За обедом Олег Александрович рассказал, как выглядит ЦУМ, какие разговоры были в секции женской одежды, как выбирал костюм.
– За хорошую вещь денег не жалко, – резюмировал Олег и сел с газетой в любимое кресло.
После ухода мужа я занялась генеральной уборкой. Перемещаясь по квартире, я вытирала пыль и размышляла. Неудивительно. У меня всегда так. Что бы ни делала, в голове кружатся сотни мыслей. Они разные: короткие и длинные, грустные и радостные, тревожные и беззаботные, ясные и неуловимые. Я скептически поджала губы: «Типичные женские мысли. Суетливые и изматывающие. Нужно их сто раз просеять, чтобы понять, что хочешь сказать».
Закончив уборку, я вытащила дневник и написала:
26 декабря, вечер.
Делала генеральную уборку.
Много думала.
Три дня я занималась рутинными делами, а 30-го поехала за подарками. Выйдя на Театральную площадь, я почувствовала праздничное оживление. Разноцветные огни, гирлянды, ёлки, новогодние шары… В морозном московском воздухе витало нечто сладкое и давно забытое. Осторожно заглянув за стекло маленького бутика, я увидела Деда Мороза. Он улыбнулся из-под ватных усов и подмигнул фарфоровым глазом.
– Чудеса только начинаются, – сказал Дед Мороз.
– Это вы мне?
Вытянув шею, я посмотрела на его губы – он по-прежнему улыбался.
«Действительно чудеса», – подумала я и оглянулась.
Люди бежали мимо, и не обращали на меня никакого внимания. Я направилась к ГУМу и решила присмотреть себе что-нибудь из косметики. Пока я шла по магазину настроение моё равномерно ухудшалось. Причина была простая и банальная: большое количество зеркал, украшавших ГУМ, отражали мой внешний вид. При ярком освещении стали заметны и мелкие морщинки, и выбившаяся прядь волос, и старомодное пальто. Горько вздохнув, я встала у круглого стенда. На нём красовались золотистые футляры с помадой, изящные пузырьки с лаком и пластиковые флаконы с крем-пудрой.
– Здравствуйте, – послышался приятный голос. – Вы что-то ищете?
Передо мной стояла девушка-консультант и мило улыбалась. Её ухоженная кожа, аккуратно подведённые глаза, пухлые губы под тонким слоем помады служили отличной рекламой продукции фирмы-производителя.
– Хотелось бы посмотреть губную помаду, – тихо сказала я.
– Какой цвет предпочитаете?
Девушка посмотрела на мои губы, потом на ресницы, наконец на руки. Этого взгляда было достаточно, чтобы я почувствовала себя испуганной растрёпанной птицей.
– Розовато-коричневую, – робко ответила я.
Девушка решила меня подбодрить:
– У вас красивая форма губ. Если их выделить контурным карандашом, затем нанести помаду… Думаю, по краям 254-м цветом, а в центре – 158-м.
Она повернулась к стенду, взяла два золотистых футляра и, выдвинув яркие столбики, поднесла их к моим губам.
– Изумительно. Ваши губы станут сочными и эффектными.
– Вы так считаете? – оттаяв, улыбнулась я.
– Попробуйте.
Девушка протянула тюбики и добавила:
– Это пробники.
– Пробовать ни к чему. Полагаюсь на ваше мнение.
– Вы не поняли, – улыбнулась девушка. – Помаду можно нанести на запястье.
Она взяла меня за руку и аккуратно нарисовала розовую и коричневую линии.
– Не правда ли, хорошо?
– Да-да, конечно. Сколько стоит помада?
– Четыреста пятьдесят рублей.
– Пожалуй, возьму розовую.
– А другую?
– В следующий раз, – ответила я, произведя несложные расчёты.
– Спасибо за покупку, – заученно сказала девушка-консультант и повернулась к стеллажу. Достала нужный номер, положила рядом с кассой и, улыбнувшись другой покупательнице, спросила:
– Могу я вам чем-нибудь помочь?
Я достала кошелёк, расплатилась и вышла из секции.
Какой ГУМ, какой косметический отдел? Дома надо сидеть, а не шататься по дорогим магазинам. В кармане гроши, а туда же.
Я оглянулась. Нарядная, улыбающаяся публика, дорогие товары. Куда меня занесло? Я вспомнила иронию, с которой слушала о магазинных страданиях Олега, и горько вздохнула:
«Олег Александрович хоть выглядит респектабельно – высокий, представительный… А я? Замученная женщина в старой одежде. Лялька права – о себе надо больше думать. О себе. Глядишь, на люди не стыдно будет выйти».
Я посмотрела на носы изношенных сапог, наспех замазанных гуталином, и повернула к выходу.
Куплю подарки на рынке.
Однако мысль, что, купив на рынке какую-нибудь дешёвку, можно испортить Олегу праздничное настроение, заставила остановиться.
Олег не раз говорил, что его внешний вид – это реклама не только возглавляемого им отдела, но и института. Конференции, заседания, выступления, переговоры. На всех этих мероприятиях он должен появляться в солидных костюмах, дорогих рубашках и качественной обуви. Порой денег до зарплаты не хватало и мне приходилось занимать. «Непрактичный ты человек», – говорил Олег и был прав. По сравнению с ним я была растяпа: денег не копила, покупок не планировала, покупала что под руку попадётся.
От таких мыслей мои плечи опустились, и лицо в этот момент, наверное, походило на лицо типичной российской труженицы, живущей в вечном денежном дефиците.
– Да неужели это Маринка? – услышала за спиной голос.
Я насторожилась. Так, с лёгкой руки мамы, меня звали только в детстве. Я резко обернулась и увидела Варьку. Когда-то мы жили вместе в коммуналке и были самыми закадычными подругами.
– Варенька, милая, какая же ты шикарная, – взглянув на даму в мехах, прошептала я.