Не-большая разница
Елена Разумовская
Это Ксюша. Ксюше двадцать четыре, она никогда не приходит в гости без чего-то к чаю, обожает собак и выбирает мужчин ощутимо старше себя. Ксюша живёт с мамой и мама тащит её к психологу, потому что считает её выбор мужчин неправильным.
А это Олег. Олегу тридцать три, он психолог Ксюши и он любит, когда Ксюша зовёт его папочкой и покорно прогибается в пояснице, лёжа грудью на его рабочем столе, когда он входит в неё сзади.
Елена Разумовская
Не-большая разница
Глава первая, о скандалах, разводах, текиле и жертвах.
"Иногда, ради собственных принципов, можно пожертвовать даже такой потрясающей вещью, как песочные корзиночки со свежей клубникой. Иногда, только в самых крайних случаях. Жертва должна стоить того, потому что клубничные корзинки – это вкусно."
– Вашу мать! – заорала я, подорвавшись с места и грохнув о кухонный стол обеими ладонями, не обращая внимания, что коробка с пирожными, которую я принесла домой двадцать минут назад свалилась на пол и по принципу бутерброда с маслом упала начинкой вниз. – Да что вы за люди, блять, такие?!
Напротив меня стояла невысокая стройная женщина средних лет. Черты её лица были искажены недовольством и на этом сходство между нами заканчивалось – внешностью я пошла в отца, от матери мне досталась только такая же невысокая и стройная фигура. В остальном, на голубоглазую блондинку с миловидными чертами лица я не была похожа совсем – моё лицо обладало резкими чертами, а волосы были столь же тёмными, сколь и глаза.
– Обычные, нормальные люди, в отличии от тебя, – фыркнула мама в ответ и сложила руки на груди. – Вот что значит – гены пальцем не раздавишь! Вся в отца! Он бандит и ты по кривой дорожке пошла!
– Да? – ядовито сощурилась я и обвела рукой предметы на столе: небольшой вакуумный вибратор, недопитую бутылку малинового пива и вейп размером с флешку. – Это ты по этому набору поняла?!
– По тебе! – резко отозвалась она. – Ничего святого в тебе нет! Как ты мне это всё объяснишь?! Кто тебе разрешил приносить всё эту гадость в мой дом?! Я уже не говорю про эти твои переписки!
– Ты влезла в мой компьютер, – глухо клокочущим голосом озвучиваю я даже не вопрос, а обвинение. – Ты. Влезла. В мои. Мессенджеры.
– Да! – гаркнула мать. – И не зря! Ксюша, он старше тебя на сколько?! Десять лет?! Пятнадцать?!
– Сорок восемь, блять! – заорала я. – Тебе какое дело?! Это моя личная жизнь! Моя! Мы договаривались! Ты обещала не лезть!
– Ты моя дочь, – вдруг перешла на спокойный тон родительница. – Я имею полное право тебя контролировать.
– Приём, адекватность вызывает Зою Дмитриевну, – мой запал затух также резко, как разгорелся от простого понимания – я могу себе хоть в кровь глотку криком разодрать, толку от этого не будет. – Мам, а ничё, что мне двадцать четыре, нет? Я взрослый человек. Мне к тридцатнику ближе, чем к пятнадцати. У меня высшее образование, права и машина, я пять лет сама себя обеспечиваю и тебе ещё деньжат подкидываю. Ты считаешь нормальным вот так лезть в жизнь другого человека?!
– Ты. Моя. Дочь, – отчеканила она. – И пока ты живёшь в моём доме – будь добра подчиняться моим правилам.
Это всё бессмысленно – дошло до меня. Что бы я сейчас ни сказала, насколько бы логичными ни были мои аргументы – я ничего не добьюсь. Она уверена, что полностью права и в своём праве, припоминать наши договорённости абсолютно без толку. Одна из малочисленных общих черт между нами – абсолютно ослиная упёртость. Сейчас мама упёрлась, что её хабар в моей комнате стоил и скрученного замка, и снятой с петель двери. В свою очередь, я считала, что она не имела никакого права лезть в моё личное пространство, даже если бы у меня там стоял бульбулятор, самогонный аппарат и секс-машина, а не обозначенный набор.
Шумно выдохнув, я подхватила свои девайсы со стола, бросила в сплошной карман бордовой толстовки, зашла в свою комнату – дверь стояла прислонённая к шкафу, а в помещении явно производился даже не материнский, а самый натуральный ментовской шмон, после которого сюда запустили роту маленьких детей с ножницами в руках и шилом в жопе. Дорогущее кружевное бельё, пара-тройка платьев, не прошедшие цензуру рисунки на стенах – всё было порвано или порезано, а у моих любимых туфель и вовсе был издевательски отломан только один каблук. На глаза навернулись слёзы, а по венам заклокотала такая ярость, что я поняла: если останусь здесь ещё хоть на минуту, то спалю квартиру вместе с её обитателями.
В чёрный рабочий рюкзак, больше похожий на парашютный, в специальный отдел отправляется ноутбук, зарядка и графический планшет, туда же складывается обычный планшет вместе со стилусом, до которого мать к моему счастью не добралась – с таким рвением к уничтожению всего неприличного, дорогостоящую эпловскую технику просто бы расколошматили. На глаза упрямо наворачивались злые слёзы, тянуло позорно разреветься, но я себе запрещала, хотя бы до тех пор, пока не покину квартиру.
– Ксения, куда ты собралась?! – возопили в спину мне, стоило мне баллистической ракетой системы воздух-земля пролететь мимо кухни в коридор. Хорошо, что не стала переодеваться, когда пришла – самое то для тактического отступления дробь бегства.
– Куда угодно, – прошипела я, натягивая на ногу один тяжёлый берц и собрав все силы в кулак, чтобы второй не метнуть в голову подоспевшей матери. – Хоть к Леське, хоть к своему престарелому любовнику, хоть даже к первому попавшемуся мужику. Где угодно лучше, чем здесь!
– Успокойся и иди в свою комнату, – нахмурилась мать. – Я этот бардак убирать должна?
– Пиздец! – я не сдержала истерического смешка, продолжая завязывать обувь. – Пиздец, мам. Какую хуйню ты несёшь, я ушам своим не верю.
– Ты как с матерью разговариваешь?! – отозвался отчим, подошёл к нам и уже вместе с матерью наблюдал, как я спешно зашнуровываю рабочую обувь, полная намерения уйти.
– Также как ты, – я наконец одолела свои шнурки и разогнулась, оскаливаясь на своё семейство. – Вы сами попытайтесь хоть вдуматься в то, что вы несёте и что делаете. Я не диктую тебе что делать и с кем спать, почему ты думаешь, что имеешь право вмешиваться в мою жизнь? – я посмотрела матери в глаза. – Это моё. Личное. Тебя сюда никто не приглашал.
– Ксюш, ну пойми, пятнадцать лет разницы… – попыталась перейти на ласковый тон мама. Понятно. Из всего найденного её зацепила именно моя тяга к мужчинам сильно старше меня. В последнюю очередь я собиралась слушать мнение человека, который завёл ребёнка в пятнадцать лет от мужчины в два раза старше неё самой, поэтому я перебила её:
– Бревно из глаза вытащи, бесишь, – фыркнула я. – Перестань примерять на меня свои собственные комплексы.
Она замолчала, не нашлась с ответом, но на глаза у неё навернулись слёзы. Понятно. Не уйду сейчас – она опять продавит меня на жалость и чувство вины, как любила это делать в моём детстве и юношестве. После слёз, если и они не срабатывали, обычно в ход шло внезапно заболевшее сердце или закружившаяся от переживаний голова с угрозой обморока. Сердце, по показаниям кардиолога, у неё было идеальным, а всякое головокружение проходило, стоило только мне сдаться и пойти на попятную.
Когда третий звонок подряд оборвался, не успев начаться, до меня дошла простая истина – меня закинули в чёрный список. Блеск, просто блеск. Сообщения в мессенджере также не доходили до адресата, а когда я догадалась пролистать диалог чуть выше, то выяснила, что в моё отсутствие состоялся какой-то диалог. Пиздец, почему её извечное "что подумают люди?" не сработало в этот раз? Нахрена она названивала Андрею? Парадокс: при извечном параметре "ты меня позоришь", её собственная совесть даже не колыхалась в сторону того, что мама и сама опозорить меня ни разу не любительница. Это ж надо так хотеть залезть мне в трусы, чтобы даже не обломаться позвонить совершенно постороннему человеку и наговорить чего-то такого, что он аж забросил меня в блок, даже не став разбираться. С другой стороны, мы и не так хорошо знакомы, так, пару раз сходили кофе попить, так что я бы на его месте тоже не стала тратить время и нервы на какие-то выяснения. Хоть чисто по-девичьи мне и было обидно, но к рациональному человеческому это не имело никакого отношения – Андрея я прекрасно понимала.
Откровенно говоря, идти мне было не к кому и мама об этом прекрасно знала, потому я и не получила глобальной истерики в спину – она просто была уверена, что я вернусь ночью. Можно было бы, конечно, попроситься на постой к лучшей подруге, но та уехала с мужем на Алтай в отпуск, а связка ключей от их квартиры хоть и болталась на моей, но там сейчас временно проживал брат мужа и сталкиваться с ним у меня не было никакого желания. Да и не обдумывала я этот вариант, хотелось просто нажраться и проснуться где-нибудь в чужой квартире, не в силах вспомнить, как я там оказалась. План не так чтобы очень оригинальный или претендующий на гениальность, но первейшую критику выдержал и даже оформился в более-менее приличный образ в голове, так что я не стала доставать из кармана кожаной куртки ключи от своей машины, а вытащила на свет телефон и вызвала такси.
Заткнув уши беспроводными наушниками и натянув капюшон толстовки на голову, добавила звук на пару делений и прикрыла глаза, сосредоточившись на дыхании, чтобы не зациклиться на дерьме в голове. На самом деле, подцепить кого-то я особо не рассчитывала, ибо после выматывающего рабочего дня выглядела я даже на троечку только с натяжкой: гулька на затылке, полное отсутствие макияжа, отпечаток усталости на лице и рабочая одежда, состоящая из бордовой толстовки с капюшоном, чёрной кожаной куртки и широких брюк цвета хаки с резинками на щиколотках, несколькими накладными карманами по длине и парой-тройкой тканевых ремней. По карманам брюк можно было бы отыскать с десяток собачьих галет, да парочку кликеров, так что в лучшем случае я могла бы рассчитывать на компанию какого-нибудь Барбоса дворянской породы, но никак не на более-менее приличного мужика, пусть даже на одну ночь.
– Плохой день? – хмыкнул бармен, ставя передо мной два шота текилы с солью по краюшку и нанизанной долькой лайма.
– Плохим он был два часа назад, – мрачно ответила я, слизнула соль, опрокинула стопку, закусила лаймом и посмотрела на парнишку. – Сейчас он официально получил статус "хуёвый" с парой степеней, – в расход пошёл второй шот. – Повтори, пожалуйста.
– Без проблем, – улыбнулся он и забрал обе стопки.
Бар был маленьким и вход в него был со двора, так что о существовании этого крутого и атмосферного места знали немногие, поэтому я не была особо удивлена, когда за стойкой оказалась одна, а в зале было занято всего пару столиков. Об этом заведении я узнала от своего клиента – хозяина милейшего голден-ретривера. Сам Максим тогда готовился впервые стать отцом и мои услуги как кинолога требовались не столько в воспитании двухгодовалого пса, с этим хозяин отлично справлялся сам, сколько в профессиональном взгляде на собаку с точки зрения безопасности для ребёнка. Как и подразумевал стандарт породы, пёс был целиком и полностью безопасен, прошёл все мои тесты с блеском и влюбил меня в себя до глубины души, а с самим Максом мы нашли общий язык с первой же шутки. Даже жаль, что сегодня не он за баром – хорошенечко поржать и отвлечься от своих проблем я бы сейчас не отказалась.
Достав из кармана телефон, я бессмысленно полистала список контактов, но кому бы позвонить так и не придумала, потому заблокировала к чертям, положила на стойку экраном вниз и подпёрла щёку кулаком, разглядывая пустые бутылки из под разнообразного алкоголя, подсвеченные неоном. Мыслей в голове не было. Подобно кипящему на сковородке маслу, изредка моё серое вещество выстреливало мыслями о том, что надо бы искать съёмное жильё и валить подальше, но внутренний циник усмехался в ответ и аргументировал: ты, мол, Ксюха, думаешь об этом каждый раз во время таких вот скандалов и каждый раз мать на время притухает со своими фокусами, а ты успокаиваешься со своими идеями о съезде до следующего такого прикола. Плавали, знаем.
– Приходите ещё, – попрощался бармен с кем-то на звонких шпильках, а слева от меня за стойку присела фигура, на которую я не обратила внимания, поскольку передо мной бармен в чёрной форменной футболке поставил ещё два шота текилы. Я взялась за правый, а наглая и явно мужская конечность схватилась за левый, коротко стукнула о мой и лишила меня удовольствия привычно хлопнуть две стопки подряд.
– Тим, повтори, пожалуйста, для девушки, – кивнул мой неожиданный собутыльник бармену. – А мне виски сто.
– Кажется, не только у меня день от начала и до конца полная хуйня, – усмехнулась я бармену, стукнув о стойку своим опустевшим шотом.
– По хорошим поводам в среду вечером в одиночку текилу не глушат, – отозвался собутыльник и повернулся ко мне, а я, уже чуть более заинтересованная, к нему. – Зато будет что рассказать в кругу анонимных алкоголиков, – он чуть криво усмехнулся. – Типа, меня зовут Олег, мне тридцать три и пить я начал, когда одним утром узнал, что женщина, на которой я женат, трахается с моим младшим братом.
– Ксения, – поддержала его кривляния я. – Мне двадцать четыре и пить я начала из-за на голову ёбнутой родни. Похлопаем Ксюше и Олегу.
Мы оба криво и тоскливо усмехаемся. Он закуривает, я жестом стреляю у него сигарету и подкуриваю от его зиппо, мы пускаем горький дым в потолок и посматриваем друг на друга с едва заметным интересом. Ну, я так точно заинтересовалась: Олег был целиком и полностью в моём вкусе. Старше меня, с заметным чувством юмора, красивое лицо с щетиной, одетый в чёрные джинсы и чёрную же рубашку с закатанными рукавами. Ну да, меня бы в его обстоятельствах тоже на что-то яркое и жизнеутверждающее не тянуло. Да меня уже давно и не тянет, мои вещи по большинству тоже в тёмных тонах.
Общаться не хотелось – напивались мы молча, чокаясь каждой следующей стопкой о каждый следующий стакан. На фоне негромко играл какой-то рок, колокольчик над дверью не торопился брякать и уведомлять о посетителях, бармен молча обновлял нам напитки, да занимался своими делами за баром, не особо обращая на нас внимание. Мне думать было лениво, я просто подпёрла щёку кулаком и наблюдала за этим броуновским движением, а вот мой собутыльник заметно грузился событиями своей жизни, хоть и молчал. Когда стрелки на часах за баром перевалили за полночь, в голове уже прилично шумело, а на приключения заметно тянуло, я повернулась к Олегу, чтобы предложить:
– Может…
– Переспим? – буднично перебил меня он, как будто прочитав мои мысли.
– Ага, – усмехнулась я в ответ и брякнула о его бокал своей последней на сегодня стопкой, опустошила глотком и обратилась к бармену. – Принеси счёт, пожалуйста.
– Посчитать вместе? – осторожно уточнил бармен, глядя на Олега.
– Нет, – мотнула головой я.