Жена напоказ-2

– Хочу заметить, что и на меня удача в её лице не свалилась, – мысленно усмехнулся Ренельд. – Мадам д’Амран способна жизнь любого мужчины раскрасить весьма неожиданными красками.

“Ты придираешься. На самом деле тебе весело”.

– Да. Если ты вдруг увидишь на моих щеках слёзы, то знай, что они от смеха.

Шинакорн недовольно рыкнул, а в голове Ренельда вдруг мелькнула довольно тревожная мысль о том, что пристрастие напарника к вдовушке принимает неприятный оборот. Он никогда не задумывался раньше, что будет при частом взаимодействии сотканного из первозданной тёмной ауры существа с таким выжигающим светом, как у Мариэтты. Надо бы хорошенько покопаться в структуре ауры Лабьета. Как бы там не обнаружилось каких-нибудь нарушений.

Наконец в зал вернулся и судья. Откинув полу своей мантии, он с достоинством сел в кресло, не сводя взгляда с документа, что держал перед собой.

– Прошу тишины в зале! – неожиданно проговорил он, помолчал, сделал ещё какую-то пометку в листе и вновь встал. Вокруг стало невероятно безмолвно, даже ничья одежда не шуршала. – По всем пунктам обвинения в нанесении вреда здоровью месье Фабрису д’Амрану месье Орм признаётся невиновным. По пункту обвинения в оскорблении личности и унижении достоинства месье д’Амрана месье Орм признаётся виновным. Исходя из этого, руководствуясь статьями двести пять, триста двадцать один и триста тридцать восемь Магкодекса Гриффанружа, месье Орм обязуется выплатить месье Фабрису д’Амрану компенсацию в размере пяти тысяч аргентов в течение месяца с момента назначения.

Ещё миг осознания – и управляющий подпрыгнул на месте, расплываясь в ошарашенно-радостной улыбке. Адвокат улыбнулся тоже, но чуть криво – наверное, от боли, когда Перетт вцепился в его локоть.

– Как?! – возмущённый возглас Фабриса перекрыл даже взбудораженный гомон зрителей. – Всего пять тысяч…

Остальное всё же потонуло в нарастающем шуме. Судейская группа вновь поднялась со своих мест и удалилась. Стража потеряла интерес к месье Орму, но ещё продолжила следить за порядком в зале, хотя бы потому, что недавний пострадавший пришёл в крайне взбудораженное состояние. Он что-то доказывал собирающему в папку бумаги прокурору. Но и тот, кажется, почти его не слушал.

– Ваша светлость! – выдохнула Мариэтта, повернувшись к Ренельду. – Это просто прекрасно! Свет Первородных! Признаться, я боялась…

Она осеклась, заметив, что обеими ладошками вцепилась в его руку. Показалось, что сейчас отстранится, но вдруг резко всем телом налетела на него. От неожиданности Ренельд даже покачнулся. И пришлось обхватить вдовушку за талию, чтобы она не упала окончательно.

– Простите… – буркнула она, придержав шляпку. – Кто-то меня толкнул.

“Пардон, – ехидно бросил этот “кто-то”, обходя её сбоку. – Даже не знаю, как это вышло”.

Ещё мгновение Ренельд обнимал графиню, но затем отпустил, потому как за её спиной возникло чуть лоснящееся от испарины, совершенно по-идиотски счастливое лицо месье Орма.

– Миледи! – выпалил он, подходя ближе. – Спасибо вам!

И, кажется, уже раскрыл объятия, чтобы заключить в них графиню, но передумал. Всего лишь взял её руку в свои и пылко прильнул к ней губами с таким видом, словно мечтал об этом всю жизнь.

– Благодарить нужно месье де Ламьера, – сдержанно улыбнулась вдовушка. – Благодаря его исследованиям нам удалось так уверенно вас оправдать.

– Спасибо, ваша светлость. – Перетт протянул ему довольно широкую и удивительно сильную ладонь.

Пожалуй, он не так безобиден, как кажется. Ренельд пожал ему руку, чуть наклонив голову в ответ.

“Я бы тоже не стал с ним обниматься. – Шинакорн брезгливо принюхался к управляющему. – Похоже, этого бедолагу держали здесь в весьма скверных условиях”.

– Конечно! Фабрис сделал всё, чтобы отравить ему жизнь как можно больше. – Ренельд вновь оглянулся на графского сына. – Другой вопрос, как при его никчёмности он сумел это провернуть? И добиться того, что Перетта и правда едва не осудили по всем пунктам?

“Мне видится здесь чья-то довольно мохнатая лапа”, – с самым серьёзным видом согласился Лабьет.

– И как бы эта лапа не приложилась и к виноградникам мадам д’Амран. Кажется, Фабриса стоит встряхнуть.

“Таких встряхивать очень неприятно. Вони будет много, – пёс цыкнул. – Но, видимо, надо”.

– Для начала нужно отыскать мадемуазель дю Пойр, – заключил Ренельд, а затем окликнул Мариэтту: – Миледи, предлагаю месье Орма отправить домой в вашем экипаже.

Графинюшка повернулась к нему, и с её губ тут же сползла улыбка.

– А как же вы? – озадаченно уточнил управляющий.

– У нас с графиней ещё есть оно очень важное совместное дело. Мы поедем в моём экипаже.

– Поезжайте, Перетт. – Мариэтта сразу всё поняла и мягко пожала плечо мужчины, отчего тот, кажется, даже дыхание затаил. – Завтра у вас один день на восстановление после всего этого ужаса и несправедливости. А затем я жду вас в самом рабочем режиме на винодельне. Нам очень многое нужно будет обсудить.

– Как же теперь те лозы, мадам д’Амран? – не забыл о деле месье Орм.

– Надеюсь, совсем скоро с ними всё будет в порядке. Они уже цветут, но болезнь так и не добралась до соцветий.

– Это хорошо, – облегчённо вздохнул управляющий.

И хотел было поправить шейный платок, но его на нём не оказалось. Уж неизвестно, что вообще творилось с ним в эти дни в камере, что он даже некоторой одежды лишился. Зато привычным жестом управляющий пригладил довольно несвежие волосы.

– Нам нужно торопиться. – Мариэтта осторожно взяла Ренельда под локоть и потащила прочь из зала суда. – Я боюсь, как бы с Ивлиной не случилось чего скверного.

– Поясните по дороге.

“Вот и как только эти дамы умудряются влезать в такие неприятности! – возмутился Лабьет, рысцой следуя за графинюшкой. Сейчас он был похож на пажа, который готов нести в зубах её подол. – Их совершенно нельзя оставлять одних!”

Ренельд помог Мариэтте подняться в карету и сел напротив. Кучер гикнул, распугивая толпящихся кругом людей, и экипаж покатил вдоль улицы.

– Так почему вы решили, что с мадемуазель дю Пойр могла случиться неприятность? – вновь вернулся Ренельд к оставленному разговору.

Мариэтта стянула перчатки, о чём-то размышляя. Ренельд невольно опустил взгляд на её изящные ручки, но вновь вернулся к лицу, попутно отметив, как же всё-таки интригующе это идеально скроенное платье подчёркивает все изгибы её фигурки. Кажется, ничего особо выдающегося – и в то же время полнейшая гармония.

“Рен, ты помнишь собственный вопрос?” – поднял голову Лабьет.

Тот и отвечать не стал на очередной укол напарника.

– Ивлина очень многое выяснила, пока искала способ излечить лозы. Даже определила причину, – задумчиво пояснила Мариэтта. – И она предположила, кто может за всем этим стоять. Как будто почерк показался ей знакомым… Кажется, это кто-то из её давних знакомых.

“Ну разве можно ходить к давним знакомым, у которых скверная репутация, в одиночку?! – Лабьет гневно заурчал. – Точно этим мамзелям нужно прописать терапевтическое покусывание за места, что отвечают за приключения”.

– И куда она отправилась утром?

– Первым делом она собиралась в Санктур.

Проще искать оттуда, где начался её путь, долгий или короткий – неизвестно. А значит, в Санктур и отправились.

В разгар дня быстро передвигаться по улице было не так-то легко. Потому кучеру пришлось придержать коней, и карета покатила чуть медленнее. Мариэтта, явно страдая от неловкости и давящего на неё заклятия, сосредоточенно уставилась в окно. Можно только представить, как тяжело ей находиться с Ренельдом в одном экипаже! Но она держалась с похвальной стойкостью.

Лабьет тоже держался – но не так стойко, как графинюшка. Лёжа на сиденье рядом с ней, он постепенно подбирался ближе и ближе, пока наконец не положил свою огромную башку ей на колени.

– Хитрый какой, с ума сойти! – с улыбкой проговорила Мариэтта, гладя его по шее и чуть встопорщенному от удовольствия шерстяному гребню вдоль спины.

– Вы не знакомы даже с десятой долей его хитрости, – предупредил её Ренельд, уже догадываясь, зачем Лабьет строит из себя комнатную собачку. Хоть при его размерах это вообще смешно.