Городские сказки. Сказочные истории и рассказы

– Здравствуйте! – ответил я милой статуэтке Диане. И тоже представился: – Герман, можно просто Гера. Обычный инженер-механик, обычного предприятия.

И мы с Дианой вошли через холл в главный зал музея. То, что представилось моему взору, не описать никакими словами. Всё, начиная от половиц и заканчивая самой мельчайшей деталью, было таким искусным, будто здесь трудились мастера высочайшего класса.

На стенах, обтянутых шелком с необычными узорами цвета нежной чайной розы находились портреты основателей этого селения. Со стен смотрели красавицы и мужественные лица воинов-героев-защитников. Из необычно устроенных в нишах старинных светильников лился мягкий свет, создавая удивительные тени и блики, подсвечивая картины таким образом, что казалось, что не картины это, а живые люди смотрят на тебя внимательно и удивленно.

Как выяснилось, городок этот возник еще в X веке. Конечно, тогда и городком его нельзя было назвать, одна крепость-то и была здесь, но летопись гласила, что город этот был рубежом государства. Потому-то и сохранились воспоминания, начертания о городе, и представленные здесь артефакты.

Диана говорила и говорила, перечисляла имена и даты. Говорила все это так, будто рассказывала о своих самых любимых детях и друзьях. Эта экскурсия-лекция была возвышенной одой краю своему. Песнью восторженности и радости. Экспозиция, любовно собранная и оформленная местными энтузиастами, была представлена мне Дианой.

Из одного зала мы переходили в другой, и каждый зал был краше предыдущего. Каждый открывал свои тайны, а с помощью милого директора этого музея с неромантическим названием музей представлялся мне лучшим Музеем мира.

Пройдя три этажа музея и уже спускаясь вниз по ступеням, Диана на мгновение остановилась, будто вспомнила что-то важное.

– Постойте-постойте, вы ведь, кажется, инженер-механик? – спросила она.

Я подтвердил это.

Диана продолжила: – Вы знаете, вчера дедушка из села, что в километрах пяти от нашего городка, привез нам для выставки один механизм. Сам он в механике не разбирается. Но механизм старинный. Может, посмотрите на него, хотя бы скажете, от чего он, или для чего он был предназначен.

Тут уж меня удержать было невозможно. Люблю все странное и необычное, конечно я согласился посмотреть эту штуку.

Нам пришлось снова подняться наверх, за маленькой дверью третьего этажа в одном из залов было устроено нечто запасника.

Отперев дверь, Диана пропустила меня вперед, на ощупь включил я свет, и моему удивленному взору предстало нечто! На столе в центре комнаты стоял ящик небольшого размера, высотой сантиметров тридцать, шириной и глубиной сантиметров пятнадцать. А внутри находились шестеренки и колеса разного диаметра.

– Вот, смотрите, еще ключ к механизму этому имеется, – сказала мне Диана. И протянула немного погнутый, на взгляд вроде латунный, старинный ключ.

Еще не полностью оторвав взгляд от механизма, судорожно соображая, на что же этот предмет больше похож, я отвел руку в сторону ладонью вверх, ожидая холодок от положенного мне в руку ключа.

И лишь ключ коснулся моей ладони, не выпущенный еще из руки Дианы, как ток пробежал между нашими телами.

Все погрузилось во мрак. Время исчезло, вместе с именами и музеем.

Мы оказались в неизвестном месте в полнейшей темноте. Не поняв, что с нами, мы попытались определиться, где находимся. Руки наши были пусты. Вокруг нас не было ничего. Взявшись за руки, вздрогнув при этом, мы, скользя стопами по поверхности пола, пытались нащупать хоть что-то.

И вот рука моя коснулась влажной поверхности холодной стены. Девушка, начав дрожать, прижалась ко мне. Я, пытаясь вспомнить, кто я, и кого же держу за руку, а теперь и в объятиях, прижал девушку крепче. Шепча ей что-то вроде того, чтобы она не боялась, что мы вместе, и что нас ничто не разлучит.

Говоря это, я начал вспоминать, что нас вдвоем отправили в холодные казематы в наказание за то, что мы отказались от даров колдуна. Их мы должны были принять, и ими одарить нашего повелителя.

Ох, и тяжелая участь нас ждала, но пока нас пугали, и я об этом знал, не знаю, откуда, но знал точно.

– Горни, милый Горни, как хорошо, что я не одна, – шептала мне девушка, и я вспомнил, что это Малир, моя возлюбленная невеста шепчет мне ласково слова успокоения.

И вот послышались гулкие шаги по каменному коридору. Тени заметались от факелов, несомых кем-то, кто приближался к нам.

И вот свет огня добрался до нас, и мы увидели перед собой Пираса, колдуна, мага, которому мы должны были помочь погубить правителя.

Он, звякнув ключами, отомкнул железную дверь нашего места заточения.

Заговорил Пирас: – Ну что, жалкие существа из рода человеческого, подумали ли вы о том, что вас ждет в случае вашего непослушания моему решению?

Решив потянуть время, и сообразив, что никак не могу вспомнить, что же предшествовало нашему заточению, я сказал:

– Ну что же, веди нас к солнцу, веди нас к звездам, покажи нам еще раз и расскажи, чего же ты от нас хочешь на самом деле.

Пирас, как-то сморщившись и сгорбившись, и обретя вид дряхлого старика, зашамкал:

– Ну что же, дети мои, пойдем со мной.

И все дорогу шел перед нами, освещая путь факелом. В маленькой комнатушке, куда он нас привел, он рассказал нам о своей задумке по искушению правителя древними артефактами.

И разложил перед нами товары, которыми мы должны были увлечь правителя государства, чтобы он, увидев их, захотел ими обладать, но взамен этого он должен был отдать свою молодость магу-колдуну.

– Смотрите, – говорил он нам, – какая замечательная шапка, она непростая, ведь она невидимка. Правитель ваш, обладая такой шапкой, сможет присутствовать на любом сборе, любого двора, и там, подслушав секреты, может так организовать свою политику, что станет Властелином мира.

Маг поднял вверх указательный палец, показывая, что это ли ни есть главное достижение и желание всех правителей.

– Или вот, смотрите, сапоги-скороходы, немного запылились они, конечно, но скорость у них от этого не убавилась. В таких великолепных сапогах что бы ни случилось, какая бы катастрофа на земле ни произошла, он всегда сможет убежать в безопасное место! Разве не чудесное это чудо? – спрашивал он у нас, ожидая видимо от нас одобрения своих мыслей.

Но мы ждали продолжения и молчали, будто набрали в рот воды.

Старик продолжал: – Вот еще есть волшебная палочка, что угодно можно заказать ей. Все она выполнит, ну или почти все.

Или вот еще, посмотрите, кошелек-самотряс. Великолепнейшая и забавнейшая штука. Сколько бы ты ни вытрясывал кошель этот, деньги там не заканчиваются! Разве не прелестно это? – опять спрашивал он.

Или вот скатерть эта, да не проста она – это самобранка. Не смотрите, что немного порвалась, блюда подает до сих пор самые лучшие, какие только пожелаешь, можете ли вы отказаться от чуда такого? И слуг не надо, и повара не нужны. Ешь да пей в свое удовольствие.

Ну, уж горшочки с кашей я вам и не предлагаю, это совсем старинная вещь, да и коза вам золотая вряд ли нужна.

И тут он пытливо уставился на меня. Глаза его сверлили и сверлили меня.

Я, как бы через силу ответил: – Ну а что же будет, если правитель согласится поменять свою молодость на ваши волшебства?

– Оооооо! – закричал маг. – Тогда я стану самым молодым магом, у меня будут тысячелетия на новые опыты, и потом, я смогу…

А… вам незачем этого знать.

Вам и надо-то лишь уговорить правителя на обмен. Кстати, неплохой обмен.

Вы же знаете, с вами я честен. Мне к правителю нельзя, не допустит он меня, только вам он и верит. Потому и выбор мой пал на вас.

Соглашайтесь, ведь, согласившись со мной и моим предложением, вы тоже приобретете вечность! И будете рядом со мной всегда! Думайте! Думайте!

Если хотите, могу вам дать примерить вот шапку эту, и кошель потрясти. Ну, как?

Я напряженно думал. Вспоминал правителя, вспоминал – ну почему он допускает к себе только нас с Малир. Думал, думал, сердце лихорадочно стучало в груди моей. Малир, прижимаясь ко мне всем телом, давала мне свою силу отваги и свою память.

И я, о, счастье, вспомнил, что мы совершенно безбоязненно сможем принести правителю нашему эти дары от мага. Правитель наш лучший друг. Принести ему можно это совершенно безбоязненно, потому что он самый лучший и чистый человек, который был нам известен. Никогда и ни за что он не согласился бы ни от кого взять дары эти. Даже если бы мы их ему преподнесли.