Как же ты меня раздражаешь… – он тёр шею одной рукой, во второй я увидела пистолет. – Все эти долгие дни… Разговоры, разговоры, разговоры… Ах, тебе никогда не надоедает трещать. Игорю всегда нравились балаболки.

Я молчала, но смотрела не открываясь. Рядом со мной ни одного предмета, которым можно бы было его ранить. Дверь была закрыта, значит он влез в окно, тут ведь щеколда. Интересно, сколько у меня время? Нужно найти подходящий момент и подходящий предмет.

– Я не хотел тебя, правда. Но моя не лучшая часть тянулась к тебе, как железка к магниту, поэтому, будь любезна.

– Почему? – все психи обожают рассказывать свои истории. Давай же, мне нужно время. – Почему ты так поступаешь?

Он удивлённо посмотрел на меня, в глубокой ночи его глаза всё ещё были яркими фонарями. Больше всего меня смутило, что он ни капельки не изменился с того самого первого момента нашей встречи. Во всех книгах и фильмах о нездоровых людях говорят, как о розах в сугробе на улице Мира в Мытищах. Но этот человек оставался привлекательным мужчиной в брендовой одежде.

– Ответ очевиден: потому что я не могу поступать иначе. Не будь дурой. Кто станет рисковать своей шикарной, сытой жизнью, если этого можно не делать?

– Ты убивал людей? – он улыбнулся, тогда я поняла, что тут он планирует меня оставить навечно.

– Я бы не стал использовать прошедшее время, – Гоша снова потёр шею, будто у него началась страшная аллергия. – У каждого человека свой способ расслабиться. Мой общество не признаёт, зато это помогает мне говорить “спасибо” официанту и спокойно проходить мимо бомжей в самом центре города.

– Я не первая? – ничего подходящего, чтобы ударить его. Я судорожно тянула резину и думала, где бы могло быть что-то мне полезное. Но в голове был только Артур. Его худощавая фигура и долгое молчание. Когда мы говорили в последний раз? Какой он меня запомнит? И запомнит ли вообще. Роза будет счастлива, узнав о моей пропаже. А он? Он будет жалеть, что не попробовал полюбить меня? Будет?

– Эй, – его ответ пролетел сквозь меня и, видимо, следовал вопрос, который я проигнорировала за своими мыслями. – Не хочешь спросить, что будет с тобой.

– И что же будет? – безучастно выпалила я. – Выведешь меня из дома, чтобы не оставлять следов? Стрельнёшь в глухом лесу? У тебя там наверняка есть излюбленная опушка. Потом постоишь рядом с трупом, наслаждаясь смесью чувства вины и власти. Вернёшься сюда, возьмешь инструменты, чтобы меня было удобно закопать. А потом сожжёшь все вещи. Так?

– Вау, – он похлопал себя по запястью свободной рукой. – Так ты действительно соображаешь. Всё точно, кроме того, что инструменты уже на опушке. Не люблю ходить туда-сюда.

Он схватил меня за руку, сильнее, чем я ожидала. Дверь и правда оказалась закрыта. Я не сопротивлялась, в этой комнате мне мог помочь только Господь Бог, который пока не послал ангела со стрелами, чтобы пробить череп этому придурку.

Мы вышли в коридор, я усердно вспоминала обстановку. Где же тут хоть что-то полезное? Чёртов минимализм.

Лестница. Опрокинуть его вниз? Глупо. Он держит меня за руку, наверняка, я сломаю себе шею быстрее, чем успею закричать. Да и зачем тут вообще кричать?

На первом этаже прямо возле лестницы на столике покоился подарок его партнеров, который мы забрали по дороге в этот дом. “Какая-то ненужная рухлядь. Передарю потом другим.” Это был мой шанс. Я схватила блестящую бумагу и с размаха заехала ему по лицу. Судя по тяжести, вещица была не из бумаги. Послышался треск вперемешку с криком и выстрел. Я побежала в сторону кухни. Надо было взять нож и бежать со всех ног через дверь, благо прихожая была рядом. Он последовал за мной, я это знала, из этого леса живым выйдет кто-то один.

Конечно, он схватил меня раньше, чем я нашла нож в темноте. Грубо дернув за растрепанные волосы, Рождественский заставил меня потерять равновесии и упасть на пол. Что-то летела на меня из мата, кажется, он пытался дать мне пощёчину, но безуспешно.

Но ведь я не робкая кошечка, я царапала его руку так сильно, как могла, получала удары и снова царапала. Сложнее всего встать на ноги, когда вас волокут. Но у двери мне это удалось. Я ударила его куда-то в область паха, уверенная, что в доме он стрелять меня не станет, а это значит, что тут куда безопаснее, чем снаружи. Вернувшись на кухню, я рванула к ящику и достала нож. Сердце колотилось как в последний раз. Всё будет хорошо, всё будет хорошо. Нужно взять себя в руки и не бояться. Он человек, он просто человек. Если бы только Артур был со мной, если бы только он был со мной!

– А ну иди сюда, сука! – его голос в темноте раздавался колоколом на пустой улице.

Я нагнулась и почти ползком вернулась в гостиную. Мне нужно было сделать то, что делали с пленными в какой-то книге. Сухожилие над пяткой, разрезав которое ты лишаешь человека возможности ходить. Идеальный расклад для меня: он остаётся тут, обездвиженный, а я еду на его машине в город, параллельно позвонив в полицию. У меня нет прав, но кого это волнует? Или просто держу его на мушке до прихода полиции. А какой тут адрес? Только в фильмах они ищут по звонку. Или нет.

Его шаги на кухне едва слышны, я спряталась у дверного косяка в ожидании лучшего исхода. Чёрт! Внезапно меня осенила мысль. Он же был в ботинках! Я ничего не смогу поделать с толстенным нубуком тимберлендов!

В моей голове сумбурно двигались эпизоды из прочитанного и увиденного. Как защитить себя, если маньяк продвинутый, а ты впервые обороняешься?

Всё произошло слишком быстро, так мне показалось. Он вышел из проёма, и я воткнула нож куда-то под колено. Раздался крик, но мне он слышался где-то в конце туннели. Не знаю, куда я ткнула его во второй раз. Но потом я побежала к выходу, влетела в ботинки и дублёнку, выбежала на улицу. Сзади слышались выстрелы, он не собирался оставлять меня в живых, наша борьба теперь стала жёстче.

Кровавый нож всё ещё был у меня в руках. Лес, белый снег, мороз. Я забыла шапку, полуголые ноги терзал холод. Всё как в моём кошмаре, всё также. Я бежала, не оборачиваясь, но остановилась, когда сугроб достиг колена. Что я делаю? Тут можно только замёрзнуть насмерть. У меня нет телефона, я не знаю, где дорога. Ну почему я не слушала учителя ОБЖ на уроках по выживанию?

Я спряталась за большим деревом и приготовила нож. Хорошо, что перчатки были в кармане. Не знаю, сколько я простояла там, в ожидании чего-то лучшего. Но в какой-то момент я поняла, что мне придётся вернуться. Здесь меня ждёт смерть, а там, возможно, я смогу спастись.

Дом был всё таким же мрачным и тихим. Я подкралась к крыльцу, почти не способная двигаться от переохлаждения, потом к окну. Аккуратно посмотрела внутрь. Никого. Дать возможность судьбе применить свой молот. Таково было моё решение. Замёрзнуть в лесу в поисках дороги или быть застреленной тут, от рук человека, которого я видела своим возлюбленным. В конце концов, кого заботит моя жизнь?

Я всегда была чужестранцем, одиноким путником. Мне вспомнились строки любимого автора:

Если вас когда-нибудь спросят,

Почему я умерла,

Скажите, что искала любви

И не нашла.

Георгий Рождественский убил меня выстрелом в спину прямо в дверях своего дома. Последнее, о чём я подумала перед тем, как закрыла глаза: небо, бесконечно синее и прекрасное, полное звёзд и чужих надежд. Какая же красивая эта жизнь, Артур.

Глава 21.

Розовое платье так некстати возле свадебного венца. Кремовые стулья с уродливыми бантами и куча гостей, слишком ярких и помпезных. Эта свадьба сошла с обложек журнала “Вкуса.net” и больше не хотела возвращаться назад.

Артур всегда хотел скромную свадьбу где-то на берегу океана, подальше от знакомых, но сегодня он светился, как начищенный самовар, что умиляло гостей. Роза, как всегда, хохотала не к месту, отчего её глубокое декольте обнажало остатки скромности. Платье-рыбка, чтобы все помнили у кого тут самая округлая попа. Она была вульгарна и отвратительна, жена моего лучшего друга.

Я сидела где-то в самом конце в своём слишком простеньком наряде. После того рокового выстрела я надеялась не очнуться, но госпожа Судьба со своей барской руки решила иначе. Всему виной Лида, которая не смогла до меня дозвониться, чтобы посоветоваться на счёт своего нового проекта. После 3 не отвеченных она набрала в приемную Рождественского, там ей сказали, что он уехал, а я в отпуске. Сложив 2+2, она решила найти адрес того самого дома, с чем справилась не очень удачно, а так как её новый поклонник молодой майор московской полиции, поднять тревогу труда не составило. Меня нашли на полу с пулей в спине, потому что мой андроид не захотел умирать, а геоданные подключены везде, где можно. Почему Рождественский не закопал меня? Я не знаю. Возможно, просто не успел, ведь полиция появилась неожиданно и со всеми фанфарами. А, возможно, просто не захотел. В любом случае, теперь он в розыске, а я со шрамом и не самым приятным опытом. Мечта о счастливом браке снова оказалась иллюзией, а я долго реабилитировалась. Психолог сказала, что мне нужно расслабиться.

Вуаля. Я сижу абсолютно расслабленной на свадьбе человека, которого люблю больше всех на свете. Может, он совершает самую большую ошибку в своей жизни, а, может, нет. В любом случае, я не была для него той самой женщиной, иначе такое бы никогда не произошла. Правда?

Когда он сказал: “согласен”, я заплакала. Теперь всё в нашей возможной жизни закончено. Мы уже почти не общались, а как только у Розы появится инструмент манипуляции в виде ребёнка, я стану прошлым. Ну и пусть, лишь бы он был счастлив.

Брат невесты, молодой и чудаковатый, приглашал меня на танец, но я была просто не способна выдержать это. Прождав обязательные поздравления молодых, я встала, чтобы покинуть свой пост. Но в самых дверях Артур нагнал меня.

– Уже уходишь?

– Да, – смутилась я, будто была поймана за воровством. – В понедельник выходит новый начальник, нужно разобрать документы. Как и перед 3 предыдущими. Проклятое место, – мы улыбнулись.

Это странное отчуждение у родных людей напомнило мне, как мало можно описать человеческие эмоции.

– Я ведь твой лучший друг? – я знала, что услышу это в последний раз. И знала, что он никогда не отвечал прямо на этот вопрос, как и на любой другой.

– Я очень люблю тебя.

Он обнял меня так крепко, как только мог, а потом резко отпрянул и ушёл обратно. Это был первый раз, когда он сказал мне те самые слова, пусть и не в том оттенке, который бы меня устроил.

Жаркое лето с брызгами свежести нависло над Чистыми Прудами. Я вышла из метро на своих уставших от каблуков ногах и отправилась в любимую кофейню у дома. Зазвонил телефон.

– Ну и как всё прошло?

– Я бы смотрелась рядом с ним куда лучше, – я улыбнулась коварному смеху Лиды. – А у тебя?

– Его семья от меня просто в восторге, есесно, – она быстро затараторила про шок-контент от его родственников. Я поняла, что они действительно ей понравились.

– Я захожу в кофейню, так что наберу тебе позже.