Глупая

Ничего не ответив, хотя сомнения на лице друга читались весьма ясно, он поднялся со стула и направился к Айко. А я, положив голову на стол, провела пальцем по брачному узору. Что же в тебе скрыто?

Айко столь раннее принудительное пробуждение не обрадовало, если выражаться очень мягко. Пожелав много нехорошего на голову Гирда, он всё же встал и ушёл в ванную. Памятуя о зверском аппетите Айко после прерванного сна, я обыскала съестные запасы на кухне. Готовка никогда не была одним из моих талантов, ведь, сколько помню себя, у папеньки всегда работала кухарка. Но бабушка, мамина мама, считает, что неумение стряпать – несмываемый позор, потому и взялась за меня с восьмилетнего возраста.

Эх, надо было сразу к бабушке отправляться, а не с папенькой договариваться, уж она бы защитила меня от любой угрозы!

– А там кто? – донёсся голос Айко. Похоже, его привлекло моё громыхание. – Вроде всех прогнал.

Ответил ли Гирд, я не услышала – на сковороде занялось масло.

– Ты что тут делаешь? – удивился хозяин квартиры. Видимо, маг решил сделать ему сюрприз.

– Готовлю, – отозвалась я. – Блинчики пеку. Вот почему ты не запасся пельменями, а? – развернувшись, обвиняюще направила на друга лопатку. – Вот так и приходи в гости.

– Я не понял, почему ты тут, а не с мужем?

Умеет же он задавать неудобные вопросы.

– А я не поняла, рад ты меня видеть или нет, – обиделась на него и отвернулась к плите.

– Тьма! Я никак не проснусь! – посетовал Айко.

– Пить надо меньше! – заметила я. – Тоже моё замужество праздновал? Смотрю, все этому рады.

– Нет… – замялся Айко. – Оно как-то случайно вышло.

– Где Гирд? – спросила у него, так и не обернувшись.

– В магазин вышел. Так почему ты здесь?

– Расскажу, когда поешь, – пообещала ему. – Садись пока и молчи, а то будут комки непропечённого теста вместо блинчиков.

Это от удивления друг не проявляет скверный характер, но надолго его выдержки вряд ли хватит. Да и моей тоже. Вот Гирд на всё реагирует спокойно, почти равнодушно, а Айко ни в реакциях, ни в выражениях никогда не церемонится.

Взявшись за начинку, я не смогла промолчать.

– Обычно на пьянки чем-то быстрым и сытным запасаются, но не творогом.

– Это не я.

– Девушка появилась?

– Мама навещала, – безрадостно отозвался друг.

Я взглянула на Айко, уже разместившегося за столом. Зарыв руки в свою белобрысую макушку, он сидел с опущенной головой.

– Меня тогда дед сумел вызволить. Буквально перед допросом палача. Мама ничего не знала об этом, а тут… то ли дед проговорился, то ли ещё кто. В общем, мы только с пляжа вернулись, а она уже здесь.

– Ох тьма! – представила я реакцию матери Айко.

– Она самая, – согласился друг. – Мама снова разочарована во мне: я слишком безответственен, и поэтому не смогу увидеться с Вайоной ещё несколько месяцев.

– А если попробовать договориться?

– Ты будто мамы моей не знаешь. Опека Вайоны для неё всё. Совсем на ней помешалась.

– Радоваться должен, что кто-то заботится о твоей дочери, – подметил неслышно появившийся Гирд. – А ты как был дурнем четыре года назад, так им и остался. Что бы ты сам с ребёнком делал?

– Ещё ты меня отчитай! – огрызнулся Айко.

– Не буду, – спокойно отозвался маг. – Твоя совесть и без меня справится. На вот, выпей, чтобы голова не болела.

– Так вы мне расскажете о причине собрания или будете мою личную жизнь обсуждать? – раздражался Айко.

– Ешь, – я поставила перед ним тарелку.

Уложившись в несколько минут, пока он жевал, я изложила всё, о чём недавно рассказала Гирду.

– Да уж… – по примеру мага протянул Айко. – Допустим, разорвёшь ты союз, и что дальше? Не орден Тьмы, так орден Сияния за тебя возьмётся, им тоже энмах не по душе. А правитель не станет борьбу с магами затевать, его вполне нынешние баланс и благополучие устраивают. Да тебя просто убьют! – он вскочил из-за стола и подошёл ко мне. – Джен, он ищет человека по имени Дженго. Понимаешь? Человека. Когда по прошению деда за мной пришли, палач предложил добровольно сдать того, кто виноват в разрушении «щита». Больше палач ничего не знает.

Убедительно… Почти! Если бы Тео ничего больше не знал, он бы не спрашивал о Дженго так открыто.

– Я исчезну, – твёрдо ответила ему. – Никто не сможет найти меня.

– И будешь всю жизнь прятаться? – он положил руки на мои плечи и слегка сжал их. – А теперь признавайся, чего ты так испугалась?

– Не говори ерунды! – попыталась отмахнуться от вопроса. – Я же объяснила, что нельзя рассказывать о таких возможностях тем, кто имеет власть.

– Ещё раз, – глядя мне прямо в глаза, произнёс Айко, – только правду.

– А почему у тебя радужка посерела? Раньше она была более голубой.

Попытка убрать руки друга не удалась. Айко вцепился в меня до боли.

– Джен, ты же знаешь, я не возьмусь, если не буду знать всех причин. Говори или ищи другого художника.

Борьба взглядами продолжалась довольно долго, пока не вмешался Гирд.

– Говори, Джен, о чём ты умолчала? – поддержал он Айко.

Я посмотрела на мага.

– Ты знаешь, что чувствуют в «верном» союзе при измене? – тихо спросила его.

Гирд покосился на свои руки, где белая вязь, оплетая по четыре пальца, тянулась выше, почти до запястий.

– Надеюсь, что никогда этого не узнаю, – ответил он.

– А я видела это, Гирд. Отпусти уже меня! – велела Айко. – У папеньки с моей мамой был «верный» союз. А он изменил ей. Маму тогда буквально выворачивало наизнанку, бросало то в жар, то в холод, её всю трясло… Она старалась держаться при мне, но я хорошо запомнила её состояние, хоть и мало понимала, с чем оно связано. Мама пела мне колыбельную дрожащим, срывающимся голосом. А когда я уснула, она уехала… Утром папенька сказал, что её больше нет.