* * *
Глухота замороженных улиц,
Строки чуткие тонких дерев, –
Все забытые страхи вернулись,
Прочитали тоску нараспев.
Темнота неприютных подъездов
И визгливые ссоры дверей, –
Одиночество страшно и трезво
Заглянуло в глаза фонарей.
Но деревья под смуглой корою
Сохранили апрельский словарь,
Незнакомою речью земною
Раскололи хрустальный январь.
Зашептали о дремлющих водах
И молочном дыханье ветров,
Виноградном зрачке небосвода
Над Олимпом крылатых богов.
И сквозь шепот о воздухе томном
Чей-то голос сказал мне: владей
Темной тайной бродяг и бездомных –
Разговора дерев и людей.
Слушай звуки неправильной речи,
Словно ночи волшебные сны,
Это грезят земные предтечи
О плаще светозарной весны.
И тоскую о солнце и птицах,
Коченея в январском снегу –
Пусть душа начинает учиться
Терпеливому их языку.
14 декабря 1989
* * *
Южный ветер в полночь пересек границы,
Глубоко вздохнули синие криницы,
И декабрь молочный медленно и сонно
Расклеил ресницы темных глаз оконных.
В воздухе, набухшем талою водою,
Горечью разбужен пряный запах хвои.
Хриплый шепот веток и хрусталь капели –
В изголовье снежной, легкой колыбели.
В комнате согретой всхлипнул вдруг спросонок
Шум разбойный ветра слышавший ребенок.
Он не знал, что чудо жадными глотками
Пьет земля, пресытясь тишиной и снами,
А столбняк декабрьский с дремою метелей
Таял в слабых звуках теплой колыбельной.
15 декабря 1989
* * *
Стихов о тебе не пишу –
Лишь голос да имя.
Покоем себя извожу,
Покоем, как схимой.
В дороге – ни рытвин, ни ям,
Но шаг мой непрочен.
И только по-детски упрям
Неловкий мой почерк.
Чьи буквы – в лесу муравьи
Под шорохом хвои
И знаки, и жесты твои
Уносят с собою
В колючий могильник,
Во тьму заклятья лесного –
Дневник – недоступный тайник
Печального слова…
16 декабря
* * *
С размаху о стекла ударилась птица,
И где-то заплакал бессонный ребенок,
И сердце устало за ребрами биться,
Как в клетке горластый, забытый грачонок.
И чья-то душа позвала за собою,
Встревожив покой одинокого дома,
К живущим метнулась с саднящей тоскою,
Как вестник ворчливого, рваного грома.
Как голосом легким звала и кричала!
Я вышла во двор – шелковистые перья
Золою остались, и неба пиала
Поила молочным туманом деревья.
И ветер в лицо мне ударил прибоем,
И в нем утонуло бесценное имя,
И вновь над рассветным, притихнувшим морем
Ложилась печали тяжелая схима.
19 декабря 1989