Девятиэтажка

Она села на край крыши и свесила ноги. Вадим уселся рядом, а остальные наматывали круги по крыше, тихо переговариваясь друг с другом и ворча.

Пытаясь всмотреться в горизонт, Вадим не увидел ничего, кроме бесконечного леса, как все и предупреждали. Низкие зимние облака, голые стволы деревьев, Девятиэтажка в стороне от Больницы – вот и весь неразнообразный пейзаж неприветливого дивного нового мира, в котором очутился Вадим.

– И что же вы… здесь делаете? – не знал, как правильнее сформулировать Вадим. Он посмотрел на свои руки в грубых перчатках из дублёной кожи и понял, что перестаёт чувствовать пальцы от холода.

– Выживаем, – вздохнула Настя. – Когда-то я верила, что смогу выбраться из Девятиэтажки, но теперь нет.

– Сколько ты здесь живёшь? – спросил Вадим.

– Пять лет. Я жила на разных этажах с разными людьми, но пятый ещё самый спокойный. Я подумала, что здесь смогу спокойно встретить свой конец. Но теперь, когда лифт снова заработал, чувствую, что возможно не всё потеряно.

– Что на других этажах, если этот холодный ад ты считаешь райским уголком? – удивился Вадим.

– Там на тебя нападают монстры не раз в неделю, а раз в час, – добавила из-за спины Карина.

– А там… – Вадим показал рукой на горизонт, – вообще ничего? В смысле, никто туда не смог добраться? Никто не знает, что там?

– Да, – кивнула Настя и добавила карикатурно печальным голосом, приложив ладонь ко лбу, – Моя душа – как чаща леса, чтобы в неё войти, нужно не бояться волков…

– Только не снова статусы из Контакта, – закатила глаза Карина.

– О, кстати! – вспомнила Настя. – Аппарат Фила.

Настя бодро вскочила, смело скинула телогрейку и включила обогреватель Фила, который носила поверх двух свитеров. Ожидая, пока панели разогреются, она прыгала на одной ноге и громко напевала «Медузу».

«Это совсем новая дебильная песня, – подумал Вадим. – Настя не может здесь жить пять лет»

– Оденься, это не сработает, – посоветовала Карина, видя, как лицо подруги синеет.

– Медуза-а-а! – орала Настя, интенсивно перебирая ногами. – Медуза, медуза, мы друзья-а-а-а!

«Возможно, стоит вернуться к версии, что я попал в ад», – думал Вадим, затыкая уши от пения Насти.

– Не работает, – заключила она, пропев всю песню, но так и не согревшись. – Бежим внутрь.

Прежде, чем спуститься в подвал, они прошерстили несколько этажей на предмет лекарств и одежды. Несколько раз Настя давала команду достать оружие, когда слышала подозрительные звуки, но каждый раз тревога была ложной. Борис выдал Вадиму большой туристический рюкзак, и теперь он сваливал себе любой мусор, который команде казался полезным.

– Неужели за столько лет вы ещё не вычистили Больницу целиком? – удивлялся Вадим, когда они заходили с новую палату, будто не тронутую мародёрством.

– Иногда появляются новые вещи, – объяснил Глеб, перекатывая между пальцами свой армейский жетон на шее.

– Откуда? – спросил Вадим.

Остальные лишь безразлично пожали плечами, давно смирившись со странными правилами.

– В реальной Москве в Больнице вообще не может быть лекарств, – заметил Глеб, – она же никогда не использовалась по назначению.

В подвале температура была на десяток градусов выше. Может быть, не -80, а -70. Длинные полки с аккуратно расставленными консервами пробудили       в душе Вадима забытое успокоение от созерцания простых симметричных вещей. А обнаружив, что продукты расставлены не только по содержимому, но и по цвету упаковки, он почувствовал себя как дома.

– Бери, сколько сможешь унести, – сказала Настя, нагружая собственный рюкзак. – Но учти, что возможно придётся бежать.

Консервы с мясом, рыбой, тушёнкой, печенью и даже красной икрой дополняли пакеты с рисом, гречкой и макаронами. Еда была новенькой, будто только из супермаркета, и это напугало Вадима больше, чем если бы по ржавым банкам ползали пауки. Как будто кто-то специально подкармливал людей. Вадим пытался найти на упаковках срок годности, чтобы сориентироваться в местном времени, но поля для заводских штампов о дате изготовления остались пустыми на всех продуктах.

– Сверху! – крикнул Борис, и все задрали головы, направив фонари на потолок.

Тихий хруст убегал в угол комнаты.

– Что это, чёрт возьми, было? – тихо спросила Настя, осматриваясь вокруг. – Никогда не слышала таких звуков.

– Я тоже, – отозвался Глеб, направляясь в угол, откуда продолжал доноситься хруст.

– Стоять! – приказала Настя, когда Вадим рефлекторно потянулся туда же. Парень повёл сутулыми плечами, недовольный тоном девушки, но ничего не сказал.

– Вижу его… – сказал Глеб из угла. – Это… мать его что такое?

Резкий хруст на секунду прекратился, затем нечто метнулось наверх – и на потолке оказалась куча поломанного крекера. Она перекатывалась внутри себя, словно готовая вот-вот взорваться и изранить всех острым печеньем.

– Что за херня? – севшим голосом спросила Карина.

– Это крекеровый монстр, о котором ты говорил? – Настя спокойно смотрела на Вадима, доставая из-под одежды арматуру.

– Да, – кивнул тот. – Его можно уничтожить водой.

– С таким подходом ты долго протянешь, молодец, – хлопнула его по плечу девушка и рванула вперёд.

Настя в два прыжка оказалась на верху стеллажа с едой и с замахом ударила арматурой, как двуручным мечом, крекеровый комок в самый центр. Существо издало пронзительный хруст и метнулось в другую сторону.

– Я погнала его к напиткам! – крикнула Настя. – Поливайте водкой!

Сначала Вадима не понял, при чём здесь водка, но потом сообразил, что при такой температуре, только она могла остаться жидкой из всех напитков. Хотя 40-процентный раствор спирта мог бы замёрзнуть при температуре около -30 градусов, но Вадиму казалось, что разных частях подвала стояла разная температура. Борис разбил горлышки на нескольких бутылках водки и отдал остальным. Крекер прятался между шкафами и быстро смывался, стоило кому-нибудь оказаться вблизи и уронить хоть каплю жидкости на печенье.

– Странно, раньше оно не убегало, – сообщил Вадим Насте, когда монстр в третий раз сменил локацию.

– Возможно, боится холода, – заметила та. – Как он прошёл за тобой через лифт? Существа не умеют перемещаться между этажами.

– Не знаю, – ответил парень.

– Только бы не лажа от Хрущёва, – скривилась Настя.

Крекеровый монстр притаился за одним из шкафов, а звук хруста становился громче.

«Неужели эта груда печенья – мой гештальт? – думал Вадим. – Да, мне никогда не нравилось печенье, но чтобы настолько…»

– Бегите! – крикнул Глеб, ближе всех стоявший к монстру.

С хрустом и треском ближайший к существу стеллаж рухнул на пол, а из-за него появилась огромная птица, слепленная из грязного свалявшегося крекера.

– Это грёбаный птеродактиль! – то ли испугано, то ли радостно добавил Борис.