Ты принадлежишь мне

А я киваю, как китайский болванчик. Ощущая, как происходящее сейчас между нами слишком похоже на половой контакт. Только мы не трахаемся, а танцуем. На паркетном полу.

Он трогает меня, ласкает. Моё тело каждой клеточкой отзывается на его прикосновения. И хочет большего единения. Позволить ему войти в меня. Обладать мной. Несмотря на все запреты.

Лев обречённо поднимает взгляд над моей макушкой. Цепко осматривает толпу. Словно решая, насколько ему важны все эти люди, если он сейчас совершит непоправимое.

Лишь интуитивно я ощущаю бушующую в нём войну. Борьбу не на жизнь, а на смерть. Она отражается в его глазах. В напряжённых движениях. В том, как он прижимает меня к себе.

Мне хочется верить в то, что это всё не плод моего воображения. Что я ему нужна не меньше, чем он мне. Но, увы, без подтверждения словами всё это лишь мои догадки.

Музыка приходит к своему логическому завершению. Мы останавливаемся. Питон медлит. А потом отпускает меня. И просто оставляет одну.

Растерянно смотрю ему вслед.

– Верочка, – совсем рядом раздаётся моё имя.

Я оборачиваюсь, зная, кого увижу. Марина.

Она стоит напротив. Прекрасная, как королева войны.

– Я хотела кое-что обсудить с тобой, – улыбается мне тепло.

Как мама, которой у меня, по сути, никогда не было.

Обхватывает мою руку, уводя меня из центра зала.

Ощущаю себя контуженной. Будто рядом разорвалась бомба. После близости с Питоном мои мысли так и не прояснились.

– Что вам от меня нужно? – Сил на светские беседы не осталось.

Седьмым чувством понимаю, что Марине они и ни к чему.

Она растягивает свои идеальные пухлые губы в улыбке, которая ей совсем не идёт. Углубляя морщинки вокруг глаз и делая выражение лица гротескным.

– Я хотела поговорить с тобой о твоём дяде. Предостеречь тебя.

Глава 10

Марина сжимает кончики моих пальцев и ведёт вперёд. Спустя пару минут мы оказываемся в просторном кабинете. Вдвоём. Но мне совершенно некомфортно находиться с ней наедине. Я ей не доверяю. Никому не доверяю. Но почему-то ей в особенности. Возможно, причина в том, что я слишком отчётливо помню, как она смотрела на Питона.

Не знаю, что она испытывала к моему отцу, но такое чувство, как любовь, она определённо испытывает именно к младшему Багрову.

Но она смотрит на меня так тепло, что я теряюсь.

– Вера, не стоит видеть во мне врага. Я хочу тебе помочь. Ты ведь возраста моих детей. – Вместо того чтобы занять хозяйское кресло за письменным столом, она усаживается на длинном диване напротив меня.

Вглядываюсь в её лицо, пробуя определить, сколько ей лет, но это невозможно. Не знай я, что у нее вполне взрослые дети, решила бы, что ей лет тридцать. С небольшим хвостиком. Очень коротким.

Мне даже кажется, что её кожа светится коллагеном насыщеннее, чем моя. Всё же красота и молодость стоят дорого. И она явно не скупится на подобные расходы.

– Я внебрачная дочь вашего покойного мужа. Зачем вам мне помогать? – задаю очевидный вопрос, пристально глядя в её глаза.

Мне до смерти хочется услышать от неё опровержение. Чтобы она кинула мне в лицо, что я не имею никакого отношения к Багровым. А в частности – ко Льву. Ничто во мне не подтверждает нашей с ним кровной связи. Ведь природа умная. Она не позволила бы испытывать к нему влечение. И я почти уверена, что сейчас она мне скажет правду.

От этой мысли я напрягаюсь, подаюсь вперёд, задерживая дыхание. Всего пара слов, и я вылечу из этой комнаты, чтобы найти «дядю». И будь что будет.

– У нас есть общий враг, Вера, – вновь тёплая улыбка трогает яркие губы.

Она протягивает ко мне руку с тонкими пальчиками с нейтральным маникюром, накручивая на них прядь моих волос.

– Вы о ком? – непроизвольно подаюсь вперёд.

Она меняет позу, устраиваясь удобнее. Перекидывает длинные ноги, открытые глубоким разрезом платья, как Шэрон Стоун в известном фильме. Только я не понимаю, на кого рассчитана эта сцена.

– Неужели ты веришь, что Багров вытащил тебя из глуши по доброте душевной? – склоняет голову, с улыбкой разглядывая меня.

Облизываю пересохшие губы, ощущая, что мы заходим на тонкий лёд.

– О чём вы?

Нет, я давно не наивна. Понимаю, что Лев преследует личные цели. Но так и не узнала какие.

В глазах Марины столько торжества и ликования, что мне становится дурно. Плохое предчувствие закручивается внутри. Я с силой стискиваю зубы, задерживая дыхание, понимая, что то, что мне предстоит от неё услышать, меня не обрадует.

– Ты же умная девочка, ты же имеешь представление, что ему от тебя нужно? – вновь этот вкрадчивый тон, заставляющий ощутить себя идиоткой.

– И что же? – напрягаюсь, выпуская шипы.

Ещё ничего не услышав, чувствую, как к глазам подступают слёзы.

Прикусываю нижнюю губу.

Питон. Что ты натворил?

– Верочка, – Марина продолжает тем же нравоучительным тоном, – как только получишь наследство моего мужа, Багров перестанет в тебе нуждаться.

– Что вы имеете в виду?

– Он устранит тебя, дорогуша. Убьёт, – улыбается, искривляя чётко очертанный алый рот. – После тебя он следующий в очереди на наследство.

Все внутренности, словно лишаясь опоры, ухают вниз. Перед глазами темнеет.

Не в силах совладать с эмоциями, я тру лицо, как маленькая девочка. Выдержка ни к чёрту. Меня мелко трясёт.

– Я могу тебе помочь, Вера, – останавливает моё мельтешение, обхватывая холодными, будто безжизненными пальцами моё запястье.

Поднимаю на неё покрасневшие от напряжения глаза. Боль внутри такая острая, что от её давления внутри меня лопаются капилляры, сосуды и рвутся нервы.

Лишь слёзы не текут. Организм к ним не привык. И я смотрю красными сухими глазами на женщину напротив.