Правила Лебядей

И все это в короткой, взлетающей от каждого шага юбке, на тоненьких каблуках. Юбке, рассчитанной на одного только Шуру.

Какая-то тетка прошипела ей:

– Чтоб ты свалилась, уродина черномазая!..

Алена лишь фыркнула. Вряд ли, упав, она растолстела бы. Она обернулась и… улыбнулась. Когда-то она и правда думала, что же с нею не так. Сжималась, от непонятной ей агрессии женщин. Принимала за чистую монету все то, что кричат ей в спину.

– И вам любви, – сказала она так кротко, что тетка чуть сквозь землю не провалилась. – Оставайтесь такой же красивой.

Она даже не заметила, что ее заметил сидевший на ложе Стэн.

– Шура! – приказал он.

– Ни в коем случае! Ты с ума сошел? Это девушка с телевидения!

Стэн внимательно посмотрел на него. Настолько внимательно, что Шура поежился.

– И че?! – спросил он сурово.

И настолько искренним был его вопрос, что Шура съежился еще больше. Нахохлился словно воробей и буркнул.

– Ладно.

Стэн этого не помнил: накануне Алена пришла на игру с «полей». Зато она помнила. Как стояла бок о бок с красивой Машей, администраторшей базы, где ребята жили до игр. Стояла, прозрачная, аки воздух, пока Станиславский тряс Маше руку и улыбался. Не глядя ни влево, ни вправо.

И он не помнил этого, когда Шура знакомил их, в отличие от самой Алены.

Алена вчера не возненавидела его только потому, что Станиславский был в ее вкусе. Темноволосый, с благородной сединой в густых волосах и итальянским профилем. Бонечка потом сказала ей, что у нового президента удивительные, серо-голубо-зеленые с черными точечками, глаза. Но Алену такие вещи не волновали.

В мужских лицах она замечала лишь подбородок и нос. Подбородку Стэна могли бы позавидовать герои боевиков, но Стэн ее не заметил.

Алена это сразу же поняла.

Расстроилась, но привычно все проглотила. Нельзя рассчитывать, что тебя заметят в том образе, который ты носишь, для того, чтобы себя скрыть.

На следующую игру, она оделась, как надо, но… совершенно забыла, что на работе. И все, что могло случиться, случилось. Шнуры, батареи к камере… Даже кассета порвалась вдруг, чего до этого не случалось.

В том, что ее заметили, она увидела лишь одно: что, Маня отказала?! Ну, я тебе сейчас дам, урод!

Стэн был не в курсе подводных течений.

Маша интересовала его три минуты. Ровно столько, сколько он шел от нее, наверх, где его познакомили с группой поддержки «Амура». Девушки тут были красивы, как звезды. И каждая третья сияла ярче второй. То, что он видел Алену, он не заметил. Как и то, что Алена очень на него зла.

Ничего не подозревая, он спустился с ВИП-ложи, вслед за братом.

– Алена!.. Алена! – как-то странно позвал тот.

Она остановилась и просияла. Шурино внимание было бальзамом ей на раны, припарками на тщеславие… Развернувшись, она вернулась к нему. Легкая и стремительная, прошла сквозь толпу, как Русалочка, сквозь ревущие волны. Шура сжал ее ладони в своих.

– Аленушка, позволь тебя познакомить…

Часть ее свирепо подумала: «Что, вчера было трудно?!» и выжала улыбку больного энурезом кита. Вторая же часть догадалась: сука! Мечты сбываются: Главный внимание обратил. Хрен ей теперь, а не секс с Шурой.

– Он мне тут пытался не дать знакомиться! – подтвердил ее опасения Стэн, в упор не замечавший чего-то неладного. – Я говорю: «Смотри-ка, какие ножки!» а он мне «Это корреспондент с телевидения!»

Алена скисла еще сильнее. Она очень многому научилась в Греции. К примеру, видеть, чего ожидать от гостя. От мужика. Будь Стэн ее гостем, она крутанула бы его, как рулетку. Но он был президентом хоккейного клуба. Таких не крутят, перед такими садятся на задние лапки и бьют передними в воздухе. Вежливо и бесплатно. Что она нашла в нем вчера, Алена больше в упор не видела. Ни носа, ни подбородка. Лишь заискивающего перед ней мужика. Ищущего ее расположения, мужика. Пилатиса. Гостя.

Не интересного и не сексуального. Идиота.

«Понятно, значит, тебе никто не дал, и ты решил спуститься на уровень ниже!» – цинично решила она и высвободила руку.

– Простите, меня машина ждет. Нужно пленку отдать.

И она сбежала.

Как Золушка. Только не разуваясь.

Навстречу ей поднимался парень в черной кожаной куртке. Блондин. Такой мужественный и сладкий, одновременно смазливый и глянцевый… Словно вырезанный из журнала для геев. Коротко перебросившись взглядами, Алена прижалась к перилам, чтоб его не задеть. От этого взгляда у нее ресницы заиндевели. Тот самый отмороженный Олег, которого она видела на «Заимке». Тот, о котором то и дело бормочет Бонечка. Тот, который ей рубашку порвал.

Не желая, чтоб он узнал ее, Алена опустила глаза и пропустив его, чуть ли не побежала.

Она не увидела, как он, удивленный, остановился и обернулся, чтобы взглянуть ей вслед.

Глава 3

В тот день она была у всех на виду.

Такие женщины, как Алена, что все свои резервы вкладывают в тело, пренебрегая оберткой, очень часто кажутся абсолютно неврачными. У них хорошие тела и чистая безупречная кожа, но вот одежда, как правило покупается по принципу «не для кого стараться». И эта одежда уродует их. Скрывает все.

Пока она работала стриптизершей, необходимость быть красавицей вечером, научила ее не краситься днем. И каблуки не таскать, когда идешь за картошкой. Тело, разумеется, у нее было и летом. Но летом это тело, все скрюченное и съеженное, слишком боялось быть вышибленным с работы. Теперь, она уже не боялась. Теперь все мысли были о том, как найти любовника. Любовника, который бы ее содержал.

Поторговавшись сама с собой, Алена признала, что Шура ее не взял и сразу же переметнулась на Стэна.

В тот вечер она блистала. После игры, когда игроки, пресса и руководство всех мастей и фасонов толклось внизу, перед раздевалками, это отметили сразу все.

– Я и не знал, что она такая красивая, – сказал Афонину директор телекомпании «Даль-ТВ», когда Алена прошла мимо них вслед за оператором.

Редактор пожал плечами. Алена не вызывала у него никаких эмоций, кроме животного раздражения. Он как-то, еще до Греции, в 2000-м в сильном подпитии приставал к ней, решив, что делает одолжение. А она его высмеяла.

Тварь.

Директор задумался, не взять ли еще одну любовницу, но тут к Алене подошел Стэн и директор раздумал. Бывшие бандиты вызывали у него неясный, но все-таки ощутимый, страх.

Какое-то время Станиславский молча пытался поймать ее взгляд, но она отворачивалась. Как и многие до него, он решил, что она стесняется, не веря своему счастью. Про Грецию он ничего не знал, а внешне Алена была совсем не похожа на стриптизершу. Такая нежная, такая тоненькая, такая на вид ранимая, такая одинокая…

– Знаешь, что мне нравится в женщине больше всего? – спросил Стэн, желая дать ей понять, что она ему интересна. – Дырка между ног!

У Алены широко распахнулись глаза. Переводчик Аркадий выронил клюшки. К ним обернулись все. Начиная от Шуры и заканчивая Афониным.