Стеклянные дети

Кирилл решил больше не зацикливаться на своей персоне, на том, к какому социальному слою он относится или что почувствовал швейцар при виде его. И почему, кстати, целых две секунды не включал его в список тех самых «своих». У него сегодня, в конце концов, большой праздник. Пятьдесят пять лет идет он по жизни. Немало!

Молодец Майя! Все организовала по высшему разряду. По высшему разряду для семьи, не для какого-то показа! Вот что важно. Вызвала его сестру из Феодосии, гостиницу им заказала хорошую, культурную программу продумала. И собралась за столом хорошая компания: семья и друзья, только самые близкие для него люди, без которых не состоялся бы он ни как врач, ни как человек. Татьяна приехала с сыновьями и мужем, Кольцов был безмерно рад их видеть и опять же благодарил свою Майку. И (что греха таить!) гордился, что может пригласить сестру в роскошный московский ресторан. Десяток человек, ближайшие родственники, из друзей – его зам с женой, которого, кстати, он за собой вытащил с исторической родины.

Посидели, поговорили о том, что было, как строили клинику, о семье, об успехах. Семейные тосты, правда, крутились исключительно вокруг того, что он мало времени проводит в кругу родных, совершенно не думает о себе. Мол, пора ему найти хобби. А у него работа – это хобби. Всем бы такого пожелать. Чтобы работа стала не только увлечением – всей жизнью. Сначала на все мягкие выпады родни он только улыбался и пожимал плечами, а потом все же парировал:

– Человек может состояться только в том случае, если его работа ему нравится. – Кольцов уже не помнил, где прочитал эту емкую фразу, но она врезалась в память, и с этим постулатом он был согласен полностью. – Друзья, еще Конфуций сказал: «Найди себе дело по душе, и тебе никогда больше не придется работать». Это про меня!!

– А про нас? Мы же сейчас, Кирюш, не про тебя, мы про нас, – мягко поправила жена.

– А я про себя. В конце концов – это мой праздник! – Кирилл уже слегка подвыпил и понял, что чопорность официантов и дорогое шампанское его ничуть не раздражают.

Никого его фраза не обидела, наоборот, все дружно рассмеялись. Вокруг все свои. Вон, Полине в этом году 25. Дочь уже вовсю строила свою жизнь, даже на празднике до конца не досидела, усвистала после какого-то непонятного телефонного разговора.

– Ну пап, я же тост сказала, мне надо! – Характером в мать – упрямая. Но то, что порой раздражало в жене, в дочери вызывало гордость. Упрямство Майи у Полины превращалось в стержень. Какое-то время ужасно переживал из-за ее роста. А что он хотел, если сам – каланча, как должна была выглядеть дочь? Но в какой-то момент понял, что Полину это ничуть не смущает. При росте в метр восемьдесят пять дочь гордо вышагивала на каблуках, не сутулилась, завязывала хвост на макушке, что делало ее еще выше. М-да, как говорится, умница-красавица. И здесь Кольцову повезло! Сегодня только о положительном!

– Зови его сюда!

– Не уверена пока… До конца не уверена… Пока еще не показал себя достойным этого праздника. Не будем гнать лошадей!

– Ну, смотри сама. – Кирилл решил не расстраиваться и не думать о том, зачем тогда с недостойным общаться? Хотя, видимо, брови и приподнялись удивленно. Иначе зачем бы Майя наступила ему на ботинок? Стало быть, не надо пока ЕГО сюда звать. Как его там? Стас, что ли? Потом разберемся.

Но когда успела так вырасти дочь? Хотя тут ему всю дорогу рассказывают, что он в семейных делах участия не принимал, поэтому и не заметил. Перед уходом дочь подошла к отцу, по привычке обхватила его сзади за шею и чмокнула в макушку. Пока он разворачивался, взгляд выхватил удаляющиеся длинные ноги, короткую юбку и раскачивающийся конский хвост. Официант с подносом успел посторониться, иначе бы Полина вполне могла снести его и не заметить. И опять Кольцов не подумал: «Какая неуклюжая», а подумал: «Стремительная! Чисто молния!»

И праздник был шикарный, и слов ему сказали много разных. А вот все равно такой гордости за себя не было, а сегодня есть. Сегодня – его день. Удачный рабочий день, когда все удалось: он помог женщине, и будет счастлива еще одна семья! И хотелось петь, и улыбаться, и дышать полной грудью. Жизнь удалась!

Кирилл уверенно вел машину и вспоминал чудесный праздник. Сегодня хотелось думать только о хорошем.

Звонок раздался неожиданно. Игорь Степанов.

– Кирилл?

– Да, Гош! Я.

– Тут такое дело. В общем, Вера умерла. Похороны завтра. Будешь?

Шок. Что значит – Вера? Почему? Неужели такое возможно? Голос старинного друга Гошки слышался как сквозь вату. На какое- то время Кирилл потерял способность слушать, соображать; потом, наконец, взял себя в руки.

– Конечно. Где, во сколько? Майка сейчас к родителям поехала, так что я один.

– Да-да. Это я, знаешь, так, вроде положено.

– Гош, да как же?.. Вроде виделись недавно… – Нужно было что-то говорить. Но что скажешь в такой ситуации? Как поддержать, как помочь?

– Кирилл, мы год назад виделись. За год и сгорела. А тогда еще и диагноза не было.

Вот так бывает. И при чем тут звезды и амбиции? Кириллу стало не по себе. От страшной новости, от того, что, оказывается, с однокашником не виделись год. Да, не такие уж и близкие друзья. Но все же. И за этот год он ни разу не удосужился позвонить, узнать, как да что. Вера. Такая уверенная, красивая женщина. Высокая, жизнерадостная… была.

Кирилл выключил радио и до дома ехал уже в полной тишине.

2

Кирилл Евгеньевич Кольцов занимался вопросами бесплодия, а именно ЭКО. ЭКО – это экстракорпоральное оплодотворение, для тех, кто не в курсе. Если по-простому, то дети из пробирки. Смешное название придумал народ, а потом и доктора подхватили, потому что сразу понятно, о чем идет речь! Это ж надо было так обозвать обширную новаторскую тему, огромный прыжок медицины в будущее, решение проблемы многих и многих семей. Ну и пусть будут «из пробирки», если так легче! Но вот это «из пробирки» одновременно ставило штамп на всю проблему. И поначалу многие мамы скрывали, как родились их дети. Никому не рассказывали о том, откуда и что взялось, чем, естественно, вызывали множество слухов и недомолвок. И дети не знали, как их зачали родители. И не дай бог узнали бы! Тайна. Табу. Стыдно. Почему?! Это ваши собственные дети. Выношенные мамой! Клетки и мамины, и папины. Да, есть тема доноров, есть тема суррогатного материнства, каждый раз все оговаривается особо, прописывается, подписываются документы.

Сегодня все в прошлом. ЭКО – это передовое направление, буквально прорыв в лечении бесплодия. Сегодня супруги значительно проще относятся к этим вопросам. Даже не задумываются особо. Правда, некоторые и сегодня не очень-то хотели бы, чтобы близкие или знакомые знали. Некоторые из них прямо спрашивали доктора: как быть? Рассказывать или нет? Детям? Или врачам в случае, если ребенок заболел, что он из пробирки? Кирилл всегда отвечал так:

– Если человек вам не близкий, то к чему? Кричать на каждом перекрестке точно не нужно. Вопросы это интимные и сугубо личные.

Были неприятные случаи в практике доктора, когда приходила заплаканная молодая женщина и, захлебываясь слезами, рассказывала, что свекровь пытается разрушить брак, настраивает мужа против нее, мол, жена твоя даже ребенка родить не в состоянии сама! Ну что тут скажешь? И ведь не чужой человек, можно даже сказать, самый близкий.

– Детям? Когда они уже станут взрослыми, то почему бы и нет, возможно, это поможет решить их собственные проблемы. Врачам, лечащим ваших детей? Если не были задействованы донорские клетки, то совершенно ни к чему. Дети ЭКО ничем не отличаются от обычных, естественно зачатых детей, поэтому особо акцентировать внимание лечащего врача нет необходимости. Но вот если у ребенка группа крови не соответствует родительской, а ему надо переливать кровь – то тогда вы обязаны все рассказать врачу. Врачи же будут рассчитывать на кровь родителей, а она может не подойти. Так же можно травмировать ребенка, сказав, что группа не соответствует ни одному из родителей – может закрасться мысль, что кто-то из родителей не родной!

Рассказывать, не рассказывать, однако, – это уже второй вопрос. Первый вопрос – собственное ваше отношение к таким детям. Насколько этот ребенок действительно ВАШ? К сожалению, такой вопрос тоже иногда сидит в голове. И поэтому с каждой парой работает психолог. Если это дети ЭКО с собственными половыми клетками, то у пациентов не возникает даже мысли, что это ребенок не их! Но вот родители, перепробовав все возможные варианты, решаются на донорские клетки. Это серьезное решение, и, как правило, если пара на это идет, то и вопросов нет: это ИХ ребенок!

Но иногда все же спрашивают – а как я буду к нему относиться после рождения? Вопросы чаще всего задаются женщинами. И это самые сложные пациентки. Они сами не знают, чего хотят. Каждой женщине положено быть мамой, они хотят быть как все. Но хотеть «быть как все» или действительно хотеть ребенка – разные вещи. И вот, получив желаемый результат, такие мамы вдруг начинают размышлять: а зачем? Зачем мне все это? С такими пациентками приходилось долго беседовать, убеждать. Кирилл и сам себя считал неплохим психологом, но в таких случаях подключал психолога-профессионала.

Зачем психологу беседовать с парой, которая первый раз пришла в клинику на прием? Если уж начистоту, то практически все женщины в таких парах – это или истерики, или депрессанты. Они просто устали от своей проблемы, от бесконечных обследований и лечений. И сначала их просто нужно успокоить, они должны поверить, что у них и сейчас все в порядке. Они – нормальная счастливая пара, а дальше начинать лечение.

Как-то одна мама, которая родила с донорскими клетками, сказала: «Если кто скажет, что сын – не мой ребенок, убью!!! Я выносила, я родила – я мать. Посмотрите, как он похож и на меня, и на папу». И действительно, ребенок всегда похож на отца, если у него бралась сперма. И даже если вместо яйцеклетки жены брались яйцеклетки донора, то ребенок и на нее тоже будет похож! Уже в детстве ребенок подмечает мимику, тембр голоса мамы – и тем самым становится похож на нее. Ну и доктора ведь, выбирая донора, идут не только от медицинских показателей. Здесь все важно: и цвет волос, и цвет глаз. Да много чего. Это серьезная работа – подбор донора.

С донорами всегда подписывается договор. Они понимают, что в первую очередь помогают женщинам, у которых есть проблемы с получением собственных яйцеклеток. Естественно, получая за это денежное вознаграждение. То же и с суррогатной матерью – она готова помочь женщине, которая по МЕДИЦИНСКИМ показаниям не может выносить беременность. Именно это важно в суррогатном материнстве. Договор согласно нашему законодательству заключается обязательно. И тут очень много медицинских и юридических тонкостей.

Нельзя, к примеру, от одной и той же женщины брать и клетки, и чтобы она стала суррогатной матерью – запрещено законодательно! Это значит, что суррогатная мать всегда рожает чужого ребенка. Всегда! Нельзя от отца ребенка скрывать факт донорства яйцеклеток – у него такие же репродуктивные права, как и у жены.

Все доноры и суррогатные матери серьезно обследуются. И кариотип (полный набор хромосом) у них берут, и мутации генов определяют, которые могут в будущем помешать как ребенку, так и его будущему потомству. Все регламентировано законом. А как же?

И Кольцов принимал участие в создании многих положений законодательных актов. С ним советовались как со специалистом, и иногда он из-за полного несогласия шел напролом, добивался новых поправок, вставок, а иногда и полной отмены каких-то пунктов. Это же человеческая жизнь. «Донор не имеет права на ребенка, который родится, суррогатная мать – всего лишь «инкубатор» для вынашивания ребенка». И важно задокументировать эти положения, которые крайне значимы с юридической точки зрения.

Как же порой мешали глупые художественные ленты, примитивные сериалы, бездарные ток-шоу, которые вставали на защиту безграмотных женщин, а иногда – и бездушных аферисток.

Его раздражала Майка, которая начинала рыдать у телевизора.

– О чем ты? С ума сошла? Кого тебе жалко? Суррогатную мать? Она договор подписала, она знала, на что шла. Она получила немалые деньги. Это бизнес, в конце концов. И за всем этим еще пара несчастных родителей, для которых потерян единственный шанс. Шанс получить своего ребенка. Родители, которые сами родить никак не могут.

– Или не хотят…

– Слушай, ты, в конце концов, жена доктора. И я тебе, по-моему, уже объяснял. Для суррогатного материнства всегда должны быть веские основания. Оно возможно только в случае, если женщина не может выносить ребенка по медицинским показаниям.

– Их можно придумать.

– Придумать нельзя. Хотя базу подвести, конечно же, можно. Три неудачных ЭКО – вот тебе и показание к суррогатному материнству. И все равно. Прекрати вестись на абсолютную глупость.

– Но ведь девять месяцев…

– И что?! Ты же знаешь, у меня в клинике есть суррогатные матери, они все девять месяцев наблюдаются в клинике, с ними работают психологи, это взрослые женщины, которые четко знают, чего хотят. У них есть цели, на что они потратят заработанные деньги.

– Эта, которая из фильма, не наблюдалась.

– Майя, ты меня запутала! Да какая разница! Человек должен отвечать за свои поступки.