Ты принадлежишь мне

Выкинуть отслеживающее устройство я не решилась. Но так и не поняла, на что надеялась, ведь сейчас идеальный момент сбежать.

А когда автомобиль нового знакомого проехал мимо машины Льва, я припала к окну, вглядываясь. Она оказалась пустой. Оставленной на обочине. Как в жутком фильме ужасов из тех, в которых главные герои бесследно исчезают.

То, что внутри было сдавлено, теперь скрутилось в жгут, разрывая мои жилы. Я ощущала, как всё во мне ломается, рвётся. Истекает кровью, причиняя невыносимую боль.

Питон никогда не поехал бы с ними по доброй воле.

О боже. Его ведь не могли убить, а тело забрать? Тело…

Я сглотнула подступивший к горлу ком. Нет. Пока рано делать выводы.

Наверняка этому есть тысяча объяснений. Только ни одно не приходит в голову.

Мужчина никак не реагировал на моё странное поведение, словно не замечая его вовсе. Уверенно вёл машину.

И вскоре мы заехали в уютный коттеджный посёлок с украшенными к Новому году домиками, похожими на те, что я видела в кино.

Если дом Льва походил на дворянское поместье, то здесь всё казалось более приземлённым и простым. Но всё же позволить себе такой домик могли далеко не все простые смертные.

Помощница по дому вышла нас встречать, и мне стало спокойнее оттого, что в доме есть женщина. Хотя такой загородный дом – странное жилище для одинокого мужчины. Больше похоже на семейное гнёздышко. Но ничто не говорило о наличии жены и детей.

– Моя дочка порой помогает мне с уборкой, это её сменная одежда, она чистая. Если не брезгуете, то берите, – прокомментировала горничная, вручая мне вещи.

Я оказалась способной лишь кивнуть. Механически умылась, натянула пижаму и забралась под одеяло в гостевой комнате.

Все органы чувств ушли в спячку. Я словно впала в состояние анабиоза. И не выйду из него, пока не узнаю, что с дядей. Жив ли он.

Могла ли я чем-то ему помочь, оставшись там? Сколько ни прокручивала сцену, но так и не сумела найти аргументов.

Отдать себя взамен него?

Пожертвовать своей жизнью ради того, кто вытащил меня из привычного ареала обитания именно для того, чтобы произвести этот обмен? Я, конечно, в этом не уверена… Но подобный вариант пока кажется самым очевидным. Только не понимаю, зачем и почему.

Сон накрыл с головой вместе с жуткими кошмарами. Я слышала, как ломаются двери. Как шумно люди поднимаются по деревянным ступеням, прогибающимся под тяжёлыми ботинками. Как кто-то кричит моё имя. Но я никак не могу проснуться. Даже просто пошевелиться. Тело одеревенело вместе с чувствами.

– Вера! – кто-то ударил меня по щеке. Я что-то невнятно промычала или, скорее, простонала, потому что ощутила, насколько мне дурно. Голова раскалывалась, все внутренности горели.

Прилагая какие-то титанические усилия, я смогла распахнуть глаза в надежде, что увижу склонившегося передо мной Льва. Но увидела незнакомца.

Молодой парень с необычными глазами. Их дикое, хищное выражение удивительным образом сочеталось со спокойным, расслабленным лицом.

– Очухалась, наконец. Думал, придётся врача вызывать, – тот самый голос, что я слышала не так давно, прозвучал теперь и наяву. По-прежнему кажущийся приятным. Странно расслабляющим, хотя говорил не самые приятные слова.

– Кто ты? – Почему-то обращаться к нему на «вы» показалось неуместным.

Парень криво усмехается.

– Я друг твоего дяди. Меня зовут… Кай, – произносит с заминкой. Но я всё равно поняла, что Пепел – это именно он.

– А где… Где Лев?

Рябь проходит по лицу Пепла. И я увидела в свете луны, почему его так зовут. У него самые необычные глаза из всех, что я когда-либо встречала. Радужка почти светло-серая, а внутри неё словно пепел спускается с небес после страшного пожара.

– Его больше нет. Он просил позаботиться о тебе.

Глава 15

– Что? – переспрашиваю потухшим голосом, слабо соображая, ощущая, как сознание затягивается в тёмную воронку и ещё немного, и я свалюсь в обморок. – Как это больше нет?

Кай смотрит на меня пару секунд. То ли придумывая, какую байку мне скормить, то ли оценивая, насколько я заслуживаю доверия.

– У него с Мусоргским были свои счёты, детка. Когда я приехал на разборку, они уже паковали его труп в машину.

Догадалась, что музыкальная фамилия принадлежит тому самому коренастому мужчине, что преградил нам с Питоном дорогу.

А ведь я думала, что сильная. Что годы, проведённые в детском доме, закалили меня. Что ребёнок, выращенный в одиночестве, готов к любым превратностям судьбы. Но даже подумать не смела, что новость о смерти Питона может привести меня к панической атаке.

Тело начало мелко трясти. Мышцы сводило до боли, и я ничего не могла с этим поделать. Я даже не заметила, в какой момент реальность разделилась и я перестала быть её частью. Воздуха с каждой секундой становилось всё меньше. В голове гудело и горело.

Щёку обожгло. Слезы, застившие глаза, мешали. Но я всё же оторопело разглядела Пепла, смотрящего на меня с холодным упорством.

– Ты ударил меня, – заявляю с укором.

– У тебя истерика. А у нас нет на неё времени. Одевайся, – заявляет так, будто готов дать мне ещё десяток оплеух, чтобы привести в чувство.

Кай кидает мне какую-то одежду. Джинсы, свитер. Явно не мои, но вполне по размеру.

– Ты знаешь, в чьём доме оказалась? – смотрит на меня в упор.

Мне становится не по себе от его взгляда. Хочется спрятаться. Сбежать куда подальше.

– В чьём? – спрашиваю севшим голосом, натягивая на себя джинсы под ночной сорочкой, потому что парень до сих пор не отвернулся. Впрочем, кажется, он не находил меня привлекательной. Смотрел на меня как на неодушевлённый предмет.

– Соломона Исаева.

– Да, он так представился. Сказал, что его зовут Соломон, – подтверждаю, отворачиваясь, неуклюже забираясь в свитер. – Это его дом. Разве его здесь нет?