Неправильная

– Но я не могла попасть в проем, – припомнила этот момент. – Принц помог мне войти.

– Он признался, что опешил от такой наглости, – подтвердил братишка мои воспоминания. – А войдя, ты сразу прошла в спальню и начала раздеваться.

– А принц? – скрывая улыбку, уточнила я.

– Ну, – замялся Августин, – он все же мужчина, помог, конечно.

– А дальше? – признаться честно, этот момент волновал меня больше всего.

– Ты обнажилась и легла спать на кровать принца Раймунда и тут же уснула.

– Бедный принц! – искренне посочувствовала я.

– Конечно, он был обескуражен твоим поведением, – согласился Августин.

– Да я не об этом, – отмахнулась я. – Он же так и не стал настоящим мужчиной!

– Сестренка, тебе совсем не стыдно за свое поведение? Я ожидал увидеть хоть каплю раскаяния.

– Ни капельки, братишка! – нагло заявила и уже не скрывала улыбку, представляя реакцию принца на свое появление.

А про себя подумала, что ко мне прикасались сегодня сразу два представителя королевской семьи: наследник и король. В монастыре все бы послушницы обзавидовались!

– Неправильная ты, – вздохнул братишка.

Что-то часто он это делает. Стареет, что ли? Внешне незаметно. Или решил вдруг строгим братом побыть? Ну-ну!

– Мы больше не одни, – шепнул братишка и попытался отстраниться, но я не позволила.

– Сделай вид, что никого не заметил, увлечен беседой, – порекомендовала ему. – Поприветствуем, когда подойдут.

– Но это… – попытался возразить братишка, но я шикнула на него и покрепче обняла.

Через минуту послышались шаги, а вскоре противным высоким голосом известили:

– Маркиз Тариский, я была лучшего мнения о вас!

Даже обернулась на эту истеричку. Это чем же братишка мог огорчить эту нехорошую леди? Августин разомкнул объятия и встал. Мне не оставалось ничего, кроме как последовать за ним.

– Миледи, – поцеловав руку обладательнице противного голоса, невозмутимо поприветствовал ее Августин, – чем я вызвал ваш гнев?

– Милорд, разве ваше поведение оставляет место другим эмоциям? – уже жеманно возмущалась леди. – Вы на глазах у всех обнимаетесь с некой девицей.

Это я-то некая? Хотела уже высказаться, но Августин, будто почувствовав мой настрой, громче, чем полагалось, поприветствовал вторую гостью, что скрывалась за нескромными телесами первой.

– Леди Фаншетта, безумно счастлив видеть вас! – и не преминул поцеловать руку невесте, коей она и являлась.

Лично мы не были знакомы, но братишка много рассказывал о своей нареченной, когда посещал меня в монастыре. И во многом не соврал. Фаншетта, действительно, обладала редкой внешностью: первоначально неприметная, обычная, при внимательном рассмотрении выдавала совершенство. И при этом невозможно выделить одно достоинство: глаза манят своей глубиной небесного цвета; пухлые, четко очерченные губы карминового цвета были идеальны; аспидно-черные волосы так и влекли прикоснуться к ним, проверить, настоящие ли… В общем, Фаншетте повезло, что она невеста моего брата. Конкурировать нам не стоило. Жаль было бы такую красоту расстраивать. Или проигрывать ей, если уж быть откровенной.

– Позвольте представить вам, миледи, и вам, леди Фаншетта, – пока я рассматривала нареченную брата, Августин распевал соловьем, – мою сестру, Александрин.

Миледи спала с лица. Еще бы, ее подозрения и обвинения беспочвенны, так еще и оскорбление нанесла дочери целителей. Я взглянула еще раз на Фаншетту и поняла ее матушку. Такую красоту только в хорошие руки надо отдавать, и то жалко. И потому постаралась сразу же забыть о свершившемся инциденте.

– Очень рада наконец-то познакомится с нареченной своего брата, – с улыбкой ответила я.

После перекидывания бессмысленными, но весьма необходимыми, фразами, наша компания разделилась на пары. Августин наслаждался общением со своей невестой, я же прогуливалась с ее матушкой, которая была вполне терпимой особой. Хотя повторного общения с ней я предпочла бы избежать.

– Леди Александрин, простите мне мою наглость, но почему ранее мы не были представлены? – спросила она, а мне так не хотелось прощать ее наглость.

– Я находилась в монастыре на служении у Одноликого, – выдала ей полуправду.

– И что заставило столь юную особу посвятить себя служению Одноликому? – не успокаивалась она.

Родители! Что же еще может заставить бедную девушку спрятаться от общества? Но в этом я не призналась бы ни за что!

– У меня нет дара моего рода, – придав как можно больше грусти голосу, ответила я.

– О, это так печально! – наигранно сочувствовала миледи.

Конечно, это ей повезло дочь с даром родить, и тем самым приткнуться в родственницы древнейшего из родов, да простит меня Фаншетта.

О, Одноликий, эта дама не остановится с вопросами! И я оказалась права.

– Почему же вы оставили служение?

– Родители так решили, – ответила резче, чем хотела.

Леди оказалась понятливой, и более ни о чем не спрашивала. А, может, и вопросы кончились. Вместе с ней мы наблюдали за Августином и Фаншеттой. Матушка бдела, а я ждала, когда братишка посмотрит в нашу сторону, чтобы взглядом сообщить о своем нежелании продолжать общение с этой леди.

Вот, казалось бы, ничего она мне плохого не сделала, а я ее уже почти ненавидела. Она раздражала неимоверно. Как объяснить свою реакцию я не знала, просто какое-то внутреннее чутье говорило, что человек, стоящий рядом, как минимум недостоин моего внимания.

Мой молящий взгляд заметила Фаншетта, и, к удивлению, прогулка подошла к завершению. Все же хорошая будет жена у Августина. Мое одобрение она получила!

***

– В конце концов, неприлично незамужней девушке не иметь камеристки! – доказывала мне матушка.

– У меня есть Жанна, – возражала я.

– Жанна слишком молода, чтобы быть камеристкой.

– Это еще почему? На мой взгляд, она справляется отлично.

– Куда ты собралась? – вдруг спросила матушка, наконец-то заметив, что я переодеваюсь в платье для выезда по делам.

Помогала мне, кстати, Жанна, которая вела себя так, словно не о ней шел недавний спор. Умничка!

– К портному, – ответила я. – Вы же не посчитали нужным сообщить о завтрашнем маскараде, – с укором произнесла я.