Физика

Да, это самый большой минус моего переезда.

– Видеосвязь в мессенджерах никто не отменял.

– Ну, это не то. А пощупать тебя, – смеется она, пытаясь спрятать слезы, стоящие в глазах и тыкая мне в пресс пальцем.

– Я буду приезжать и покупать билеты тебе, чтобы ты ко мне ездила.

Кивает и всматривается в меня.

– У тебя все хорошо?

– У меня все норм.

– Что такое твое норм?! Бывает хорошо или плохо! – поучает меня мелкая, и я выдаю правду:

– Малышка, это значит, что твой брат скорее жив, чем мертв.

– Ты по-прежнему…

– Стоп.

Не хочу говорить на запретную тему. Поездка в Гатчину и так выбила почву из-под ног.

Карина замолкает, и я усаживаю ее в кресло, и мы болтаем еще полчаса о всякой ерунде, просто желая побыть вместе, а потом сестра спускается проводить меня.

Мать подходит и снова заглядывает в глаза. Смотрю открыто, но холодно. Да, я сволочь, но я не готов, получив по одной щеке, подставить ей другую.

Поднимаю руку в прощальном жесте и направляюсь к двери под Каринино «пока, бро» и материно «береги себя, сынок».

Сажусь рядом с чемоданом и смотрю перед собой в пустоту.

Да, поездка в город детства выбила почву под ногами. Но это временно. Завтра будет легче. Послезавтра вообще забуду.

Да ну?!

Ладно, не забуду, но стану воспринимать как вялотекущую запущенную болезнь, от которой нет лекарства и с которой надо просто смириться.

– Ты такой грустный сегодня.

Поднимаю глаза на вошедшую Лану.

– Не люблю ездить… – язык не поворачивается сказать ни домой, ни к родителям и я выдаю: – В Гатчину.

– Но это же твой родной город.

– Что ты хотела?

Девушка садится мне на колени и обвивает руками шею.

– Ты еще не уехал, а я соскучилась.

Она наклоняется и целует, провоцируя, но мне сейчас совсем не до секса.

Аккуратно приподнимаю ее с себя.

– Прости, я сегодня такой загруженный.

Лана улыбается и смотрит с любовью. А я не могу ее отзеркалить, лишь эгоистично принимаю, чтобы жить дальше.

– Неужели нельзя позвонить и договориться, чтобы ты приехал на неделю позже вместе со мной? – спрашивает она, уже стоя в дверях.

– Учеба начинается первого сентября, я и так приду только второго.

Девушка вздыхает и заводит свою песню:

– Чем тебе не угодил Питер?!

– Проходить ординатуру в старейшей хирургической школе России – это удача.

– Ладно. Как все утрясешь с жильем, напиши. Я как раз отработаю свои последние дни, – бросает девушка и шутливо добавляет. – Если из-за тебя я не найду в Москве подобную работу, то тебе, Никитин, придется меня содержать!

Растягиваю губы.

– Это вообще мужская обязанность – содержать девушку.

Она отправляет мне одну из своих солнечных улыбок и, поправляя белокурые локоны, уходит, оставляя меня наедине с моей болью.

3 глава. Симптомы инфаркта

До Пироговской улицы добираюсь на такси и, рассматривая светлое здание больницы, останавливаюсь в раздумьях.

Практически все студенты моего потока понимали, что после окончания учебы им нужно будет поступать в ординатуру. Мало кто планировал работать участковым терапевтом или педиатром. Однако не все осознавали, как важно выбрать правильное место ее прохождения, чтобы закрепить полученные теоретические знания на практике и за два года стать настоящим врачом, который может найти проблему и решить ее и тем самым помочь человеку и даже спасти его.

Я выбрал эту кафедру хирургии, поскольку здесь, по сравнению с другими, теоретической подготовке уделяют больше внимания. А я дотошный. Мне важно все понимать головой, а не просто работать руками. Да и вообще, наука – это способ развиваться, не дать себе закиснуть.

Ступеньки, холл, лифт…

Сердце колотится слегка быстрее нормы в предвкушении.

Первая встреча очень важна, и я хочу произвести впечатление, расположить, а потом, проявив себя как надежный и порядочный человек, добиться, чтобы ко мне относились соответствующе: объясняли, учили, давали попробовать сделать самостоятельно…

Металлические створки открываются, и я, вместо того, чтобы выйти, врастаю в пол и, не веря в реальность происходящего, пялюсь на девушку в белом халате, стоящую напротив и сосредоточенно изучающую карту.

Забываю, с какой целью сюда приехал…

Да я, черт возьми, имя свое забываю!

Стою, как идиот, загораживая проход, и таращусь на красивое сосредоточенное лицо, зачем-то пытаясь экстренно соотнести с тем образом, что сохранила память.