Ибридо

Возле школы кишел народ. Обмен фотографиями уже в полном разгаре. Подойдя ближе к школе, я заметила кого-то, очень похожего на мою подругу Дори, и скоро убедилась, что у меня не галлюцинация, это действительно была она. Открыв рот от удивления, я медленно шла к ней и разглядывала ее новый прикид: черные африканские косички вместо светло-каштановых волос, зализанных в пучок, джинсы с дырками на коленях размером с апельсин заменили строгие школьные брючки. Вместо идиотского коротенького пиджака она напялила на себя футболку с теткой модельной внешности, надувающей пузырь из розовой жвачки.

Похоже, кто-то решительно настроен распрощаться с образом скромной отличницы.

Смешавшиеся во мне удивление и восторг вылились громким протяжным криком:

– О боже! – я закрыла ладонью губы, чтобы из моих уст не вылетело неприличное слово.

– Первый день последнего года в школе – разве это не прекрасно? – как ни в чем не бывало защебетала Дори и накинулась на меня с объятиями. – Я так соскучилась!

– Африканские косички? А это зачем? – рассмеялась я, заметив среди черных косичек две синих. Дори, задрав нос, повернулась другим боком и показала еще две длинные синие сосульки.

– Зачем? А затем, что хватит уже Дори Тёрнер походить на монашку! – она приподняла одну бровь и, тыча в меня указательным пальцем, прочеканила каждое слово: – Я больше не маменькина дочка, которая спешит после школы домой и послушно садится за фортепьяно. Я решила, что сама вправе решать, кем я хочу быть и чем заниматься!

Это прозвучало очень убедительно.

– Что с тобой сделало это лето? Или, может… кто? – я хитро прищурилась.

– Может, и кто, – таинственным голосом ответила Дори.

– Тёрнер! Или ты мне выкладываешь кто он, или…

– Или я всё равно тебе не скажу, чтоб не сглазить, – она рассмеялась и скрестила пальцы. Суеверная монашка в ней всё же ожила.

– Если это тебе поможет, то, так и быть, я не стану выпытывать его имя. Но, черт возьми, Тёрнер, передай ему от меня во-о-т такое спасибо, – я склонилась в низком поклоне, – за то, что этот смельчак вытащил тебя из сумки мамы кенгуру, нарядил в эти суперские шмотки и заставил забыть про трех вечных спутников: пиджак, пучок и наглаженные брючки.

Мама Дори, преподаватель философии в колледже, всегда воспитывала ее в строгости и с детства таскала на всякие курсы: гимнастика, вокал, фортепьяно. А еще она свободно могла ответить на вопрос на французском и послать на итальянском.

В конце каждой недели миссис Тёрнер обязательно посещала школу, чтобы узнать о ее успеваемости. В общем, не жизнь, а сказка.

– А Эмили где?

– Ушла к мисс Джонс обсудить кое-какие организационные вопросы… А вот и она! – я обернулась и увидела, как к нам бежит Эмили, третий мушкетер нашего девчачьего состава.

– О боже! Мелани, твои волосы! Неужели они так выгорели за лето? – Эмили округлила глаза, щедро подведенные черным карандашом, накрутила на палец локон своих нарощенных волос и выставила его перед моим лицом. – Мне понадобилось примерно пять походов в парикмахерскую, чтобы достичь натурального блонда, а кому-то стоило лишь появиться на солнце – и волосы сразу на пару тонов светлее! Отлично!

Она фыркнула и, достав из сумочки зеркальце, улыбнулась, увидев в нем отражение мисс очарования.

– Зеркало-зеркало, кто всех красивее в этой стране? – засмеялась Дори, изображая злую королеву.

– Вы, Эмили, всех красивее! – подхватила я, улыбаясь.

– Ой-ой, – закатив глаза, Эмили захлопнула зеркальце. – Кто бы говорил! Сама, наверное, теперь не отрываешься от зеркал?

– А тебя, я смотрю, нисколько не удивил новый образ нашей скромницы? – поинтересовалась я у нашей красотки.

– Почему это? – возмутилась Эмили. – Я ей уже всё сказала по этому поводу, – глаза Эмили медленно поднимались от оголенных коленок к синим сосулькам. – Я считаю, что ей не совсем идет этот стиль, и…

– И ты боишься, что она затмит тебя своей красотой, – мы с Дори рассмеялись, а Эмили от недовольства закатила глаза и вытянула губы – будто затянулась невидимой сигаретой.

– Совсем не в этом дело, – съязвила она. – И вообще, Даннет, мы обниматься сегодня будем или как?

– А ты как думаешь? – наконец, выяснив кто как изменился за лето, мы тепло друг друга поприветствовали.

– Всё лето не виделись. Я так по вам скучала там.

Родители Эмили в разводе. В Хомвуде она живет с мамой, а мистер Льюис переехал жить на Майорку, развернул там неплохой бизнес и нашел себе спутницу… года на три старше нас. Эмили каждый год отправляется к ним на всё лето.

– Как представлю, что еще пару дней назад я лежала на шезлонге, потягивала коктейль и любовалась видом на Средиземное море, так грустно становится, – вздохнула Эмили, оглядев школьную округу.

Мы с Дори сделали жалостливые лица и, не сговариваясь, протянули:

– Бедняжка…

У меня первой вырвался смешок, затем засмеялась и Дори. А Эмили покрутила пальцем у виска.

– Вам только бы поржать!

Эмили направилась в сторону школьного крыльца. Мы с Дори шли за ней, улыбались и переглядывались, скорее всего, думая об одном и том же – каждый раз, когда Эмили возвращается с Майорки, начинает строить из себя богатенькую привереду. Школьная кафешка становится для нее «отстоем», шмотки в магазинах – «даже моя бабуля такое не наденет», а многие парни – «бесперспективное быдло, перекачанное быдло, недоразвитое быдло». В общем, за лето испанцы так покоряют ее сердце, что наша мисс очарование становится настоящим гурманом. Спустя пару месяцев она, наконец, вспоминает, что живет не на Майорке и спокойно начинает встречаться со вчерашним «быдлом».

Дори догнала Эмили, они притормозили у компании девчонок из нашего класса, а я решила не задерживаться и пошла вперед.

И тут почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. Я медленно обернулась: незнакомый мне высокий парень, не стесняясь, смотрел на меня в упор. Кепка по-хулигански сдвинута на затылок, курточка на плечо, смотрел так, словно увидел во мне старую знакомую. Он улыбнулся уголками губ и, не сводя с меня глаз, медленно кивнул. Его глаза – два чистейших глубоких океана, от которых невозможно было оторваться. И я, похоже, пошла ко дну якорем…

Я услышала раздавшийся сзади крик – Дори позвала меня, и всё постепенно начало обретать очертания. Я «вынырнула» уже у школьного крыльца, и тут кто-то хлопнул меня по плечу. Подскочив на месте, я резко обернулась.

– Мелани, подруга! Прости нас, опять забыли поздравить с днем рождения! – Дори и Эмили усиленно принялись сыпать поздравлениями и пожеланиями.

– Просто первый день в школе, голова забита учебой… – простонала Дори.

– Да, мы тебе приготовили подарки, помнили о твоем дне…

– Не надо, девчонки, я всё понимаю! – я устала ставить людей в неловкое положение своим днем рождения, который приходится так не в тему. Я бы предпочла, чтобы все о нем и вовсе забыли, чем постоянно в свой праздник слышать одну и ту же отговорку.

– Биология, – закатив глаза, вздохнула я и шагнула в класс. Узнав, что мисс Джонс, учительница биологии, берет под свое руководство наш класс, Эмили и Дори быстренько записались на второй уровень биологии, а я вслед за ними. Только потом опомнилась, когда выяснилось, что мисс Джонс любила проводить сеансы психологии вместо уроков биологии – нравилось ей раскрывать личности и копаться во внутреннем мире студентов. Надеюсь, хоть в этом году обойдемся без этого.

– Зацените цвет стен! – гордо заявила Эмили, войдя в класс.

– Розовый? – нахмурив брови, я глянула на бледно-розовый цвет стен. Впрочем, чего еще можно было ожидать от Эмили – она староста класса и ярая поклонница всех оттенков розового, поэтому конечно выбрала именно его.

– Да, я уговорила мисс Джонс перекрасить их с тускловатого желтого! – Эмили не переставала восхищаться собой.

Я села за парту и уныло слушала вступление мисс Джонс о том, как мы все повзрослели, изменились за лето – это ее обычная приветственная речь и настрой на новый учебный год.

– А теперь небольшое отступление перед тем, как я начну занятие: в нашем классе новенький! Прошу внимания – Уильям Бакер!

Неохотно обернувшись, я искала глазами новенького. Когда увидела того самого парня, с которым мы обменялись взглядами у входа в школу, по моему телу пробежали мурашки от позвоночника до макушки. Он мило улыбнулся всем приветствующим, а затем перевел взгляд на меня и, задержав его на несколько секунд, повернул голову к мисс Джонс, которая уже дважды повторяла ему свой вопрос.

– Мистер Бакер?