Красная Тапочка

Если он сунется в сеточные вольеры, она устроит ему неприятности, решила Вера.

Глава 6.

Ожидая со дня на день призыва в армию, Валера потерял всякий интерес к работе, и шлагбаум на въезде на территорию кинофабрики оставался без присмотра. Волк рассказал, что его брат до последнего тренировался на базе в Щёлково, готовясь выступать за юношескую сборную в международном чемпионате по биатлону, но его тест на допинг дал положительный результат. Виноват тренер, который подсовывал подопечным допинг под видом витаминов.

Утром Тапочка разбирала продукты – казалось, у неё сумка без дна. Старушка не не могла на неё нарадоваться. Она и Валеру хвалила, ведь он кмс по биатлону в его неполные восемнадцать лет. Даже закончив со спортом, он соблюдал режим: бег трусцой, силовые упражнения и стрельба в тире.

Сначала Тапочка решила, что Валера приходится племянником Долгушевой, но потом выяснилось, что Надежда Анатольевна сама из Приднестровья, приходилась ему родственницей и была выписана в няньки. «Вот только детей я терпеть не могу», – признается она. Бывает у гувернанток такая особенность, вроде профессионального выгорания. Потом младший брат Леонида Ильича Голикова на ней женился, только Михаил умер давно. А что до фамилии, так отцы у братьев разные.

– Выходит, Волк – тоже ваш воспитанник? – спрашивает Тапочка.

Волк являлся старшим, но внебрачным сыном Голикова от связи времен его молодости, когда он работал кожевником. Тапочка спросила его, связан ли он родством с хозяйкой.

– Она не прямая родственница, если ты это имеешь в виду. Вот Валере она тетка, а поскольку меня отец не признал, она мне никто.

Попытки расспросить Волка о матери ни к чему не привели, он рассказывал только, что она вышла замуж и уехала в другую область. Про отца и говорить нечего, Голиков его не признал, содержания не выделял и на образование не собирался тратиться. Работа парикмахером в Колшево – вот, на что Виталий мог рассчитывать. Вряд ли его это удовлетворяло, но будучи скрытным, парень ни с кем не делился своими планами. Он просто признал, что главный – не он.

– Откуда же ты знаешь, что Голиков твой отец? – спросила Тапочка.

Волк постарался придать своему лицу самое серьёзное выражение.

– Сам я не уверен. Так утверждала мать, но она хотела алиментов. Нет, я сам по себе.

Он избегал смотреть Тапочке в глаза, явно врал. Когда все успокоится, он выйдет на сцену и вымахнет анализ ДНК. Только опоздал он с эффектным выходом. Голиков умер.

– Это бывает, вот у меня папа и мама тоже умерли, – утешала его Тапочка.

Честно говоря, ей больше по душе Валера, старший брат для неё был слишком шустрый. Любил приврать, а таким ненадёжным парнишкам она не доверяла: никогда не знаешь, чего от них ждать. А вот Валера в очках имел вид интеллигентного молодого человека, крайне задумчивого. Очень ей хотелось его растормошить.

– Ты чего в очках ходишь?

Стоило его разговорить, так он болтал, не смолкая. Зрение у него ухудшалось из-за травмы головы в детстве. Он оказался на удивление живучим, сильным и выносливым. Такое прекрасно развитое тело, а голова подкачала.

– Ты знаешь, у меня плохо с математикой. А теперь и зрение подкачало. Потеря большая, где-то минус 6, да ещё каждый год ухудшение. Слепой крот, – на последних словах его голос дрогнул.

К тому времени всё, что он умел, это стоять на стенде. Уже в шестом классе он стал отстающим за незнание физики и чисел в кубе – то время, когда их изучали, он проводил на соревнованиях.

Они с Тапочкой сошлись поближе, и Валера больше её не чурался.

Дом, при первой встрече показавшийся девушке дворянским гнездом, при ближайшем рассмотрении выглядел сущей развалиной: портик с колоннами находился в аварийном состоянии и главную лестницу закрыли для доступа, перегородив красной лентой. Вход в дом осуществлялся через заднюю дверь. Прочие детали особняка – как-то огромные двери и французские окна – были изъедены временем, они скрипели и не закрывались.

В доме оставались модули от кинофабрики, и Долгушева посылала Тамару там убираться, чтобы сохранять их в рабочем состоянии. Цеха для съемок в студии не использовали уже много лет, но Тамара раз в месяц наносила побелку на стены и потолки. Тапочка ей помогала с пылесосом. Ей нравилось, как пахнет свежая известь.

В коридоре, кольцом опоясывающем здание, остались с тех времен шуточные картинки и указатели, следуя по ним, можно было попасть в бойлерную, комнату с кинопроектором или зал для съемок с белым подиумом. Об этом Тапочке рассказывал Валера, когда они гуляли – в доме не осталось мест, куда бы они не зашли.

Сойдя с покосившегося крыльца, они неторопливо шли по топкой тропинке, разглядывая окружающие пейзажи и мелкую лесную живность. В гомоне птиц, шелесте ветвей под пробегающим ветром, вплетались слова, которыми они обменивались. Этот разговор, перемешанный с птичьими голосами и взрывами смеха, настраивал Тапочку на радостный лад.

Аллеи, садовый домик, автобусная остановка, река, мост – они успевали побывать везде. У них не было того, что называют свиданиями, они просто гуляли вместе. Никаких укромных местечек с ложем. Никакого продолжения. Имелось в виду, что оно будет, но не сейчас. Скоро.

Тапочку поражало невежество Валеры: он не отличал цветка вероники от мотылька и проявлял безразличие ко всему, что не было связано с его занятием биатлоном. Только с винтовкой в руках он чувствовал себя уверенно. Ещё он обладал острым нюхом и вниманием к деталям, в чем Тапочка имела случай убедиться. Заметив, что он шевелит ноздрями, она поинтересовалась, что он делает. Оказалось, он распознавал её запах, чтобы узнать откуда она пришла. Другим его свойством была скрытность: никто не знал, чем он занят целыми днями. Он мог гулять в лесу или бродить по городу. Утром он бродил невесть где, а вечером сидел за семейным лото, ставил бочонки и выкрикивал «дедушку» и «барабанные палочки».

Волк, напротив, доставлял Тапочке немало хлопот. Вот и сейчас, только она собралась выйти из комнаты, как оказалось, что дверь подперта чем-то снаружи. Со стороны коридора поставили мешок с мусором.

В шесть Тапочка уже на ногах. У неё доставка на семь. Вот только где искать термосумку «Редбокса», которую Тапочка оставила в лофте.

– Найдется, – машет рукой Тамара. До чужих вещей ей дела нет, но за своими она присматривает будь здоров.

Сумка находится в неподходящем месте, в кладовке со швабрами. Этот фокус Волк проделывает уже во второй раз. Только на этот раз всё серьёзней. На столике отсутствовали ключи от машинки-смарт. Как же ей не понравился такой поворот. Совсем не нравился.

– Ты не видала моей машины? – спросила она уборщицу.

– На стоянке смотрела?

Смарта там не оказалось, и подозрения у Тапочки усилились.

– Кто-нибудь взял покататься? – спросила она у Тамары.

Та поморщилась: расспросы отвлекали её от работы, она как раз собиралась пылесосить.

– Валерику потребовалось съездить в город. У него дела в военкомате. А ключи лежали на столике. Думала, ты разрешила.

– Да. Конечно. Просто захотелось прогуляться.

– Обещали дождь.

Тамара бормотала про любителей хорошей погоды, которые не научатся читать прогноз перед тем, как выходить из дома, но не получив ответа, занялась пылесосом, и докричаться до неё более не представлялось возможным.

Сердце Тапочки бешено стучало в груди, а руки дрожали, когда она, наконец, нашла телефон.

– Алло, Валера, ты где?

В ответ она услышала невнятное бормотанье. Это был голос Валеры, и она почувствовала, как на глаза навернулись слезы.

– Валера… – начала она дрожащим голосом. – Что произошло, милый? Что случилось? –

– Ничего, милая. Все в порядке.

И хотя нельзя судить человека по одному поступку, но в этом случае Валера больше не кажется Тапочке достойным доверия, он не переставал лгать. Она словно проглотила горечи. Возмущение клокотало в горле остатком гнева, дождь и ветер толкали в спину, а ветки елей касались живыми и толкали её в спину. По лесной дороге на высокой скорости проносились машины. Когда очередная иномарка пролетела не притормозив, Тапочка предпочла убраться с дороги – такие собьют и не остановятся.

Машинка-смарт стояла на обочине. Первой Тапочка увидала машинку, дверь ее была распахнута настежь. Попробовав завести мотор (не заводится, бензин на нуле), она покричала Валеру на случай, если он просто отправился размять ноги. Лишь потом она обнаружила его на краю оврага, в кустах, на куче листвы. Он походил на пьяного – от одежды о разило сыростью. Тапочка тронула его щеку, теплая ли. Жив! Это недавнее недомогание запустило приступ, и Валера лишился способности самостоятельно двигаться и говорить.

Тапочку смущало кровавое пятно на рукаве светло-серой куртки, словно кто-то схватил парня за рукав. У него самого руки оказались чистыми. Появиться на людях с таким пятном было не мыслимо, и она зачерпнула сырой земли и размазала грязь поверх крови. Лучше не стало, зато выглядело не так страшно.

– Что это, Валера? – кричала она.

Из-под лиственной кучи выступали мертвые звериные головы, и они привели её в ужас. Потом она кляла себя за малодушие, которое побудило ее сбежать с места преступления, но тогда все силы ушли на то, чтобы добраться до шоссе. Что-то большое двигалось ей навстречу. Да это проводоукладчик, которым управляли дорожные строители. Тапочка брела навстречу, таща на себе Валерия.

– Он ранен, помогите ему! – кричала она.