Долина Дюн – II. Часть 2

– Это было лет десять назад, – Олаф бросил быстрый взгляд на Уильяма, и, дождавшись кивка, продолжил: – мы ехали на коронацию Вильгельма Руфуса и застряли в Йорке. Помню, дождь хлестал как из ведра! И тут мы решили, что самое время поохотиться: каша и похлёбка уже порядком надоели. В лесу встретили лань и решили, что должен быть знатный ужин, но не тут-то было! Милорд пришпорил коня и погнался за ней, поэтому мы быстро потеряли его из вида. Пока искали его в лесу, подстрелили пару зайцев, а тут и он возвращается – глаза дикие, словно увидал старуху с косой. Говорит, надо во весь опор гнать лошадей обратно к Иннису.

– Только не говори, что вы остались без ужина, – усмехнулся Уильям.

– Зайцы да куропатки не настолько вкусная еда, как лань, – Олаф почесал затылок. – Ни свет, ни заря милорд нас поднимает и мы снова в бешеной скачке. На старой дороге к Иннису встречаем бледного скотта. Он говорит, что если мы не поторопимся, то леди Кларисс будет казнена! И показывает дорогу через скалы, которая выходит к лесистым холмам возле побережья над восточной частью крепости. Пока милорд спасал свою даму сердца, мы схватились со скоттами в неравном бою. Злодеи были повержены, а прекрасная леди спасена из огнедышащей пасти дракона!

– Почему вы решили повернуть к Иннису, милорд? – осторожно поинтересовался Жан.

– Соскучился по своей жене, – Уильям подавил желание расхохотаться, видя ошарашенное лицо оруженосца. – На самом деле я уже не помню. Значит, были веские причины для такого решения.

– Ну, да, – не унимался Олаф, – например, встретить старуху с косой вместо трепетной лани. Это же Галтресский лес, у которого дурная слава! В Йорке говорят, там нечистая водится. Вся Нортумбрия его стороной обходит, словно туда согнали всех с финикийской болезнью[26 - Проказа (её называли финикийской болезнью) являлась бичом Средних веков в 11—14 веках, поэтому существовала даже одежда для прокажённых, скрывающая поражённое язвами лицо и тело, а также им нужно было носить с собой колокольчик или трещотку, предупреждая людей о своём появлении.]!

– Не было там ничего такого, – отмахнулся Уильям. – Я подумал, что наш отъезд станет возможностью для нападения скоттов.

– Люди восприняли наш приезд как чудо, – Олаф приосанился. – К нам потом подходили даже те, кто раньше с презрением плевал вслед. Благодарности за спасение миледи, «дружище, давай угощу тебя элем» и все дела.

– Вы чуть не опустошили погреб! – Уильям не выдержал и расхохотался. – А своими песнями на рассвете перебудили всех женщин, которые накануне оплакивали казнённых и пленных! Я ещё не забыл, как Ранульф ел столько, что собакам под столом пришлось голодать, а ты, хорошенько выпив, вздумал приставать к служанкам!

– Да, милорд, было дело, – Олаф принял покаянный вид, – только вы пленных потом отпустили без выкупа!

– Им надо защищать свои земли, – Уильям посерьёзнел, – кормить свои семьи. Лучше окружать себя благодарными людьми, чем теми, кто с тобой находится из страха.

– Воистину, – вздохнул Олаф и обернулся. – Сюда кто-то скачет на бешеной лошади, милорд.

– Наверное, гонец, – предположил Жан, придержав своего коня.

– Нет, это, видимо, кто-то забыл поцеловать свою даму перед отъездом, и она решила отправить гневное письмо, – Олаф пожал плечами.

Уильям прищурил глаза и нахмурился. Гонец направлялся в его сторону. Бросал взгляды на знамя дома де Клер, рассматривал жёлтые щиты с красными полосами до тех пор, пока не увидел Уильяма. Когда парень приблизился, то его юное, ещё безусое, лицо, показалось смутно знакомым под слоем дорожной пыли. Олаф уступил парню место рядом с Уильямом, а сам вместе с Жаном чуть сбавили шаг и встали позади.

– Откуда ты? – спросил Уильям, ожидая, пока запыхавшийся гонец сможет отдышаться.

– Из Суффолка, милорд, – парень говорил с характерной для тех мест вопросительной интонацией, при этом меняя «э» на «ой» и растягивая «у». – Гилберт де Клер велел как можно быстрее доставить вам письмо.

С этими словами гонец вытащил из внутреннего кармана кожаной куртки свиток, скреплённый восковой печатью Гилберта. Протянув пергамент Уильяму, выпрямился в седле, ожидая дальнейших распоряжений.

– Поедешь с нами до привала. Поешь, отдохнёшь, потом решим, что делать дальше, – Уильям забрал письмо. – Пока далеко не отходи.

– Слушаюсь, милорд.

Привязав поводья к луке седла, Уильям развернул послание, которое Гилберт явно писал в спешке: «Мой брат и добрый друг! Алан де Фриз от лица твоей жены и жителей Иннис Касла обратился ко мне за помощью, поскольку крепость оказалась в осаде. Кланы Кэмпбэллов и Мюрреев вступили в сговор и объединились с валлийцами. Они сожгли две деревни и грозятся перерезать всех живых. Я и мои рыцари немедленно выдвигаемся в путь. С божьей помощью отстоим крепость, и надеюсь, что следующее послание придёт к тебе от меня с добрыми вестями».

Свернув письмо, Уильям задумался. Если Кларисс была вынуждена обратиться к его брату за помощью, значит, дела плохи. Клан Кэмпбэллов славился своей свирепостью – они вырезали скот и вешали людей, попадавших им под руку. С этими горцами, нашедшими себе дом среди непроходимых скал и туманных высот Беурл-Амхейна, невозможно было найти общий язык. Мюрреи были более покладистыми, но хитрыми. И, наконец, валлийцы, которые уже не раз подходили к стенам крепости и убирались восвояси, теряя своих плохо обученных воинов. Теперь эта шайка, объединившись по неизвестным Уильяму причинам, окружила его крепость. На стороне защитников Инниса сейчас была только погода и прилив, который в это время года полностью заполнял ров вокруг крепости. Однако запасы были истощены – очень многое понадобилось для того, чтобы обеспечить отряд на пути в Святую землю.

– Как тебя зовут? – Уильям повернулся к гонцу.

– Бен, милорд.

– Возвращайся в Суффолк. Скорее всего, когда брат вернётся в своё поместье, он захочет отправить мне новое письмо. Наши войска скоро окажутся в Бургундии, за которой последует Ломбардия, за ней – Пиза, Рим, Монте-Кассино и земли графств Апулия и Калабрия. В любом случае не заблудишься.

– Я понял, милорд, – кивнул Бен. – Мне нужно что-либо передать вашему брату?

– Нет, кроме того, что у нас всё в порядке. – Уильям покачал головой. – Скоро будет привал, сможешь поесть и отдохнуть перед обратной дорогой.

Когда гонец отъехал, он обвёл взглядом холмы, тонущие в сгущавшихся сумерках. Среди полей были разбросаны маленькие домики, в которых слабо мерцал свет. Откуда-то доносился глухой собачий лай. Скоро можно будет разбить лагерь и обдумать письмо брата. Сейчас он, должно быть, уже доехал до Инниса и, возможно, в эту минуту идёт сражение. Уильям представил добротные высокие башни крепости, горящие факелы, снующих по стене людей, вооружённых луками, топорами, дротиками и мечами. Вспоминался боевой клич шотландцев. Свист летящих стрел. Звон клинков. Запах дыма. Синеватую зелень соснового леса, сквозь который виднелись скалы…

К нему приблизился Олаф.

– Валлийцы осадили Иннис, – сказал ему Уильям. – А с ними ещё Кэмпбэллы и Мюрреи. Гилберт собрал людей и отправился на подмогу.

– Клянусь рукоятью меча, они нашли время! – возмутился рыцарь. – Но, боюсь, им несдобровать против леди Кларисс и её грозного лука со стрелами!

– Я впервые слышу, чтобы валлийцы так объединялись с шотландскими кланами, – продолжил Уильям. – Это не просто осада. Им нужно что-то большее от Инниса.

– Ну, как что? От Инниса до Карлайла рукой подать, и в таком случае с севера Вильгельм Руфус окажется уязвимым, если эти головорезы завладеют крепостью. Но этого не произойдёт, милорд. Если с тыла зайдёт ваш брат, то у них не останется никаких шансов! Прижмёт их к крепостной стене и разобьёт в пух и прах!

– Он успеет, – Уильям знал, что это правда. – Я думал о том, чтобы повернуть обратно и добраться позже до Святой земли. Думал и о словах герцога, который сказал, что придётся зимовать на континенте. Но эта затея несёт большой риск. Поэтому уже завтра мы будем в Понтарлье, откуда уже рукой подать до Ломбардии. Также впереди нас ждёт переход через Альпы. Гилберт не подведёт.

– Чует моё рыцарское сердце, что после этой осады валлийцы научатся обходить Иннис стороной, а шотландцы приобретут толику уважения. Для меня не секрет, что кланы всегда воюют друг с другом, но пора уже менять местные традиции? Ну, там, обучиться хорошим манерам в стиле «Да, мессир, вы совершенно правы». Я как вспомню эту нахальную и строптивую прислугу в замке, которая могла пнуть в бок спящего рыцаря, проходя мимо!

– Зато Кларисс научила их подчиняться, – Уильям помнил, как после смерти матери его жены, слуги не хотели подчиняться юной хозяйке. Они перечили ей, откладывали выполнение её распоряжений на потом и всякий раз приговаривали: «А вот леди Меррон не стелет по весне тростник на пол», «Леди Меррон всегда давала нам по четвертушке хлеба и отпить эля из бочки на праздник», «Леди Меррон, упокой Господь её светлую душу, никогда бы не стала жечь столько свечей…»

– Я им сочувствую, но не от всего сердца, – скорбно заявил Олаф и расхохотался, отчего его конь негодующе фыркнул.

Остаток пути до привала они ехали в молчании. Уильям вспоминал, как в Галтресском лесу забрёл к старой отшельнице. У неё были руны, вырезанные на деревянных дощечках. Читая знаки, она велела возвращаться в Иннис, чтобы предотвратить беду. Если бы не её предсказание, то Кларисс заживо бы сгорела в огне по приказу её дяди! После этого Уильям стал внимательнее относиться к подобным знакам в пути – это научило его ещё больше доверять собственному чутью. До сих пор единственное, с чем ему пришлось столкнуться, это появление призрака в Орбеке, благодаря чему на дне седельной сумки Уильяма покоилась золотая чаша. Один из руанских кузнецов, который подгонял ему доспехи по фигуре, вспомнил, что подобные чаши видел в Таренто[27 - Княжество Таренто было образовано в 1088 году на юге Италии.]. Это, в свою очередь, предполагало итальянское происхождение орбекской находки. А в тех краях они окажутся уже через несколько недель.

Глава VIII

Надежда

Кларисс наблюдала, как женщины раскладывали на обеденном столе сухие пучки трав и цветов, найденных в амбарных запасах. Раненых и больных было немного – в основном это те, кого могло ранить стрелой или от неудачного падения. Были люди с ожогами от огня или от кипящей воды, с переломами и ссадинами, которые могли воспалиться, если их вовремя не обработать.

Её мама, леди Меррон, хорошо врачевала людей и оставила после своей смерти бесценные записи в свитках – заметки о начале и окончания цветения лекарственных трав, виды снадобий, эликсиров и отваров, секреты приготовления мазей и целебных порошков. Кларисс не так часто помогала матери, которая часами перебирала на склонах холмов соцветия, колючки и мхи в определённое время (например, некоторые травы нужно собирать в полнолуние или когда луна только начала расти). Теперь же, вооружившись рисунками и пояснительными записями, женщины пытались разобраться в названиях и назначении растений. Отец Дэниэл мог бы им помочь, однако, пожилой священник с возрастом стал гораздо хуже видеть.

Мысли Кларисс то и дело возвращались к идее Алана отправить гонца к Гилберту де Клер. Она вспоминала тот вечер, когда Мери и Логан наконец-то разобрались с подсчётами съестных припасов. После того, как отряд Уильяма покинул Иннис, им удалось собрать урожай, однако, в крепости людей стало вдвое больше, что вселяло в Кларисс панику – как их прокормить? Когда закончится осада? Почему Кэмпбэллы тянут со временем? Почему они вообще здесь оказались, вдали от своих земель?

Поэтому, когда она в очередной раз поднялась на крепостную стену, то Алан сам предложил побеседовать в более спокойной обстановке. Они расположились в холле, где слуги уже начали возиться с камином – предстоящий октябрь обещал быть холодным. Кларисс рассеянно смотрела, как язычки пламени медленно охватывают дрова и начинают разгораться.

– Нужно написать Гилберту, миледи, – без предисловий начал Алан. – Иначе осада затянется до зимы.

– Шотландцы не отступят, – Кларисс кивнула. – Они пришли сюда с гор Беурл-Амхейна[28 - Beurla a-mh?in – в переводе с гаэльского «туман».], где ходит легенда о тумане, насылающем морок.

– Легенда?

– Да. Однажды один охотник возвращался в родной дом, но начало смеркаться. Он решил сделать привал и заночевать в пещере. Развёл костёр, чтобы обогреться, но задремал. Очнулся уже в тумане, который показывал ему страшные видения. Говорят, в нём можно увидеть тех, кто когда-то умер страшной смертью.

– И что стало с тем охотником?

– Говорят, он до сих пор блуждает в Беурл-Амхейне, а на месте, где был его привал, до сих пор горит костёр в пустой пещере. А другие считают, что он упал в пропасть. Некоторые видели его на горной тропе с охотничьей сумой и с посохом. Кэмпбэллы живут в тех краях. О свирепости этого клана давно ходят легенды похлеще, чем про бедного охотника. И я не знаю, зачем им нужен Иннис, если они испокон веков живут в Беурл-Амхейне.