Карантинная Мадонна. Враг не снаружи, враг – внутри

Инга вздрогнула и хотела было уже ответить неприятной старушке, но поняла, что обращались не к ней. Рыжий кот с белыми пятнышками побежал по площадке, видимо, выскочил в полуоткрытую дверь. Бабка кинулась его догонять, но кот рванул как угорелый, запрыгнул на железную, сваренную из прутов лесенку, ведущую на чердак, остановился на верхней – дальше некуда. Огромный амбарный замок охранял путь наверх. Кот стоял на перекладине, рискуя сорваться, а бабка боялась лезть за ним и только тянула руки, уговаривая спуститься. Инга молча поднялась на пару перекладин и сняла кота. Тот вцепился в нее когтями, еле сумела отодрать от блузки и передать хозяйке. Бабулька схватила его трясущимися руками, прижала к груди, как ребенка.

– Ух ты, дурачок, – запричитывала она уже ласково, – чего дома не сидится? Жить надоело?

И даже не поблагодарив девушку, скрылась в своей квартире. Инге стало немного обидно. Вот и делай добро людям. Подобрала лежащую на полу сумочку. Так, хватит, поныла и будет. Надо что-то предпринять. Замок вскрыть у нее вряд ли получится, никаких инструментов под рукой нет, и выломать дверь сил не хватит. А вот залезть в окно – почему бы и нет? Хотя, второй этаж… Не по водосточной же трубе лезть? Или… Инга вспомнила, что видела у домика на дереве приставленную к стволу лестницу.

Она вышла на улицу. Воздух заметно посвежел. Даже появился небольшой ветерок. Как облегчение после жаркого дня. Инга осторожно подошла к дереву. Возле дерева, действительно, стояла прислоненная деревянная лестница. Потрогала. Довольно прочная. Инга машинально посмотрела вверх, на домик, закралась дурацкая мысль, и тут же была отброшена. Спать в таком месте – хуже, чем на коврике. Инга напрягла зрение. Показалось или нет? Сквозь щели в стенах домика пробивался тусклый свет. Встряхнула головой – померещилось? Но нет, свет на самом деле был. Такой неяркий, как от свечи, он переместился с одного края домика в другой и погас. Инга вцепилась похолодевшими руками в лестничные перекладины, не переставая вглядываться в темноту ветвей. И страшно и ноги как будто прилипли к земле. Свет снова зажегся, как будто кто-то игрался. Преодолев первый страх, Инга тихо позвала: «Кто там?» Свет резко погас, а в домике кто-то зашевелился, потом из проема выглянула чья-то голова. Отчетливо свесились длинные пряди волос. Женщина? На дереве?! Ночью?! Инга от шока не знала, что и сказать. Может не стоит к ней приближаться? А вдруг она сумасшедшая, как та бабка с котом?

Но очень скоро Инга успокоилась. По очертаниям щупленькой фигурки, спускавшейся по приставной лестнице, стало понятно, что это – ребенок. И все равно, одна, ночью, на дереве? Куда смотрят родители? Инга придержала ходившую ходуном лестницу, хотела помочь девочке спуститься, подала руку, но та оставила ее без внимания. Отряхнув платьице, она молча уставилась на Ингу. В свете фонаря можно было с трудом разглядеть, что на вид ей было не больше десяти лет. Если бы не ее взгляд, лицо девочки можно было бы назвать милым. Круглолицая, с ямочками на щеках, распущенные волосы локонами спускались до плеч. Этакая куколка. Но взгляд… Он как будто проникал внутрь, оставляя неприятное чувство, что твой мозг просканировали.

– Привет, – сказала Инга, первое, что пришло в голову. Она не знала, о чем говорить с нею. Спросить, почему так поздно и одна? Где родители? Но девочка только мазнула по ней взглядом, и сосредоточилась на своем занятии – стояла такая независимая, и спокойно вытаскивала из волос остатки веток и кусочков древесной коры.

– Тебя как зовут? – спросила Инга, чтобы как-то перекрыть это молчание, которое слегка пугало. – Ты чья?

Ну, вот, теперь и она задает эти поднадоевшие ей самой вопросы, которые слышит в этом поселке весь день. Но девочка не ответила, и у Инги закралось подозрение, что та попросту ее не слышит. Глухонемая? Где-то вдалеке послышался писк летучих мышей. Девочка резко развернулась в сторону звука, и предположения о ее неполноценности тут же отпали. Слышала она хорошо. Писк приближался, мышь летела прямо к ним. Это почему-то сильно обеспокоило девочку. Она мотнула Инге головой с таким видом, как будто та обязана ее понимать с полу-жеста.

– Что? – не поняла Инга, почувствовав себя глупо.

Девочка тут же переключила внимание на другое. Схватила лестницу за нижние концы, потянула на себя, отбежала, лестница упала. Девочка подхватила ее за оба конца подмышки и потащила за собой, как санки. Инга побежала следом, не зная, что ей предпринять – помогать или остаться сторонним наблюдателем. Девочка то и дело оглядывалась на приближающийся звук мыши, похоже ее пугали эти животные. Но почему она не бросит лестницу и не убежит домой? Странная девочка. Но когда та приставила лестницу к темному балкону второго этажа и начала взбираться, стало ясно, что она хочет попасть в квартиру тем же способом, какой Инга спланировала несколько минут тому назад.

– Эй, ты куда? – задала она ненужный вопрос.

Вообще она была сильно растеряна всем происходящим. Ситуация какая-то уж совсем нестандартная. Она в чужом поселке, ночью. Эта необычная девочка, не говорящая ни слова, лезет в чью-то квартиру. А Инга как вынужденная соучастница наблюдает. Хотя все же думается, что девочка знает, куда лезет.

Инга ошарашенно наблюдала, попутно придерживая лестницу, чтобы девочка не упала. Та забралась и, пошуршав на балконе, спокойно открыла дверь. Неужели она так попала к себе домой? Инга все еще растерянно держалась за лестницу. Где же балкон квартиры Белоусовых? Теперь ее очередь так же взобраться, разбив окно.

И тут сверху на голову упало что-то увесистое. Хотя нет, не упало – приземлилось, потому что это «что-то» больно вцепилось ей прямо в кожу, выдирая волосы. Обезумев от страха и боли, Инга, заорала, замахала руками, сгоняя это нечто. Им оказалась летучая мышь, которая довольно шустро отлетела в сторону, и даже как показалось, недовольно зашипела, ощерив огромную для своей маленькой головы пасть. Сердце Инги испуганно затрепыхалось. Мысли в панике понеслись вскачь. Это был какой-то нонсенс. Летучая мышь напала на нее! Но такого не бывает! Насколько она помнила из разных и обрывочных источников информации, эти твари питались только насекомыми. И вдруг – человек?

Сверху полетел какой-то цилиндрический предмет. Животное увернулось от предмета, но не успокоилось, а снова направилось к Инге. Предмет, упав на землю, издал звук разбитого стекла. Инга задрала голову и увидела, что это сделала девочка. Она свесилась через перила, в ее руках опять что-то было. Она целилась в мышь. И эта поза, эта решительность ребенка стала для Инги призывом к действию. Надо спасаться.

Откуда взялись силы и проворство, но она с завидной скоростью взобралась на балкон. Лестница шаталась под нею, Ингу это не останавливало. Совершенно забыв о высоте и о том, что от любого неосторожного движения, она может упасть вниз, девушка, подтянувшись на руках, перекинула свое тело через бортики старого решетчатого балкончика. Девочка продолжала бомбардировать взбесившуюся летучую мышь всем, что попадется под руку. В ход шли старые лыжи, горшки с цветами и даже бельевые прищепки. Оказавшись наверху, Инга тоже начала оглядывать балкончик, чем бы можно запульнуть в озверевшую мышь? Но девочка уже открыла балконную дверь и тянула ее за собой. Как только дверь за ними захлопнулась – летучая мышь со всего маха врезалась в стекло. Инга как завороженная видела ее раскрытую, полную мелких зубов пасть. Мышь как будто прилипла к стеклу, потом медленно сползла вниз. На стекле осталась темная полоска.

Инга обернулась к девочке, ожидая хоть какого-то объяснения произошедшему, но та как будто растворилась в темноте.

– Эй, ты где? – испуганно позвала Инга, понимая, что бесполезно ждать ответа. Как только глаза чуть-чуть привыкли к темноте, она нашла выключатель. От вспыхнувшего яркого света Инга на мгновение зажмурилась, потом обвела глазами комнату, в которую ее занесло. Взбудораженные чувства потихоньку улеглись, и пришла отрезвляющая реальность. Одного мимолетного взгляда на стоящую на комоде фотографию в рамке было достаточно, чтобы понять – по непонятному стечению обстоятельств или по господней воле, но она попала в квартиру семьи Егора. И поняла, кто эта девочка.

глава 3

Она лежала на спине, а кто-то сидел возле нее на кровати, вполоборота, и гладил по голове. Как когда-то Егор, в начале их знакомства. Вот так же нежно, чуть ли не впервые в ее недолгой жизни. Ни мама, ни отец, только Егор. И сейчас наверняка был он. Ей трудно было поднять веки, сомкнутые липким тягучим сном, но она угадывала близкого человека рядом. Он гладил ее живот, и ребенок отзывался. Хотя, она еще ни разу не чувствовала его шевеления, и срок был слишком маленьким, но почему-то это ее не удивляло. Кому он еще может так радоваться, как не папе? Человек, сидящий у ее изголовья, смотрел куда-то в сторону, но Инга могла поклясться – улыбался. Егор… Ее губы невольно растянулись в улыбке.

С кухни донесся какой-то стук, Инга встрепенулась и человек, сидящий возле нее на кровати, пропал. Растворился. Неужели это был всего лишь сон? И не было рядом Егора, и покой, который она ощущала, не был настоящим, а только привиделся… Инга закрыла глаза. Она не хотела просыпаться, она не хотела в этот мир, похожий на западню.

Возня на кухне продолжалась, доказывая, что сон окончился, реальность берет свое. Не скроешься в раковину, не превратишься в точку и не перенесешься домой, а заодно и в прошлое… Как ни ужасно осознавать – все-таки, это действительность. Огороженная деревня, пустая квартира Белоусовых и откуда-то взявшаяся Алиса.

Забравшись вчера по лестнице и оказавшись в квартире, Инга сразу поняла, кто перед ней. Сестра Егора. Тот говорил о девочке как-то уклончиво, не вдаваясь в подробности. Только сейчас Инга догадалась – девочка страдает аутизмом. Хотя, «страдает» – неправильное слово, это ведь не болезнь, которую можно вылечить. И эта девочка впустила ее к себе, защитив от странных летучих мышей. Мыши… Инга поежилась от воспоминаний. Взбесились они, что ли? Может, неведомый вирус поразил и этих безобидный животных? Страшно представить, как ведут себя зараженные люди. Нет, лучше не думать…. Приедут вирусологи, спасут. Им всем помогут.

Пару раз открылся и закрылся холодильник. Интересно, что она там найдет? Вчера, почти сразу, как за Ингой закрылась балконная дверь, странная девочка тут же утратила всякий интерес к невольной гостье. Инга пыталась ее разговорить, представилась, но та была равнодушна. Или так искусно игнорировала. Пошла на кухню, достала какой-то кусок хлеба и с ним прошла в спальню. Легла, раздевшись, все так же, не замечая присутствия Инги, и легла спать. А Инга все еще приходила в себя.

Как же так получилось, что Егор с Алисой уехали вместе, а потом она вернулась одна? Уму непостижимо. Она знала Егора, не мог он бросить сестру без помощи. А значит, с ним что-то случилось. Сердце сжалось, заныло от плохих предчувствий, которые будоражили ее весь вчерашний день. Только не это. Пусть девочка убежала, отбилась, выпрыгнула тайком из автобуса, еще до новообразованной границы… Лишь бы, лишь бы…

Желудок свело от голода. Вчера Инга залезла в холодильник, нашла старый недоеденный суп, который не рискнула есть, выпила остатки молока и дожевала сыр. Потом обшарила кухню на предмет съедобного, нашла кое-какие сухие продукты, но в общем-то, ничего существенного. Надо бы сварить что-то для девчонки. Но та уже ушла с сухарем, так что, Инга решила, что все может подождать до завтра. Завтра, все завтра. А сегодня она валилась с ног. Столько событий могут за год не произойти, что произошли за день. Это нужно переварить.

Она сразу же уснула на широкой чужой кровати. Легла не раздеваясь, не приняв душа, укрывшись пледом. И вот уже утро. Из-за заклеенных бумагой окон в доме тень, но ясно, что вовсю палит солнце и отдохновения от зноя сегодня точно не будет.

На кухне что-то с грохотом упало, загудело, прокатившись по линолеуму. Да что же эта девчонка там делает? Инга поднялась и устремилась на шум, роняя по дороге плед. И встала на пороге кухни. На полу валялась кастрюля, как раз в центре лужи, а у плиты переступая босыми худыми ногами, стояла Алиса. В руке была макаронина, которую та индифферентно грызла. На присутствие Инги девочка никак не прореагировала, в глазах не возникло никакого интереса. Бедный ребенок, пыталась сварить макароны, да не удержала кастрюли. Инга прошла, наступив в лужу, подобрала посуду с пола. Взяла тряпку и начала собирать воду. Литра три, если не больше. Девочка все так же стояла и хрустела макарониной.

– Ты подожди, я сейчас все вытру и схожу в магазин, – сказала Инга, ползая на карачках и собирая воду из-под стола и частично из-под плиты.

Алиса снова не прореагировала. Инга только вздохнула, она никогда не сталкивалась с аутистами, не знала, как с ними общаться, что они понимают, а чего – нет? А вдруг она агрессивная? Точно, о чем-то таком Инга слышала. Аутисту может мешать какой-то звук, или свет, или прикосновение и они могут от этого испытывать приливы агрессии. Лучше эту девочку не трогать, не касаться ее и, может даже, не раздражать лишний раз вопросами. Сходит, купит еды, даст ей, и все ее действия по опеке ограничатся этим. С голоду не помрет и своих родственников дождется – большего для девочки она сделать не сможет.

Собрав воду, умывшись и кое-как причесав найденной в ванной расческой упрямо торчащие в разные стороны волосы, ужаснувшись, глядя в зеркало («Господи, так похудеть и осунуться за один день!»), Инга вышла на улицу. Хотела, было, что-то еще крикнуть Алисе, чтоб дожидалась ее здесь, но передумала. Девочка у себя дома, здесь ее каждый знает, может кто-то знакомый приютит, накормит, обогреет и оставит у себя до возвращения родных. Хоть бы так и случилось. Ведь наверняка у матери было куча знакомых и друзей. А ведь еще какие-то дальние родственники здесь есть… Должны быть, ну просто обязаны. Они еще пока не знают, что девочка вернулась. Вернулась одна. А когда узнают – заберут. Непременно заберут. С такой мыслью Инга вышла из дома. Перед уходом, впрочем, не забыв зафиксировать замок, чтобы попасть обратно.

На улице было оживленно. До магазина Инга шла уже вполне знакомой дорогой. Мимо то и дело прошмыгивали деловитые граждане, навстречу шли с полными сумками, сзади обгоняли чуть ли не бегом – пустые. Видимо не одна Инга была такой умной – все понимали, что на какое-то время придется пожить в некой блокаде. Продукты им никто не поставит. Хотя, может, и зря панику поднимают и все выйдет вполне цивилизованно? Им привезут гуманитарную помощь на танках. Ха-ха!

Возле магазина Инга замедлила шаг. Небольшое помещение торговой точки было забито до отказа. Через распахнутую дверь высовывался хвост из длинной человеческой очереди. Люди стояли на крыльце магазина и на ступеньках, недовольно переминались, не привыкшие к такой сутолоке. Кое-где слышались тихие жалобы на правительство, которое закрыло их, хотя были и такие, что смеялись. Ну, это оптимисты по жизни.

Инга тихо пристроилась за женщиной в цветастом халатике. Та вполголоса разговаривала с другой, пышногрудой. Обе были среднего возраста, любительницы посплетничать. Инга не особо прислушивалась, но делать все равно было нечего – очередь двигалась медленно.

– Валентину-то увезли вчера в город. Успели.

– Как хоть она там? Бедняжка, она так плакала, муж-то тут остался.

– Да кто ж теперь знает, что с нею стало? Дозвониться-то до нас невозможно.

Инга не удержалась и вступила в беседу.

– Это почему невозможно?

Женщины разом повернулись в ее сторону, внимательно осмотрели чужачку с ног до головы. Одна из женщин неохотно ответила.

– Так ведь на вышке-то наши сигналы перекрывают. Чтобы мы никому не сообщали, панику, так сказать, не сеяли. – Она посмотрела на Ингу как на глупую, типа, как это можно таких элементарных вещей не знать?

Ну что ж, вполне логично. Теперь понятно, почему она дозвониться не могла до Егора. Да и он, наверное, звонил ей раз сто. По крайней мере, в это хотелось верить. На душе стало немного теплее. Он в порядке, просто так сложились обстоятельства. И очень скоро они будут снова вместе. Они и их малыш.

Кто-то случайно толкнул Ингу. Она слегка отодвинулась. Странно, что при заразной болезни, для которой нужен карантин, народ стоит так плотно. Это же потенциально опасно. Чем больше народу, тем большая вероятность заразиться. Инга отодвигалась и отодвигалась и таким образом рисковала никогда не дойти до кассы. И уйти было нельзя. А может быть, болезнь не переносится воздушно-капельным путем?

– А что за болезнь здесь? – спросила она и народ, до этого гудящий о своем, замолчал. Инга растерялась, все взирали на нее.

– Что? Что я такого сказала?..

Люди запереглядывались между собой, и только одна женщина произнесла:

– А никто не знает.

У Инги мороз прошел по коже. И остальные как-то подавленно замолчали. Им напомнили о страшном. Нехорошо, что напомнили. Народ заозирался, стал приглядываться к тем, кто рядом.

Из магазина послышался душераздирающий женский визг, и внимание мигом перенеслось на новый объект. Люди ожили. На крылечко, распихивая всех по сторонам, вылетел щупленький мужичонка в мятом трико и вылинявшей футболке. В руках он держал палку колбасы. На лице мужичонки читалось бесшабашное отчаяние. Черт подери, да он – пьяный! Довольный собой, он припустил вдоль по улице. Никто и не подумал его задержать, так все были обескуражены.

– Эй, держи его! – продолжал надрываться женский голос. Народ в проходе снова недовольно расступился, на этот раз пропуская немолодую продавщицу. Лицо ее раскраснелось.