Вторая жизнь

В кладовой нашлась мука, крупы, соль, немного специй. На пеку хлеба, пирожков, накатаю лапши. С девчонками мы быстро управимся. Сегодня ещё и похороны, девчата должны там быть, ну и я пойду, очень мне ритуал интересен. Как наши предки хоронили, не может быть, чтобы как в современном мире, тогда кладбищ было бы больше, чем городов.

Платок на голову надо, прошу Ирину показать сундук с вещами Варвары. Вещи по размеру подойдут мне, но это надо спрашивать у Андрея, а пока взяла лишь платок, с непокрытой головой ходить нельзя. Не молодушка уже. Послала Настю узнать насчёт похорон, сама обедом занялась.

Ещё проблема, тесто поставить не могу, нужна опара, а у Варвары нет её. Ирина побежала к бабе Устине, попросить немного опарки. С опарой долго тесто подходит. На ночь поставлю, к утру готово будет. Ну и ладно сухари есть ещё. Прибежала Настя, говорит, в полдень хоронить будут, сейчас думаю около одиннадцати. Плохо без часов, ещё один навык вырабатывать придётся, время по солнышку узнавать. Как раз малого накормить, перепеленать и пойдём.

К полудню пошли к дому Кузьмы, народ там уже собрался. Во дворе стояло четыре лошади, запряжённые в телеги. В телегах лежали тела убитых.

Варвара одета в платье с вышивкой, голова украшена височными кольцами, в волосах спиралевидные украшения, на груди бляха, бусы, подпоясана красивым поясом с орнаментом. На руках браслеты, тоже в виде спиралей. На пальцах кольца в пару к браслетам. Нарядно одета.

Мужчины тоже наряжены, красивые пояса, рядом лежат топоры, ножи. Как и у женщин руки украшены кольцами и браслетами. Все обратили внимания на нас. Девчонки подошли к Андрею, он стоял у телеги с Варварой, молча смотрел на неё, не отводя взгляда. Процессия двинулась по улице, свернули к лесочку, что стоял на возвышенности. Рядом с лесочком частокол, похоже, капище. Заехав в лес, остановились, процессию встретил дедок одетый в серую хламиду, в руках посох. Волхв, наверное. Он указал место захоронения.

Между деревьев тянулась по кругу насыпь заканчивающаяся траншеей. Траншея была вырыта в ширину на рост человека, а в длину, как раз, чтобы положить четверых. Никаких отдельно стоящих могил. Всех укладывают в общий круг. Покойников завернули в ткань и уложили в траншею, головой на север, рядом друг с другом. Волхв ходил по краю траншеи, что-то сыпал на умерших, бормотал непонятное. Потом дал указ закапывать. Бабы голосили, девчонки громко рыдали, Андрей обнял их, не проронив и слова. Затем вся толпа двинулась к капищу. Я постояла, посмотрев на кладбище, интересно, когда круг замкнётся, как дальше будут хоронить? Двинулась следом за всеми. На капище каждый стоял у идола того бога, к которому есть просьбы. Андрей с девчонками были у идола Мары. Принесли ей дары, венок с цветами, монетку и маленький мешочек, с чем не знаю. Наверное, просили Мару провести Варвару через Калинов мост. Постояв ещё немного, пошли домой. Вот и все похороны, ни тебе поминок, ни какой раздачи поминальных кульков. Нет у людей время, праздно жизнь проводить. Живое живым.

Немного отстав, позвала с собой Ирину, спросила, – А поминать когда?

Та вытаращила на меня глаза

– Так радуница, будет и помянём.

– А у нас после похорон всех обедом кормят, – сказала я.

Вот так теперь и буду прикрываться обычаями. Как только сделаю, что не так, буду говорить, что у нас так делают. Поди, проверь.

11

Вся семья дома, теперь моя задача сделать всё, чтобы Андрей оттаял душой. Мне очень хочется тихой семейной жизни, чтобы рядом был единственный родной человек. Человек только не знает, что я его единственная. Ничего, узнает. Девчонки остались кормить отца обедом, а я пошла в дом, заниматься Алёшенькой. Уже вторые сутки пошли, как он родился, а я ещё, со всей этой суматохой ни разу его не осмотрела. Развернула малыша, как он смешно потягивается

– Ну, что малыш немного поиграем, ручками, ножками подвигаем.

Вот как мы пляшем, ручками машем, животику удобно, просто бесподобно. Давай-ка малыш полежим на животике.

В дверях стояла Ирина и смотрела на меня с испугом

– Что? Что случилось, да чего же ты молчишь? – Испугалась я – Так, он это, маленький совсем, зачем же его, ну это, – бормотала Иринка – Чего ты лепечешь? – Совсем не поняла я.

Иринка тряхнула, головой, подбежала к столу, на котором лежал на животике голенький Алёшка. Бережно перевернула его и начала укутывать.

– Ты это зачем?

– Маленький он, спать должен, а ты его вертишь, ты что не знаешь, как с малышами надо.– Сердиться Ирина. Ага, понятно, деток всегда долго держали в пелёнках, это в современном обществе уже с роддома в костюмах выносят, хотя ребёнку главное удобно, а гучи там, или гобано плевать, куда мочить.

– Шестерых вырастила, все живы и здоровы, надеюсь. – Огрызнулась я

И нисколечко не соврала, двое детей, четверо внуков, всех вынянчила, вот шестеро и получилось.

– Ирочка, а давай я тебя укутаю и часа на четыре полежать оставлю, как тебе без движения, очень понравится?

– Так всё тело затечёт, – не поняла, к чему клоню, Иринка.

– Да что ты говоришь,– постаралась в голос добавить как можно больше сарказма,– а он так уже вторые сутки лежит, как думаешь, ничего не затекло?

– Так маленький ещё же! – Тьфу ты, настырная, растакалась тут

– Маленький и живой, посмотри, как ему нравится массаж. Ну, смотри, видишь его мордашку, на ней всё написано. – Личико малого выражало полное блаженство. Я перевернула малыша на животик и начала массировать спинку. – И на животике ему лежать надо, чтобы кишечник хорошо работал. Сейчас минут десять так полежит и кушать будет.

– А ты это, чего там наговаривала, ворожила?

–Ты о чём? – Удивилась я.

– Ну, это, ножками пляшем, ручками машем, ты ворожила?

– Что за ерунда! Это просто стихи. Я их много знаю и песен кстати тоже. У вас, что песни не поют?

–Ну, как же, – растерялась Ирина, – в хороводах, на праздники, да и так бабы как соберутся зимой, поют.

– А что же ты говоришь, что ворожу? – Удивилась я.

– Так ты не пела, ты как то говорила, ну, красиво, что ли.

– Я же говорю стихи,

У Лукоморья дуб зелёный,

Златая цепь на дубе том

И днём и ночью кот учёный

Всё ходит по цепи кругом.

Идёт налево песнь, заводит

Направо, сказку говорит.

Прочла, что первое в голову пришло. Иринка стояла, раскрыв рот, и забывая дышать. Ох, господин Пушкин, наше вы всё, что ж вы с людьми то делаете.

– Всё уже, дыши, – улыбнулась я, – спать вечером ложиться, будите, прочту ещё.

12

Укутав Алёшу, вышла с ним во двор.

Андрей не сводил с меня взгляд. Он внимательно смотрел, как я управляюсь с мальцом, как занимаюсь с Васёной.

Когда я взялась чугунок из печи доставать, вздохнул, встал, забрал ухват и вытащил сам, со словами

– Кто тебя учил так ухват пользовать? Руки бы ему оторвать.

А кто учил-то. Я один раз в своей жизни ухват держала, в музее, фотографировалась с ним. Музею руки не оторвёшь. И ухватом пользоваться научусь, и каток под ухват правильно подкладывать. Вы не знаете что такое каток, я тоже до сегодняшнего дня. Это такая деревянная гантель, на которую укладывают ухват и без усилий, в топку печи ставят любой тяжести чугуны. Нужно только правильно это делать. Научусь, куда деваться, руками чугун не схватить, горячий. А есть чугуны ведра на два воды, такой и не поднимешь, а с катком без усилий. Умные наши предки были.