Короткий долгий путь к себе. Сказки моих учениц

– Поняла, – вздохнула грустно Нелюдимка.

Конечно, ей пришлось после этого разговора идти и как следует вываляться в саже. Хватало такой маскировки на пару дней или до первого дождя. Часто Нелюдимке приходилось купаться и в грязи, чтобы перестать быть белой. Выглядела она потом нелепой и неаккуратной, и всё равно была не похожа на своих родных, как ни старалась.

Грустно было Нелюдимке, не по себе. Косо на неё смотрели в семье, посмеивались над её глупой мечтой. И от этого становилась Нелюдимка всё более замкнутой, подолгу сидела одна, в стороне от шумных и весёлых компаний своих сородичей.

Время шло, вскоре мечта петь и самой Нелюдимке стала казаться нелепой и несбыточной, но и каркать она как следует не научилась, а потом и вовсе перестала это делать, голос у неё был тихий и невыразительный. Из-за этого родные больно клевали Нелюдимку, отгоняли от общего пиршества, и пришлось белой вороне переселиться на край леса, чтобы никому не мешать и никого не раздражать своей неправильной внешностью и замкнутостью. Там она летала, много и часто, и научилась отменно летать при любой погоде. А ещё языки разных птиц, зверей и растений выучила.

Как-то раз сидела Нелюдимка на ветке старого дуба. День был солнечный и тёплый, и было слышно, как где-то в чаще поёт соловей. Нахохлилась Нелюдимка, горестно вздохнула. Эх, никогда ей не петь так, никогда ей вообще не петь, потому что воронам только каркать положено. А она, увы, уже и каркать как следует не может.

– Что вздыхаешь, белая ворона? – прошумел вдруг старый Дуб. – Али не по нраву тебе моё гостеприимство?

– Что ты, что ты, дядюшка Дуб, – встрепенулась Нелюдимка. – Я очень тебе благодарна. А вздыхаю я потому, что я ворона, а мне петь хочется. Позором я стала для своей семьи из-за этой глупой мечты.

– Отчего же она глупая? – поразмыслив, ответил Дуб. – Я, конечно, сам петь не мастер, однако ты слетай за советом к маэстро Соловушке. Он тебе точно подскажет, как быть.

Не поверила Нелюдимка своим ушам. Весь день и всю ночь покоя она себе не находила, а рано поутру всё же решилась и полетела в чащу леса, где жил и собирал овации маэстро Соловушка.

Он с раннего утра уже сидел в своём сером кафтане на самой высокой ветке и упражнялся, выпуская одну заливистую трель за другой.

Заслушалась Нелюдимка, и стыдно ей сделалось. Ну куда ей до такого изящного мастерства? Как до Луны, не дотянуться никогда. И всё же она робко подлетела поближе и от чистого сердца зааплодировала.

– Спасибо, спасибо, – маэстро Соловушка раскланялся, хотя было раннее утро и, кроме Нелюдимки, других слушателей пока не было. – Моё пение весьма хорошо, не так ли?

– Так, совершенно так, – закивала Нелюдимка. – Ах, маэстро, если б Вы могли и меня научить так же великолепно петь!

– Тебя? – Соловушка с сомнением покосился на Нелюдимку. – Ты же ворона. Вороны только каркать умеют. Вот когда каркать перестанешь, тогда и прилетай, посмотрим, смогу ли я тебе помочь.

– Маэстро, так я не каркаю, уже много лет не каркаю.

Соловушка уставился на Нелюдимку с большим удивлением.

– Как это – не каркаешь? Все вороны должны каркать. Погоди, а ты вообще ворона?

– Ворона, только вот с самого рождения я белая, – со вздохом пояснила Нелюдимка.

– Вот оно что, – маэстро задумался. – То, что ты белая, это не беда. А вот то, что ты каркать не умеешь, нехорошо. У каждой птахи свой голос должен быть. Понимаешь? И как я могу тебя петь научить, если ты даже по-своему, по-вороньи, каркать не можешь?

Пригорюнилась Нелюдимка, что теперь делать?

– Не тужи, знаю я, как помочь тебе обрести свой голос и сделать его сильным и красивым. Живёт в соседнем лесу фея Радуга, она-то точно подскажет, что делать. Лети за Тучкой, Тучка тебя проводит.

Поблагодарила Нелюдимка Соловушку и полетела следом за Тучкой в соседний лес.

– Ну и неаккуратная ты, – фыркнула Тучка, – грязная, серая и скучная. Негоже в таком виде перед феей Радугой показываться. Давай я тебя хоть дождиком полью, чтобы эту серость смыть.

Согласилась Нелюдимка, ей и самой стало вдруг неловко от того, что она так скучно выглядит. Полила её Тучка дождём, а дождь холодный и колючий, но из вежливости ничего не сказала Нелюдимка, только «спасибо» тихонечко каркнула.

– Всегда пожалуйста, – деловито подбоченилась Тучка. – Фея Радуга очень любит чистоту и красоту, уж мне ли не знать. Да вот мы и прилетели, смотри, вон её дворец. И не забудь как следует вытереть у порога свои грязные лапы.

Кивнула Нелюдимка и плавно спикировала ко дворцу феи. У порога, по наставлению Тучки, тщательно вытерла лапки и робко постучала клювом в дверь.

Дверь распахнулась, и сама фея Радуга встретила гостью.

– Здравствуй, белая ворона, – доброжелательно улыбнулась фея. – Как тебя зовут, и с чем ты ко мне пожаловала?

– Здравствуйте, фея Радуга, – вежливо поклонилась Нелюдимка. – Имя моё Нелюдимка, я из соседнего леса. Маэстро Соловушка посоветовал к Вам обратиться. Я ведь петь с детства мечтала, да только родня моя и друзья сказали, что это всё глупости, что никогда мне не петь, потому что вороны петь не умеют. Каркали на меня, каркали, да так громко, что мне сделалось стыдно за то, что я позорю семью.

– Так стыдно, что ты и петь не научилась, но и каркать со временем перестала, верно? – понимающе уточнила фея Радуга.

– Верно, – понурилась Нелюдимка.

– Непростой у тебя случай. И всё же, помочь тебе можно. Нужно тебе свой собственный голос обрести, чтобы он сильный стал и красивый. Тогда тебе не будет нужды петь, как соловей, или звучать, как дрозд.

– Но тогда я буду просто каркать, как все ворОны, – пригорюнилась Нелюдимка.

– У каждой птахи должен быть свой голос, Нелюдимка, – фея Радуга мягко погладила птицу по голове. – Да, вороны каркают, однако даже их голоса все звучат по-разному, двух одинаковых нет. К тому же, ворона – это особенная птица. У неё нет певческого голоса, но взамен даны другие таланты. Знала ли ты об этом?

– Нет, не знала, – удивилась Нелюдимка.

– Самое время узнать. Но для этого придётся тебе в путь долгий отправиться. Готова ли ты к путешествию?

– Да, да, я готова, – Нелюдимка захлопала крыльями.

– Что ж, тогда слушай внимательно. Тебе нужно полететь за тридевять земель, в тридевятое царство, в тридесятое государство. Там Заповедный лес, и живёт там справедливый Кузнец. Он может выковать всё, что у него попросят – удачу, волю, характер, даже голос. Найди того Кузнеца, а уж дальше будешь его наставлениям следовать. В добрый путь, Нелюдимка!

Попрощалась Нелюдимка с феей Радугой и полетела. Летит, летит, а вдруг сообразила, что и не знает, где оно, это тридевятое царство. Как туда добраться, как попасть?

Тут увидела Нелюдимка, что мимо Ветер несётся.

– Брат Ветер, помоги, подскажи, где мне тридевятое царство, тридесятое государство искать, – закричала она, ведь знала язык всех стихий.

Но Ветер не услышал. И тогда пришлось каркнуть Нелюдимке, один раз, и второй, а поскольку Ветер всё ещё не слышал её, то каркнула она и в третий раз, да так громко и раскатисто, что аж сама диву далась!

Ветер тотчас притормозил и воскликнул:

– Ого, какой голос! Я уж было решил, что это Перун громыхает. А это всего-то малая птаха меня окликает. И чего тебе надобно?

– Брат Ветер, прошу тебя, подскажи, как мне попасть в тридевятое царство, тридесятое государство, – попросила Нелюдимка.

– Что ж, я как раз туда и лечу. Садись мне на спину, только крепче держись, с ветерком прокачу!

Едва только Нелюдимка устроилась у Ветра на спине, помчался он дальше, всё быстрее и быстрее. И очень скоро оказались они в тридевятом царстве, тридесятом государстве.

– Прибыли, птаха, – сказал Ветер, опускаясь к земле. – Только учти, тридевятое царство, оно большое. Тебе куда именно нужно?

– Спасибо, брат Ветер. Мне нужно найти Заповедный лес, там живёт справедливый Кузнец, который всё, что угодно, выковать может. Знаешь ли, как его отыскать?

– Конечно, знаю, это брат мой названный. Я ему в кузне часто помогаю, меха раздуваю. Что ж, пойдём вместе к нему. Как хоть звать тебя?