Да будет свет!

Пока Марта пыталась вырвать из его рук оружие, в воздухе мелькнул кем-то брошенный нож и вонзился Марте в живот. Она покачнулась, готовая упасть, ухватилась за замершего Люцифера.

– Держи меня, – выдавила она и попыталась вновь направить оружие на собравшихся. На минуту-другую ее воли хватило, потом она начала заваливаться, теряя сознание и увлекая Люцифера за собой. В ее помутненном мозгу возник образ закрывающего ее собой человека в золотом сиянии света.

В этот момент в заведение, вышибив ногой дверь, ворвалась целая группа «звездных ангелов» во главе с Кроманьонцем. Капитан быстро оценил обстановку, причем тоже был убежден – неизвестный закрыл Марту своим телом. Одним движением головы он подал команду своим бойцам, – и вскоре толпа пьяниц, наркоманов и развратников послушно стояла вдоль стен с поднятыми руками. Пока «ангелы» наводили порядок, прибывший с группой пожилой азиат в белом халате врача быстро осмотрел раненую и с помощью бойца богатырского телосложения перенес ее в катер.

– На корабль, быстро! – скомандовал Кроманьонец им вслед. – Бугай, головой отвечаешь!

Богатырь кивнул, прыгнул за рычаги управления и рванул с места, а Кроманьонец остался ждать вызванный на подмогу транспорт, чтобы препроводить перепуганных детей под крыло Валерии Лекёр.

– Ты кто такой? – вопросил он того, кого называли Люцифер.

– Джонатан Бекер, – отозвался тот, слегка протрезвев от произошедшего и ежась под взглядом этого сильного человека, явно привыкшего руководить.

–Ты закрыл Марту собой? Спасибо тебе! – с чувством сказал Кроманьонец, хлопнув его по плечу. – Это кровь Марты на тебе? Сам не ранен?

Джонатан-Люцифер помотал головой. Возможно, он так хотел сказать, что никого не закрывал своим телом, но Кроманьонец отнес его жест лишь к своему вопросу, не ранен ли тот.

– Помоги посадить детей и поедешь с нами, – распорядился он.

Через несколько минут спасатели уже сажали детей в прибывшие катера, причем подоспевшая Валерия наводила среди них порядок ничуть не хуже Кроманьонца. Некоторые подростки сами были пьяны или под воздействием наркотиков. Где-то кивком головы или движением руки, где-то ласковым словом и улыбкой, она успокаивала смех и плач, отводила ненужные возбужденные вопросы, поторапливала и рассаживала по местам. От ее присутствия дети вдруг почувствовали себя под надежной защитой. Катера тронулись в путь.

Никому из оставшихся в заведении «звездные ангелы» не причинили вреда, не попытались наказать или отомстить за ранение Марты. Тем не менее, им вслед неслись проклятия и злобные угрозы: в Аду не понимали добра, точнее – ненавидели его.

На корабле старый доктор Ли оперировал Марту. Ему ассистировала его дочь, хрупкая девушка с длинными черными косами, аккуратно убранными под стерильный головной убор. Девушка носила русское имя Люся, хотя, как и отец, была китаянкой: в XXIII веке на Земле уже не знали границ между государствами, а границы между нациями, языками и культурами постепенно стирались, уравняв все расы и народы в едином гордом звании – Человек.

Под наркозом Марте снился счастливый сон: она в окружении спасенных из Ада детей сидит на берегу залитого солнцем широкого озера, а дети резвятся вокруг нее – одни играют на берегу в мяч, другие плещутся в озере, и мир вокруг заполнен счастливым детским смехом и криками: «Мама Марта!»

Потом картина исчезла – и в ее мозгу возник образ человека, закрывающего ее собой, в золотом сиянии света…

………………………………………

В давно минувшем XXI веке немолодая уже сельская учительница Марта Сергеева очнулась от сладкой дремоты: ее пригрело доброе июньское солнышко, погрузив в удивительные грезы, где она водила звездные корабли и спасала от катастроф целые планеты.

Вокруг шумели и резвились дети, которых она одного за другим усыновила или взяла под опеку, по существу – спасла из Ада, ведь детдом называют еще «детлом». Сейчас одни бегали по берегу с мячом, другие плескались в воде прогретого солнцем озера. Звенел детский смех, то и дела доносились крики: «Мама Марта! Иди к нам купаться», «Мама Марта, посмотри, как мы в вышибалы играем!», «Мама Марта!»

Марта потерла лоб. Все, что окружало ее, было вполне настоящей жизнью. Мир звездных спасателей казался сейчас иллюзией, сном. Но уж очень похожей на реальность была эта иллюзия. Она поймала брошенный ей мячик, кинула его обратно и помахала детям рукой. Задумалась: она прекрасно помнила свое детство, свой дом. А в той, другой реальности, ее домом был звездный корабль, а родители геройски погибли, спасая целую планету. от радиоактивной катастрофы.

Глава 2.

Марта, сбросив растоптанные туфли, спустилась к воде и устроилась на стволе полуповаленного дерева, нависшем над самой водой, и опустила босые ноги в воду.

– Вот какая у вас мама, уже старая, скоро 50, – шутливо сказала она плещущимся детям. – А все сидит, ногами в воде болтает, как девчонка.

– Мама Марта, давай к нам! – загалдели мальчишки и девчонки, подплывая к ней и поднимая фонтаны брызг, отчего подол ее платья немедленно стал мокрым.

Марта отмахивалась, отфыркивалась, потом лихо соскочила с дерева в воду прямо в платье и ответно принялась брызгаться в ребят. Визг, гвалт и полный восторг детей – ей нравилась такая жизнь. Она всю жизнь была одинока: сказывался мужской характер, абсолютное пренебрежение внешностью и экзотическая биография. По молодости она ездила по местам катастроф и террористических актов, которые буквально терзали страну в страшные 90-е. Имея образование медсестры, она приносила там немало пользы, а уж храбростью могла потягаться с любым мужчиной-спасателем. Параллельно успевала работать и учиться в пединституте.

Странно, но она никогда не мечтала о любви: видимо, считала себя изначально не способной вызвать это чувство в мужчинах. Однако всегда страстно грезила о материнстве. По-видимому, все ее женское начало воплотилось именно в этой страстной мечте. Причем родить, как говорят, «для себя», как это делают другие одинокие женщины – нет, такое решение ее категорически не устраивало. Она жаждала УСЫНОВИТЬ, причем не одного, а многих деток – и эта не совсем обычная мечта вполне соответствовала ее юношескому максимализму, сохранившемуся на всю жизнь. «Уж если жить, то максимальных оборотах», – таков был ее девиз. Этот принцип причудливым образом ассоциировался у нее с библейской фразой: «ДА БУДЕТ СВЕТ!»

Довольно поздно, уже справив 40-летие, она приступила к осуществлению своей мечты об усыновлении – и постепенно собрала под свое крыло восемь детей со всех концов страны. Она собирала их по детским домам: руководствуясь неким особым чутьем, она выбирала СВОИХ детей – тех, кто вольется в ее семью как в свою родную.

Была у Марты еще одна тайная мечта: ей с юности хотелось СПАСТИ МИР. Как именно это сделать, она не знала. Никаких конкретных планов за всю жизнь выработать ей не удалось. «Эх ты, «спаситель мира, – иронизировала она над собой. – Сидишь тут, в деревне, среди лопухов. Прожила неплохую жизнь, но без всяких там мировых масштабов. Твои масштабы – вот: школа, дети и лопухи». Тем не менее, мечта эта не давала ей покоя, будоражила ее фантазию, являлась во сне. Она погружалась в мир своих грез, и с течением лет он становился все живее. Все реальнее. И в какой-то момент стал для нее второй жизнью… если не первой.

Там она водила звездные корабли и спасала целые планеты. И носила гордое звание «звездный командор». И там, в этом ином мире – мире светлого будущего – у нее была ЛЮБОВЬ. Звездная, безумная, фанатичная любовь, сжигавшая ее сердце.

…………………………………….

Закончив оперировать Марту и оставив ее под зорким присмотром Люси, доктор, которого все называли дядя Ли, пригласил Джонатана-Люцифера в лазарет и поставил ему капельницу, чтобы тот протрезвел. Тот лежал на кушетке, краем уха слушал разговоры двух врачей и размышлял. А подумать ему было о чем.

Вообще-то ехать со «звездными ангелами» на корабль «Новый мир» не входило в его планы. Хозяин питейного заведения, он же местный бандит Мак-Рой сегодня просто шепнул ему: «Иди, Люцифер, заговори девчонке зубы. Язык у тебя подвешен, про добро и зло разглагольствовать умеешь, – при этом он гадко осклабился. – Заговори и перехвати ее пушку за дуло, понял? Сделаешь – буду поить месяц бесплатно!» Именно Мак-Рой и метнул в Марту нож, когда Джонатан выполнил его поручение.

Но судьбе было угодно сыграть с ним шутку. Его приняли за героя. Вначале он хотел просто улизнуть от «ангелов», но по натуре был слабым и ведомым и попросту не посмел ослушаться Кроманьонца. К тому же промелькнула мысль: «Что, если это мой шанс?»

Он сызмальства был трусливым и безвольным ребенком, а потом и подростком. В жестокой подростковой среде Ада готов был унизиться, лишь бы не оказаться битым. В то же время, насмотревшись приключенческих фильмов, где герой-супермен в одиночку покорял вселенную и сражался с мировым злом, он рано заболел идеей величия, которая с годами переросла в шизофренический бред. Лет в 15 он начал пить, чтобы в пьяном угаре воображать себя тем самым суперменом, алкоголизм утяжелял течение психической болезни, и к 20 годам Джонатан Бэкер превратился в постоянного пациента психиатрической клиники.

Врачи и санитары в Аду не очень-то рьяно выполняли свои обязанности, поэтому больным не составляло труда покидать стены больницы, скитаться, уходить в запой и попадать в истории. Никто их особенно и не искал: вообще на этой планете каждый был сам за себя, а зачастую – еще и против всех.

Как многие шизофреники, Джонатан был весьма неглуп, из хаоса прочитанных книг составил более-менее обширный кругозор и умел красиво рассуждать на отвлеченные темы. Все это позволяло ему на время располагать к себе людей, производить впечатление на женщин. Он обладал поистине дьявольским чутьем манипулятора – и этот своеобразный «дар» позволил ему до сих пор выжить и не скатиться на дно.

Прозвище Люцифер он получил за свои пьяные разглагольствования о том, что бог и дьявол есть одно и то же, что Люцифер по-латыни значит «несущий свет» и что лично он, Джонатан Бэкер, избран богом-дьяволом для особой миссии.

Больше всего на свете он боялся быть уличенным в своем ничтожестве. И вот сегодня его приняли за героя! Причем не пьяные собутыльники, а сами «звездные ангелы». Именно так его и встретили на корабле. И вот теперь, лежа под капельницей, окруженный вниманием дяди Ли и совершенно незаслуженным уважением экипажа, он обдумывал, как разыграть эту неожиданно выпавшую ему козырную карту.

………………………….

Тем временем уже знакомый нам богатырь по имени Богдан Бугай, который доставил раненую Марту и дядю Ли на корабль, сидел в кают-компании и, размахивая огромными ручищами, живописал «героизм» Джонатана-Люцифера:

– Входим мы…это значит…представьте себе…в их вонючий кабак, а там Марта в крови и он закрывает ее собой от целой толпы уродов под наркотиками… И дети возле него плачут. Это Марта, значит, детей хотела вывести… А они ей ножом в живот, гады. В общем, если бы не этот парень, ей бы конец пришел…

Окружившие его спасатели, для которых героизм был совершенно привычным делом, понимающе качали головами.

– А все-таки удивительно, что в Аду есть такие люди! – высказался Кроманьонец. – Впервые в жизни слышу о чем-то подобном.

Его поддержали ветераны: наставник по рукопашному бою Алексей Дмитрич, невысокого роста мужчина в возрасте, поджарый, целиком состоявший, казалось, из сухожилий и мышц, и Лада Эйненги, пожилая чукчанка, представитель новой удивительной профессии – «мыслитель». Ее работой было… решать загадки и разгадывать тайны, которые возникали на пути космических спасателей. Давно ушли в дикое прошлое те времена, когда чукчи считались глупыми, когда вообще допускалась мысль, что одни народы могут быть лучше или хуже других. Лада Эйненги считалась одним из самых умных людей на Земле и на всех населенных землянами планетах. О ее блестящих находках и решениях слагались легенд. Рассказывали, что только благодаря ее абсолютно нестандартному мышлению была найдена пропавшая археологическая экспедиция, которая искала следы древней цивилизации на одной из пустынных планет. Говорили также, что ее смелое инженерное решение предотвратило гибель экипажей пяти кораблей различных гуманоидных рас, столкнувшихся на перекрестке космических путей.

То и дело кто-то из членов экипажа забегал в лазарет, чтобы задать дяде Ли один и то же вопрос: «Ну, как она?» Врач всем отвечал одной и той же фразой: «Спит. Очнется – сообщу!» – и хмурился, потому что сам очень переживал за Марту.

Натан, уже полностью протрезвевший, решил завязать разговор:

– А что, доктор, разве у вас положено вот так в одиночку ходить по злачным местам и собирать детей? – и он кивнул в сторону спящей Марты.

– Да что ты, парень! – отмахнулся врач. – Конечно, нет. Но просто Марта – она такая!

От внимания Натана не ускользнуло, что он произнес это почти с отеческой гордостью.

– Какая? – спросил он, чтобы поддержать разговор и заодно сориентироваться в обстановке.

Врач присел на краешек его койки: