Особенный эксперт

Не хватало только проявить слабость в присутствии этого чужого, совершенно чужого человека. Лишь сейчас девушка осознала, что он действительно чужой… не тот Роберт, которого она когда-то любила. Иной облик… иной образ жизни… иные действия. Разве ЕЕ Роберт мог бы так поступить? Разве он предал бы ее?

–А если нанять кого-то? – заговорила Карла после паузы. На собеседника она старалась не смотреть. – Почему ты выбрал именно меня на столь… малопривлекательную роль?

–Если нанять кого-то, я все равно буду убийцей, – пожал плечами Роберт. – Заказчиком. Даже хуже, чем убить самому. Нет… это должна сделать ты, сделать добровольно. Понимая неизбежность подобного шага.

Карла с тоской взглянула на него. У нее в душе словно что-то умерло… за краткий срок она узнала, что последние годы жила под чужой личиной и потеряла часть воспоминаний; поняла, что ее предал любимый человек; и осознала, что вынуждена стать убийцей.

Роберт как будто прочитал ее мысли. Подался вперед и постарался перехватить ее взгляд.

–Ты не будешь виновата, – мягко сказал он. – Это акт самосохранения.

И он еще ее успокаивает! Карла выпрямилась и холодно посмотрела на него:

–Пустые слова. Давай лучше перейдем к сути… что я должна сделать?

–Все предельно просто. Я дам тебе один флакончик… его содержимое – решение нашей проблемы. Главное – не попасться на глаза Грегори и действовать крайне, крайне осторожно.

–Думаю, я справлюсь, – оборвала его девушка. – Давай его, этот флакончик… нечего и дальше тянуть.

Она все еще надеялась, что Роберт передумает… увидит, что причиняет ей боль, и возьмет на себя эту страшную работу… разве она, Карла, не достойна подобной жертвы?

Увы, мечты остались мечтами. Как и всегда…

11. Акт самосохранения

Она изучала свое отражение в зеркале – и не узнавала. Куда подевалась утонченная, изысканная, нарядная аристократка, надушенная и чарующая? Из зеркальных глубин на нее хмуро взирала совсем другая женщина: пускай симпатичная, но простенькая, безо всякого лоска. Волосы стянуты в тугой узел и спрятаны под париком, сделавшим ее шатенкой, цвет глаз изменили линзы (странное приспособление, с которым девушка столкнулась впервые – в ее мире подобного не было!)… лицо старательно припудрено, веснушки приглушены… однако главным элементом своеобразного “камуфляжа” стал костюм горничной: лаконичное форменное платье в пол приглушенного жемчужно-серого цвета, чуть приталенное, без намека на сексапильность. Довершали образ грубые башмаки и белая наколка.

Что за унылая простушка! Ни дать, ни взять, деревенская барышня, чудом вырвавшаяся из сельской глубинки и заполучившая шанс приобщиться к городской жизни… пускай и в роли служанки.

Что ж, чересчур непритязательный внешний облик был меньшей из ее проблем… на самом деле девушку куда больше тревожила возложенная на нее миссия.

“Я смогу! – мысленно успокоила себя Карла. Сердце ее билось с бешеной скоростью, и этот перестук почти причинял боль. – Должна…”

Она тяжело вздохнула и прикрыла глаза, приложив к смеженным векам дрожащие пальцы. Девушка и сама не знала, чего именно боится: собственного провала? Того, что не справится? Или ее пугает мысль, что Грегори заметит и узнает былую любовницу, несмотря на принятые меры предосторожности?

–Он не узнает! – прошептала Карла.

Да и с чего бы ему узнать ее? Она сейчас мало чем отличается от прочих горничных, а он, насколько помнилось, всегда с презрением относился к обслуживающему персоналу. И если иные аристократы были не против легкой интрижки с очаровательной служанкой, Грегори оставался в этих вопросах крайне щепетилен. Возможно, в молодые годы он и не брезговал романами с чаровницами из низших социальных слоев, однако с возрастом стал более придирчив. Актриски варьете, дамы полусвета, милые цветочницы, хорошенькие горничные и прочие красотки того же сорта его совсем не привлекали.

Стараясь отвлечься от мучительных раздумий, Карла в который раз осмотрелась. Она находилась в крохотной комнатке, буквально чуланчике, обставленной с безыскусной простотой, без малейшей претензии на комфорт. Тут было лишь самое необходимое: узкая неудобная кровать, минималистичный гардероб, табурет… в единственное окно с трудом проникали солнечные лучи, силясь осветить унылое помещение… тщетные попытки!

“И как я раньше не замечала, в каких условиях живут наши слуги?!” – поразилась Карла.

Собственно, жилищные условия горничных и лакеев ее никогда не интересовали… пожалуй, она не считала слуг и служанок настоящими людьми – истинно чувствующими, способными мыслить и переживать. Они были просто фоном ее жизни, неким орудием, призванным сделать существование высшей человеческой касты более приятным. И сейчас при мысли об этом Карле сделалось мучительно стыдно…

“Если я все это переживу, я постараюсь впредь быть внимательнее!” – клятвенно пообещала себе Карла. Впрочем, сейчас она была готова пообещать что угодно… в качестве своеобразного залога на будущий успех.

…Роберт отправил ее в прошлое в роли новой горничной Грегори.

–Я не могу точно угадать нужный момент, – пояснил он Карле. – Поэтому тебе придется немного пожить в том времени… освоиться…. И самой выбрать правильное мгновение.

Ее била нервная дрожь, унять которую никак не удавалось. Она отставила бутыль с смертоносной жидкостью (не приведи Господь разбить!) и хмуро взглянула на него:

–Мне придется прислуживать Грегори за столом?

–Ну… возможно, – уклончиво ответил он. – Не знаю. Конечно, это означает для тебя… ммм… унизиться… но…

–При чем тут это?! – рассердилась девушка. – Грегори меня узнает!

В глазах Роберта появилась грусть:

–Увы, нет. Не узнает… Грегори никогда не смотрит на тех, кто ему прислуживает.

–Не до такой степени, чтобы не заметить свою бывшую любовницу! – в порыве злости Карла даже не стала по привычке прибегать к помощи обтекаемых выражений и называть себя «воспитанницей» или «протеже».

Впрочем, Роберт сделал вид, будто не заметил ее оговорки, хотя внутренне и усмехнулся.

–Ты будешь загримирована, – успокоил он ее. – И вообще, с каких пор горничные прислуживают за столом? Они вроде как убирают в доме… ну и делают что-то ещё в том же роде, я не силён в этих вопросах. Разве я ошибаюсь?

Она насупилась и исподлобья взглянула на него:

–А другие слуги? Они не удивятся моему появлению?

–Ты – новенькая. Такова твоя легенда.

Конечно, перспектива убирать в доме ее не особенно порадовала… зато утешила возможность избегать прямого столкновения с хозяином особняка.

–Главное – не снимай браслет! – в который раз сказал ей Роберт. Он повторял это так часто, что Карла засомневалась, считает ли он ее адекватной.

–Я поняла! – оборвала его она. – Не снимать никогда. Ни на секунду.

–Да, – мужчина отнюдь не выглядел обескураженным. – Этот браслет – единственное, что позволяет тебе оставаться собой… и сохранять воспоминания.

…Итак, она – горничная (такое себе достижение!), слегка загримирована (хватит ли подобных мер, чтобы остаться неузнанной?)… и ей даже не пришлось проходить собеседование («Я обо всём договорился!» – успокоил ее Роберт). Теперь в ее распоряжении – несколько дней.

“Не спеши, но и не медли, – вспомнились ей последние наставления Роберта. – У тебя будет два-три дня, выбери правильный момент… чтобы добавить зелье”

Правильный момент! Какой из них правильный? Почему нельзя сразу плеснуть зелье в напиток Грегори? Ни на один из этих вопросов Роберт вразумительного ответа не дал.

“Просто осмотрись и определись… что и как. Ошибки допустить нельзя. И еще… очень важно не сильно переживать. Понимаешь меня? Оставайся спокойной”

Последний совет ее особенно озадачил. Трудно оставаться спокойной, когда планируешь убийство (пускай и в качестве самозащиты!). Никаких шансов.

–Спокойной… – пробурчала она себе под нос. – Умник…

К ней в комнату настойчиво постучались. Карла встрепенулась, поправила платье и устремила на дверь встревоженный взгляд; Господи, вот бы не опозориться в первые же минуты! Как ведут себя горничные?! Она ведь даже не умеет делать уборку, никогда не держала в руках метелку для пыли и не мыла окон! И с чего бы ей это делать, когда вокруг – полным-полно слуг?

Дверь отворилась, и в проеме показалась немолодая некрасивая женщина сурового вида: лошадинообразное лицо, сухопарая фигура, бесцветный узел волос… ей могло быть как 35, так и 55. Бесполая особа без возраста, которая и в юные годы вряд ли могла похвастаться привлекательностью или хотя бы шармом.