Карантинная Мадонна. Враг не снаружи, враг – внутри

– Я проверяю чердаки. Здесь поселились летучие мыши, кругом их помет, а она – босиком. Хотите, чтобы она заразилась? – К концу фразы в голосе уже зазвучал металл.

Заразиться? Инга инстинктивно взглянула на свои ноги, поджав пальцы в тапочках. Ей до сих пор никто толком не объяснил, что, собственно, является заразой? И чего стоит опасаться? Теперь же она услышала слово – «мышиный помет».

– Стало быть, мыши – переносчики инфекции?

– Ну, я могу сказать только наверняка, – замялся Бобров, – мыши подхватили какой-то неизвестный вирус. Они как взбесились, сначала кусали животных, потом перешли на людей. Пока научного объяснения нет. Ждем вирусологов.

Ну, понятно… Хоть какое-то прояснение.

– Алиса, пойдем домой, – попросила Инга. – Здесь нельзя находиться маленьким девочкам.

Но та, завороженная игрой пыли в луче света, двигалась к окну, не обращая на Ингу внимания.

– Я помогу, – подключился и Бобров, – Алиса, иди с тетей домой.

Бобров взял девочку за руку. Эта идея сразу не понравилась Инге, но она не успела предупредить об этом мужчину. Почувствовав чужое прикосновение, Алиса стала кричать и размахивать руками. Она завыла как сирена и норовила ударить Боброва по его красивому лицу.

– Отпустите ее! – закричала Инга, но Бобров и сам сообразил, что допустил оплошность, испугано убрал руки. Получив свободу, Алиса рванула к выходу, легко нырнула в открытый люк. Инга запоздало подумала, что нужно было встретить девочку внизу, чтобы предотвратить случайное падение.

– Я не хотел ничего плохого, – растерянно оправдывался Бобров, но Инга его уже не слушала, кинувшись следом за Алисой.

Слава богу, та ничего себе не переломала. Об этом можно было судить по тому, как резво та перемахивала через две ступеньки лестницы, спускаясь вниз. Инга бросилась к окну на лестничном пролете и увидела, как девчонка вылетела из подъезда. Она уже не кричала. Молнией взвилась по лестнице в деревянный домик. Инга немного успокоилась. Видимо, этот домик Алиса считает своим тайным убежищем. Там она придет в себя. А Инга подождет.

Инга стояла под деревом и уговаривала Алису спуститься. Прошло два часа с тех пор, как девочка залезла туда. Инга уже успела приготовить обед, помыла посуду, а Алиса все не появлялась. А надо бы помыть ей ноги, как сказал Бобров. Инга теперь ругала сама себя – почему сразу не пошла за ней, не вытащила? Безответственная совсем, хоть и взрослая. Как своего ребенка растить будет? Но голоса повышать она не хотела, криком ничего не добьешься.

– Я хочу, чтобы мы подружились. Мы ведь будущие родственницы.

В ответ была все та же тишина. А может, девчонка незаметно ушла? Прозевала ее? Не хотелось лезть в эту чертову избушку, но, видимо, придется.

– Так мы помирились? Инцидент исчерпан? – Инга поставила ногу на ступеньку лестницы. Что-то часто в последнее время она лазает по лестницам. Слишком часто.

– Алиса, выходи, прошу тебя.

– А ты ее колбаской помани, – донесся снизу скрипучий и сладкий, словно тягучая патока, голос. – Она до колбасы большая любительница.

Инга от неожиданности вздрогнула, обернулась. Как она не заметила этого мужика, сидящего на скамеечке под сиренью? В советчиках она не нуждалась, особенно в таких. Ободранный алкаш, да еще нога какой-то засаленной тряпкой перевязана.

– Той, что тебе украсть не удалось?

Василий не смутился, только крякнул:

– Хороша была колбаска. – Он зажмурил глаза, словно от удовольствия. – Наверно, последняя в моей жизни.

Вступать в дискуссию с пьяницей она не собиралась. Последняя так последняя.

– Алиса… Долго мне тебя звать?

– Ты Егорки Белоусова жена, говорят.

– А вам что? Вам поговорить не с кем?

Мужику, судя по небольшой седине в волосах и вполне здоровых зубах, могло быть от силы лет пятьдесят, но выглядел он как старик. Лицо помятое, глаза красные, руки трясутся. Давно, видать, пьет. Хотя, от него не воняет, наверно, кто-то ему все-таки стирает белье и кормит. Не бездомный.

– А че ты так грубо-то? Я ж не милостыню прошу, не надо меня отшвыривать.

Инга вздохнула. Вот как повернул все дело – сам пристает, а ее еще и обвиняет. Нужно не реагировать. Прикинуться глухой.

– Часы не купишь? – вдруг спросил алкаш. Торопливо засучил рукав (почему-то в такую жару на нем была рубашка с длинным рукавом, довольно застиранная, сероватого оттенка), показывая большой квадратный циферблат на старинном пошорканном ремешке. Чуть повыше часов виднелись несколько небольших багровых пятен, слегка припухших. Ингу обдало жаром. Насколько она помнила, за руку алкаша собака не кусала. Да и не похоже это на собачьи зубы. Слишком близко они расположены друг к другу, слишком малы для такой пасти, как у ротвейлера. Мужчина заметил испуганный взгляд Инги, невесело хмыкнул, опуская рукав.

– Не боись, это не то… кошка, сволочь… как с ума сошла…

Но Инга уже пятилась от него. Мужик даже привстал, доказывая свою правоту.

– Кошка, говорю же…

Он шагнул к Инге.

– Не подходи ко мне! – вскрикнула она и сама испугалась собственной реакции.

Мужик резко стопорнул, нервно озираясь, видимо боялся, что кто-то услышит.

– Че орешь-то, дура? Чего испугалась? Не заразный я, – как будто уговаривал он, но от этого Инга уверилась в обратном еще больше. Мышиный помет ее не испугал, мужик, фонтанирующий кровь горлом – тоже. А этого-то тогда чего боится? Не страшнее других.

Она откашлялась:

– Отойдите от меня. Ничего я покупать не буду. Ни часов, ничего другого. Зря теряете время, свое и мое.

Стоит, загораживает ей дорогу к Алиске. Забрать бы сейчас девчонку, сунуть в ванную, а вместо этого она стоит и разговаривает с пьяницей.

– А информацию купишь?

– Найдите других заинтересованных лиц. Алиса! Мое терпение лопнуло.

Хотела же не поднимать голоса, а не получилось!

– Я тебе про Егорку Белоусова кое-что расскажу, а ты продуктами расплатишься. Деньги-то сейчас никому не нужны. Водкой можно тоже – валюта во все времена ходовая.

– И что вы можете мне такого сообщить, за что не жаль отвалить? – Инга уперла руки в боки. Этот человек ее раздражал, он собирался торговаться. Все, что она хотела бы знать – это где Егор находится сию минуту. А этого пьяница знать никак не мог.

– Если я буду все бесплатно рассказывать, на что жить?

– Уходите.

– Но если я скажу, что Егор не уезжал на автобусе? На булку хлеба это тянет?

– Уходите, иначе я Мишку Лыкова позову.

Все, ей надоело разговаривать с этим мужичонкой. Ясно теперь, какая у него профессия. Что бы он не сказал – верить ему нельзя. Да и что он мог сказать? Ничего. Быстро сообразил, о чем переживает Инга, раз она ЖЕНА Егора.