Ранчо «Магнолия»

– Да, если бы любила его!

Адам первым отвел взгляд и хмуро уставился в стену. Анжи отвернулась к окну, а Ирина едва заметно понимающе улыбнулась.

– А знаете, я вспомнил еще одну легенду, о любимом дереве моего друга Кэйда – кипарисе. Рассказать?

– Конечно, мы с удовольствием послушаем, – кивнула Ирина, и Адам начал рассказ.

– На берегу моря жил простой рыбак с добродетельной женой. Это были чрезвычайно добрые и хорошие люди. Двери их хижины всегда были открыты для путников, которые находили в ней приют и ночлег. Бедные вдовы…

Анжи тихонько вышла из палаты вслед за поманившей ее медсестрой.

– Вам звонят из Америки, – сказала она, и девушка бегом бросилась к кабинету, где стоял телефон.

– Алло?.. Да, Алина. Слушаю…О, Господи!…Боже мой.…Но я не могу ему сказать, Алина. Вчера была операция, Адаму нельзя волноваться.…Нет, все прошло хорошо, просто отлично. Доктор сказал, что через пару месяцев Адам сможет встать на ноги.…Прости, но сегодня я ему ничего не скажу…Я сделаю это через два дня,…Конечно, обещаю…Алина, мне так жаль! Держись.…Да, я позвоню, до свидания.

Когда она вошла обратно в палату, Адам на минуту оторвался от рассказа и спросил, что случилось.

– Ничего. Просто мне звонил Коля. Продолжай рассказ, что было дальше?

Адам помрачнел, но продолжил:

– Ладно.…Итак, как я сказал, добрая слава шла о рыбаке и его жене по всему побережью. А рядом с доброй славой шла худая, о трех их дочерях. Старшая Тополина была мала, безобразна и со злым характером. Вторая дочь – Граната помешалась на розовом цвете. Постоянно упрекала отца и мать за то, что она не красавица, и что у нее не розовый цвет лица. Вот если бы она была яркая, как розовый цветок, говорила она, то все прохожие останавливались бы и смотрели на нее в восхищении. Младшая, Кипариса, была веселая и красивая, но по примеру старших сестер тоже насмехалась над отцом и матерью. Тяжело было слушать родителям несправедливые слова дочерей. Но родительская любовь слепа и беспомощна. Старики молча сносили безобразные проделки своих дочерей. Однажды дочери, разозленные каким-то скандалом, с кулаками набросились на своих старых родителей…

Адам говорил, а Анжи смотрела на его спокойное красивое лицо и думала об Алете и о том, что не сможет выполнить обещание, которое она дала Алине. Обещание рассказать Адаму о том, как пропала его старшая сестра. Анжи не хотела видеть ту боль, которая непременно отразиться в его чудесных медового оттенка глазах, и понимать, что на этот раз не может ничем помочь. Но девушка понимала, что должна все рассказать. «Через два дня», – мысленно твердила она себе. «Я сделаю это через два дня. Боже, помоги мне!»

– О, небо! – взмолились старики. – Есть ли силы, которые смогли бы защитить нас он наших же детей? Не успели они произнести эти слова, как неизвестно откуда раздался голос: «Тополина! Ты проклинаешь своих родителей за то, что мала ростом, так стань же высочайшим деревом, у которого никогда не будет цветков и плодов. Граната! Ты станешь деревом с розовыми цветами, и все будут восхищаться ими, но никто не наклонится, чтобы понюхать эти красивые цветы, потому что они не будут иметь запаха. Плоды твои, ярко-красные в середине, не насытят никого и не утолят ничьей жажды. Потому что они не будут созревать. Кипариса! Ты станешь растением красивым и печальным!» Перепуганные девушки бросились из хижины, за ними выбежали родители, но детей своих они уже не увидели: во дворе стояли три дотоле неизвестных дерева. Одно взметнуло вверх свои ветви, другое протягивало розовые цветы, а третье застыло в грустном молчании. И назвали эти деревья именами трех жестоких дочерей: тополь, гранат и кипарис. Вот так.

– Поучительная история, – сказала Ирина и поднялась. – Ну, ладно, Адам, мы пойдем. Тебе нужно отдохнуть. Ты же едва от наркоза отошел, а мы тут пристаем к тебе с этими легендами.

– Да, я вовсе не устал. Побудьте еще немного, – попросил он. – Здесь так скучно лежать одному, книги мне уже осточертели…

Ирина улыбнулась.

– Ничего, я попрошу, чтобы тебе разрешили теперь поставить телевизор.

– Спасибо, но ваше общество мне интересней.

– Мерси за комплимент! Но мне действительно пора, сегодня нужно еще массу дел переделать. А ты, Анжи, останешься?

– Нет, я с тобой. Я…у меня назначена встреча, на которую нельзя опаздывать. Но я еще зайду вечером.

Анжи неуверенно улыбнулась Адаму, но он лишь коротко кивнул.

– Ну, зачем ты так, Анжи? – сердито спросила ее Ирина, уже в машине. – Адам расстроился. Он решил, что ты встречаешься с Николаем.

– И с чего бы это ему расстраиваться?

– А то ты не знаешь?! – хмыкнула Ирина.

– А что я могу знать, если он только при последних наших встречах не приказывал мне исчезнуть с глаз долой?! Причем, в половине случаев со мной была ты.

Ирина бросила взгляд на грустное лицо дочери и остановила машину, припарковавшись у обочины дороги.

– Ну, что случилось? На тебе лица нет.

– Я все придумала про встречу, мама. Мне просто нужно было уйти из больницы и вот…

– Больше ничего не могла придумать?

Анжелика в отчаянии пожала плечами.

– Да я сказала, что первое в голову пришло. Да и не все ли равно?!

– Далеко не все равно. Ну да ладно. Расскажи, что случилось.

– Звонила Алина и сказала…сказала, что Алета погибла на пожаре в прерии.…О, как это ужасно! Она просила меня рассказать об этом Адаму. А я не могу это сделать! Не могу, не могу…

Разрыдавшись, Анжи уронила голову на руки. Ирина машинально погладила ее по волосам.

– Господи! – шептала она. – Нет,…мой бедный сын! Этого не может быть, этого не должно быть.…О, Аманда, почему ты не открыла мне этого, если ты знала…

Ирина вдруг замолчала, в голову пришла неожиданно спасительная мысль. Она встряхнула дочь за плечи.

– Анжи, посмотри на меня! Успокойся, милая. Вспомни, пожалуйста, что именно сказала Алина.

Анжи, всхлипывая, передала свой разговор с сестрой Адама.

– Значит, никто не видел ее мертвой, надежда еще есть, Анжи. У Алеты должна быть золотая цепочка – подобие той, что я перед отъездом подарила Александру. Помнишь? Ты еще сказала, что тебе бы тоже хотелось такую, а Сашке, мол, украшения все равно не идут. Помнишь?

– Д-да, – неуверенно кивнула девушка. – Тоненькая такая и…с половинкой сердечка…

– Да, с правой половинкой маленького золотого сердечка. У Алеты должна быть такая же, только с левой половинкой. Ну, ты помнишь?

– Не знаю.…Ах да, она как-то показывала мне ее, еще говорила, что это ее талисман, она ее никогда не снимает…

– Ну вот, все хорошо, – улыбнулась Ирина, целуя дочь в лоб.

– Хорошо? Я не понимаю, мама, что ты имеешь в виду?

– Дело в том, – начала объяснять Ирина, – что это цепочка Аманды. Когда-то эти две цепочки были переплетены в одну, и сердечко было целым. Перед смертью Аманда рассоединила цепочку и отдала одну половинку мне, другую – Мэри, с наказом, чтобы мы в свою очередь подарили их своим детям: я – старшему сыну, а Мэри – старшей дочери.

– И что?

– Потом она сказала, что снова эти цепочки соединит ребенок, маленькая девочка.…Понимаешь, Анжи? Алета должна была отдать кому-то эту цепочку, а значит, она не может пропасть, погибнуть прежде, чем сделает это.

– да…если Аманда была права…

– Но во всем остальном ее предсказания сбылись…Что с тобой, Анжи, дочка? Ты опять побледнела! – Ирина испугалась, что дочь сейчас потеряет сознание.