Ангельский зов. Поэзия

Ангельский зов. Стихотворения
Елена Сомова

Поэзия – мир особых духовных ценностей, святость без границ, где зло и добро уравновешены гармонией постижения высшего разума. Творчество Елены Сомовой создает концепцию нового мировоззрения в искусстве слова и художественной изобразительности. Елене как никому другому удается схватить философский смысл жизни голыми руками и принести его к мировосприятию читателя и зрителя ее духовных всплесков. Елена берёт в мир своей поэзии только духовность и чувственную органику ее мировосприятия.

Ангельский зов

Стихотворения

Елена Сомова

Фотограф Владислав Андреевич Макаров

© Елена Сомова, 2023

© Владислав Андреевич Макаров, фотографии, 2023

ISBN 978-5-0060-4409-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ЕЛЕНА СОМОВА, 2022 г

Поэма диалогов

Акулий сверхразум вершит, как он думает,
судьбы столетий.
И горькое эхо гудит от запекшейся крови.
Сквозняк многолетний попался в рыбацкие сети
и горлом выходит большой переменой в истории.
Болтали-болтали… сквозь пепловые сплетневища
Утиные клювы корм рвали людской с голубями,
Топча крокодилов ногами на пепелищах
И тухлые байки обменивая местами.
Крикливое рыло вытягивалось наружу,
откусывая головы простолюдинам,
И был звездопад, и из звезд хрустовой недоужин,
И шёл напопятную вождь, притворясь крокодилом.
О как разворочено право любить человека,
замена глагола на рифму «убить человека».
Но слишком уж много убийц австралопитеков,
И плачущим воском горит в честь него дискотека.

Роланд:

– Разве я умер?
Лизетта не умерла, —
слышен под крышкой ее долгожданный зуммер,
кашель и плач, расхлестанные слова.
Медные стрелы буквами полоснули.
Буквы немного могут уже сказать,
если их численность, уменьшая зренье,
выложена в циферблате недоуменьем,
раз выше букв и чисел скажет слеза.

И вопреки буквоедам жуткий их произвол,
давящих ступней жесты неумолимы:
падающий слог, вытоптанное имя —
не достиженье, – глобальное разрушенье
там, где идут ураганный вихрь и гроза.

Лизетта:

– Много бутонов ливнями унесло.
Ты поддержи последний, пока не умер.
Этот впотьмах надежд зарожденный зуммер,
как диалог уже. Не могу сказать
то, что сейчас отгоняет слепым веслом.

Роланд:

– Не говори. Вот роза нашей любви
и родники – бутонов ее малютки.
Нас насыщали святостью соловьи
и высотой, но все обратили в шутки
жест буквоедов и догмы. Змеиной тропой
шествует яд прямо к ливню слез по мишутке.
Он смотрел с сожаленьем,
Как она поедает бабочек :
Тонкие чипсы из морской капусты,
как темно-зеленые крылья для хруста.
Не ешь наготу собственных мыслей,
не придирайся.
На корабле под луной не до сальсы.
В темноте на столбы натыкаясь,
Крылья съеденные в животе порхают.
Я любила, но в этом теперь покаюсь,
и под всхлипы крылатой бестии мир светает.
А без бабочек в доминушках пусто :
Просто окна, голая сущность – пребудет смысла
в этих квадратах
без поцелуев и секса.
Люди в экономике – акробаты,
их партитурам не хватит места.
Но какое-то мелкое крошево
из крупно-капустных крыльев
умирает во рту капустной принцессы
И в его килобайтном мозгу
На предмет вспоминания грязи и ила.
Медленные колючки растут на спине.