Хранительница: в мире нерассказанных историй

–Ну что, получила?

–Тебе-то что? Иди, свою Ритку успокаивай!

–Рот закрой, дура!

Я оттолкнула его и пошла дальше. Много чести разговаривать с таким!

Только выбравшись за ворота детского дома, я выдохнула. Варвара сегодня оказала мне неожиданно хорошую услугу! Обычно всякие прогулки по городу, то есть, за территорией детского дома, были разрешены только в присутствии взрослых. Конечно, на таких, как я, запреты действовали не всегда, и некоторые ребята время от времени тоже уходили погулять в город. Иногда за это их ставили на учёт, но чаще никаких наказаний не следовало – вернулись живые и здоровые, и ладно! Я тоже несколько раз уходила, но возвращалась вовремя. Не из желания показаться правильной, просто в городе заняться тоже было нечем.

В библиотеку нам ходить разрешали – правда, на моей памяти это разрешение никому не пригодилось. Кто захочет читать книжки, если есть компьютер и телевизор? Так что до этого момента я была в библиотеке пару раз вместе с остальными детьми на так называемых мероприятиях. Нас усаживали в большом зале и начинали долго и нудно рассказывать: в первый раз о вреде наркотиков, а во второй – о правах и обязанностях несовершеннолетних. Я ненавидела это слово, потому что от него так и разило детдомом или тюрьмой, или и тем, и другим. Во время обеих встреч ребятам было скучно, они перешёптывались, сидели в соцсетях, играли, особо этого не скрывая. Я сидела одна и коротала время, глядя в окно, разглядывая портреты писателей и корешки книг на полках.

Библиотека была небольшой, двухэтажной, не слишком новой. Обычно народу в ней было очень мало, и это меня вполне устраивало. В вестибюль вели двустворчатые двери из белого пластика, но в прошлый раз нас заводили через небольшую дверь справа, напоминавшую какой-то служебный вход, но без таблички "Не входить". Дверь эта позволяла почти прямиком попасть в читальный зал, что и было мне нужно.

***

Раньше в моей жизни было две больших любви. И если бы кому-то пришло в голову поинтересоваться, какие именно, я бы ответила: "Книги. И собаки".

Любовь к собакам проявилась у меня в первом детском доме. Там на территории жила маленькая, смешная, лопоухая собачка по имени Лапка. Я не помню, почему её так называли, но она была такой умной и забавной, что любили её все. Несколько раз её пытались увезти с территории и подкидывали в ближайшие деревья. Лишившись своей любимой игрушки, мы, тогда ещё маленькие, дружно грустили и плакали. Однако через несколько дней Лапка появлялась вновь и, хитро поблёскивая глазами, со всех ног кидалась к нам. Мы брали её в спальню и пытались спрятать от воспитателя в шкафу, но воспитатели были не промах, и наши хитрости раскусывали в два счёта. Однако ругали не сильно и даже подкармливали Лапку всякими вкусностями, принесёнными из дома.

Тот день, когда её сбила машина, стал одним из самых чёрных в моей жизни.

Не так давно собаки вновь вошли в мою жизнь в виде Малыша – старого больного пса с изуродованной шрамами мордой и слезящимся красным глазом. Я не знаю, где ему так сильно досталось, но он прибился к нам и пару месяцев жил рядом с территорией детского дома, временами забредая на неё в поисках пищи. Он полностью доверял детям, взрослых же обходил стороной, а некоторых даже облаивал, от чего я втайне злорадствовала – пёс интуитивно угадывал самых неприятных личностей. Они видели в этом угрозу, и Малыша, в отличие от Лапки, не любили и боялись. Мне же казалось, что он нас защищает, старается быть полезным и отработать те кусочки, что мы несли ему из столовой. Он ластился к детям и с удовольствием замирал, когда мы начинали гладить его. Он был очень похож на нас отсутствием дома и хозяина. Я любила гулять с ним по берёзовой роще – думаю, он меня прекрасно понимал и тоже радовался нашей неожиданной дружбе.

Книги же были моим последним и самым прекрасным воспоминанием о детстве. У бабушки, которую я никогда не знала, но в чьей квартире мы с родителями жили, книгами было заставлено всё! Чего там только не было! Пока я была маленькая, я могла их только рассматривать, искать картинки и разглядывать обложки. Потом, когда подросла, первым моим желанием было научиться читать. Его осуществлением я обязана воспитательнице детского сада. Меня приводили раньше всех, а забирали позже, но я не жаловалась. Всё это время я проводила рядом с воспитательницей: я поселилась за её плечом, когда она читала нам сказки, и каждую свободную минуту прибегала к ней с книжкой, требуя показать буквы. В конце концов, она сдалась, и через год я читала настолько хорошо, что иногда она разрешала мне читать за неё всей группе.

Вот тогда-то и настал черёд бабушкиным книжкам! Я читала всё подряд, зачастую не понимая значения слов и целых предложений, но каждая из прочитанных историй надолго переносила меня в другой мир. Я не замечала холода в квартире, не обращала внимания на урчащий от голода желудок, глохла и слепла во время семейных разборок.

В садике сверстники не обращали внимания на меня: я не могла принести из дома красивую игрушку, яркие резиночки и заколки или домашние пирожки в день рождения. Некоторым из них родители запрещали со мной водиться, называя меня "эта Воронцова", и уверяя воспитательницу, что у меня вши. Причём говорили об этом громко и уверенно, не стесняясь моего присутствия. В те годы я первый раз услышала фразу "лишить родительских прав", но даже не знала, как скоро она определит мою будущую жизнь. Лишённая общества сверстников, всё время я проводила в уголке среди книг, мысленно разговаривая с теми, кто жил на их страницах. Пока остальные складывали кубики и вышивали, я плавала на прекрасных кораблях, танцевала во дворцах и искала сокровища, с трудом возвращаясь по вечерам в реальность. Я была героиней сказок и верила в то, что за доброту, заботу и трудолюбие меня обязательно наградят, поэтому тщательно подметала дома, стараясь не замечать бутылки, рассованные по углам, стирала свои маечки, выносила мусор и ожидала, когда появится фея-крёстная.

Время шло, но фея не торопилась. Зато в нашем доме стало появляться всё больше папиных и маминых друзей. В один момент они сообразили, что книги – это не только пылящийся, совершенно не нужный им хлам, книги – это деньги. И постепенно родители начали их продавать. Они набивали ими сумки, складывая как попало, и несли на ближайший рынок. То, чему не находилось покупателя, выкидывали там же. Я плакала, представляя, как они лежат на помойке, среди остатков еды и грязных тряпок, дождь стучит по их обложкам, превращая страницы в серое месиво, а люди идут и наступают на них ногами.

В моей жизни не было большего горя. Именно тогда я стала убегать из дома, воровать в магазинах конфеты и шоколадки, почти забросила школу. На все вопросы учительницы я отмалчивалась, не желая делиться ни с кем тем, что творилось дома.

Однажды я попыталась отобрать у кого-то из их друзей сумку с книгами – очередной товар, которому предстояло быть обмененным на водку – не удержалась и упала с лестницы, сломав ногу. Перелом был сложный (мне об этом поведала старенькая медсестра), в больнице я пролежала долго и уже оттуда отправилась вначале в приют, а потом в интернат… Как сказала мне женщина из опеки, родителей лишили прав за жестокое обращение со мной. Я так и не поняла, сломанная нога послужила причиной или что-то ещё, но в тот момент почувствовала облегчение – возвращаться в пустую холодную квартиру совсем не хотелось.

С той поры к книгам я относилась настороженно, как и ко всем людям. Во всяком случае, в то, что кто-то наградит меня за хорошее поведение, больше не верила.

Понятно, что поход в библиотеку не был для меня таким уж страшным наказанием. Меня забросили именно в тот "терновый куст", что был для меня, по сути, домом, хотя прежней радости мне это не доставляло.

Я открыла дверь и шагнула через порог, удивившись тому, что вокруг такой полумрак. В прошлый раз коридор был ярко освещён, и почти напротив входа находились другие двери – ведущие в читальный зал.

Захлопнув дверь, я еле успела отскочить в сторону, потому что тут же рядом со мной посыпались книжки. Странно, может у них тут ремонт?

– Что тут происходит? Что вы расшалились?

Из-за соседних шкафов (ну точно, ремонт!) прямо на меня вынырнул старик, похожий на сумасшедшего учёного из фильмов: с длинной клочкастой бородой и стоящими дыбом седыми кудряшками. От неожиданности он остолбенел.

– Юная леди… Как вы сюда попали?

Он выглядел настолько удивлённым, что я не нашлась, что ответить, кроме правды.

– Я доклад пришла сделать. Меня из школы послали.

Честно говоря, я почувствовала себя очень неуютно. Старик смотрел так пристально, что "леди" застеснялась своих рваных джинсов и давно потерявшей первоначальный вид толстовки.

– Нет-нет, вы не поняли. Как вы попали СЮДА?

– А что, нельзя? Мы сюда приходили!

– Конечно-конечно. Просто… Я хочу сказать, что ещё никто… Но раз вы пришли… может, пройдёте?

Мне стало не по себе. Чудной старик в полутёмной комнате не слишком хорошая компания в наше время. Мало ли что? Я не ответила и слегка попятилась к двери, пытаясь нащупать ручку. И только проведя по предполагаемому месту её нахождения несколько раз, поняла – её там нет! Я даже повернулась, чтобы удостовериться в этом. Точно! Ни намёка! Но несколько минут назад я потянула за неё, чтобы закрыть дверь!

Старик всё стоял, вопросительно глядя на меня, и я решила, что не стоит сразу его провоцировать, вдруг, он просто сумасшедший?

–Вы не могли бы открыть дверь? Я ручки не вижу.

–Ручки? О, она появится! Она часто прячется. Наверно, боится, что я сбегу и не вернусь!

Вот тут всё встало на свои места! Конечно, сумасшедший! Но вот опасен он или нет? Я решила снова попытать счастье.

–А как мне отсюда выйти? Я тороплюсь!

–Но вы же сказали, что хотите сделать доклад! Я вам помогу! А как только появится ручка, вы сразу же пойдёте домой, уверяю вас!

Старик упорно говорил мне "вы", но, несмотря на его вежливость, мне было некомфортно и даже немного страшновато. Однако он нисколько не смутился и, повернувшись ко мне спиной, отправился к столу, на котором громоздились горы книг. Внезапно что-то щёлкнуло и стало светлее – наверно, выключатель был где-то рядом с ним.

Свет был тускловат, и его было мало для такой большой комнаты, но я всё же смогла оглядеться. И поразилась. Я никогда не думала, что этот коридор такой большой! Мне показалось даже, что он в несколько раз больше самой библиотеки. Может, конечно, я и ошибаюсь, но читальный зал, в котором мы обычно сидели, не выглядел настолько громадным. Возможно, при ремонте снесли стены, потому что теперь это была длинная комната, сплошь уставленная книжными шкафами. Это были не одинаковые библиотечные стеллажи. Шкафы были высокие и низенькие, тёмные и светлые, похожие на сейфы железные, а рядом с дверью стоял красный шкаф с золотым узором. Что находится в глубине, я рассмотреть не могла.

И везде в этих шкафах были книги. Глаза разбегались от разноцветных корешков и названий, многие из которых были написаны не по-русски. Как и откуда в нашей захолустной библиотеке такое? Здесь даже пахло не так, как обычно. Запах книг смешивался с ароматом то ли цветов, то ли травы, пылью, запахом свечей и ещё чем-то знакомым, что я никак не могла определить. У меня даже руки зачесались, так мне захотелось прикоснуться к старым шершавым корешкам!

Убедившись, что старик не смотрит, я прошла немного вглубь и провела рукой по первой попавшейся книге, вспоминая давно забытое ощущение. Потом отдёрнула руку и снова повернулась к старику.

Он между тем продолжал искать что-то на столе, и по-хорошему, это был самый лучший момент, чтобы попытаться улизнуть, но я почему-то не могла развернуться и уйти. Книги – лучшие друзья моего детства – снова были рядом со мной, и я не смогла так сразу их бросить. В конце концов, старик невысокий и выглядит хрупким, как многие пожилые люди, а я, несмотря на свои многочисленные шатания или благодаря им, хоть и худая, но с ним точно справлюсь.

– Доклад… Доклад… А вот и он! – старик повернулся с радостным возгласом и протянул мне несколько исписанных листов бумаги. Я с опаской обернулась (ручки не было!) и, оглядываясь, дошла до стола. Посмотрев на него, я перевела взгляд на исписанные листочки и почувствовала, как внутри поднимается волна ужаса – листочки были не просто исписаны – это был доклад, который я должна принести Ритке. Старик продолжал улыбаться и протягивать мне бумажки, но я не могла заставить себя протянуть руку и взять их.

– В чём дело, юная леди? Разве не за этим вы шли в библиотеку? Неужели, я ошибся? – он бегло просмотрел доклад.– Нет, вроде бы всё верно. Я бы, конечно, поспорил насчёт достоверности некоторых фактов…

Но я не говорила ему тему доклада! Или говорила? В голове всё смешалось…

–Я этого не писала! Откуда это у вас?

–Видите ли… Возможно, кто-то это забыл? Или вы сами забыли?

–Ничего я не забыла! Я шла, чтобы написать его! Где вы это взяли? Стойте! Не приближайтесь ко мне!

Последняя фраза была не лишней, потому что старик сделал шаг вперёд с явным намерением всунуть мне злосчастный доклад.