– Подумайте, милочка, пока не поздно, о переводе.
Сжимаю губы и упрямо мотаю головой.
– Женщина-хирург – как морская свинка, – вздыхая, выдает он и приглаживает свои седые волосы, а из меня вылетает растерянное:
– Что?
Мужчина ловит мой взгляд.
– Вы не знаете, что общего между морской свинкой и женщиной-хирургом?
– Нет.
– Как морская свинка не имеет отношения ни к морю, ни к свинье, так и женщина хирург не имеет отношения ни к хирургии, ни к женщине.
Пока прожевываю обидное сравнение, профессор опять утыкает взгляд в листочек.
– Никитин готов поменяться?
Все молчат и переглядываются, услышав незнакомую фамилию.
– Тимофеев?
– Я, – раздается из толпы.
– Согласен?
Парень пожимает плечами, а Макс салютует ему руками: «красавчик».
– Все. Все отправляются на базу.
Блуждаю в коридоре напротив поста и жду, когда освободится наш наставник и подойдет знакомиться.
Парни треплются, а я пытаюсь справиться с волнением. Им то, что они, априори понравятся, а я должна произвести хорошее первое впечатление.
Замечаю вышедшего из палаты огромного мужчину в голубом хирургическом костюме и прирастаю к полу.
Что я там говорила о первом впечатлении?
На меня оно уже подействовало: боюсь.
Громила останавливается возле нашей группы, и даже мальчики, завидев его, умолкают.
– Меня зовут Лешин Алексей Леонидович. Я заведующий хирургическим отделением и ваш руководитель.
Его сканирующий взгляд проходится от Макса к Андрею и застывает на мне.
Выпрямляюсь, чтобы казаться выше, расправляю плечи. Первый шок прошел, и я снова готова бороться за свое место под солнцем.
– Алабина Аня… Аниса…
Хмурится.
– Аминовна, – добавляю я, не зная, что он еще от меня ждет. Анамнез моих знаний или личных качеств?! Мужчина скептически приподнимает бровь.
«Ну что, произвела?!» – злюсь на себя, хотя не понимаю, в чем конкретно облажалась.
– Вы в курсе, что хирургия – это неженское дело? – наконец выдает громила, давя меня тяжелым взглядом.
– Не согласна! – вздергивая подбородок, заявляю я и не отвожу глаз.
Что это – мужской шовинизм или проверка на профпригодность? Всем известно, что нерешительному, сомневающемуся и неуверенному человеку в эту профессию лучше не идти.
– Вы же не можете отрицать, что мужчины и женщины разные?! – уточняет руководитель, который, похоже, не хочет быть им.
– Но физиологическая разница не имеет никакого значения в хирургии. Сегодня хирургия – это роботы, сложные аппараты и совершенно другие подходы. Не нужны горы мышц, а выносливость – в этом женщины порой могут дать фору мужчинам и еще привнести аккуратность, точность, пунктуальность.
– Это ненормированная работа, которая никак не сочетается с социальной ролью женщины: матери, жены, хранительницы домашнего очага, – жестко парирует мужчина.
Еще один папа!
– Через какое-то время в вас взыграют гормоны, вы все бросите, потому что семья, дети, декрет, бесконечные больничные по уходу за ребенком. А сейчас вы планируете занять чье-то место, без толку украсть мое время. Для чего? Подумайте!
– Мне не о чем думать. Я хочу быть хирургом. Я не собираюсь заводить семью. Я умею отвечать за свои поступки.
Снова смотрим, не мигая, в глаза друг друга. Мы словно состязаемся, кто кого. Но у девочки, выросшей на улице и привыкшей постоять за себя, у девушки с вырванным сердцем выработался бойцовский дух, даже несмотря на то, что она может иногда дать слабину и выплакать эмоции.
– Ладно, покажешь, как умеешь отвечать за свои поступки, – произносит он, словно делая одолжение, и я выдыхаю, ощущая, что сейчас совершила первую, маленькую, но победу.
Алексей Леонидович оборачивается к парням и взглядом показывает, что слушает их.
Макс просто называет себя и «отскакивает».
Доходит очередь до самого чокнутого индивида в нашей группе.
Парень, слизывая с меня, вскидывает голову и представляется:
– Гавриков Андрей Геннадьевич. Красный диплом.
Мужчина кривит губы и холодно выдает:
– Запихните свое тщеславие куда подальше и забудьте о цвете диплома.
Максим давится улыбкой.
– Это всех касается, – строго одергивает громила. – Вы хоть и не студенты, но по-прежнему находитесь в вузе со статусом «обучающийся» и до получения звания врача должны впахивать два года и доказать на экзамене, что этого достойны. На данный момент вдолбите в свои головы: вы не хрена не знаете и не умеете, и даже не мечтайте убивать людей на моем отделении! Я запрещаю озвучивать самостоятельно установленный диагноз пациентам или назначать лечение, так как уровень ваших знаний не предполагает ответственности за проделанные действия.
Еще раз посмотрев на нас, как на отстой, он рявкает: