Инстинкт Убийцы. Книга 3. Остров Черной вдовы

Она покинула уютную защиту деревьев и быстро пересекла гладкий, как стекло, асфальт перед зданием – ей было интересно, что происходит за этими мятными жалюзи. Почему-то она чувствовала, что это может пригодиться. Окно первого этажа было на уровне ее груди, поэтому она пригнулась и устроилась под ним, сначала внимательно прислушиваясь. Вечерний ветер шуршал пластиковой тканью жалюзи, потом кто-то покашлял, кажется, там был только один человек. Врач, задалась вопросом она, или медбрат? Через минуту, поняв, что ей ничего не грозит, она решила заглянуть. Осторожно, как тень, она приподнялась, над жестяным карнизом оказались черные глаза, внимательные и любопытные. Сквозь небольшие щели она могла видеть лишь стены, покрытые таким же мятным кафелем и что-то, напоминающее дверь, почти напротив окна.

В кабинете кто-то снова откашлялся, звук шел справа от Фатимы, теперь она знала, где сидит местный эскулап. В это мгновение порыв ветра влетел в окно, разметав жалюзи и открыв ей поле зрения, это длилось пару секунд, но ее натренированному восприятию хватило времени, чтобы увидеть и запомнить всё. Небольшой прямоугольный кабинет, два окна: одно напротив двери, втрое в правой стене, между дверью и окном – стеклянный медицинский шкаф, слева возле стены – кушетка, застеленная голубой одноразовой простыней, а справа от Фатимы, в углу между окнами за узким письменным столом сидел седой мужчина в белом халате и что-то писал, не поднимая головы. Он сидел спиной, поэтому никак не мог ее увидеть. Стол был в образцовом порядке, поэтому в глаза сразу бросилось устройство, лежащее возле его левой руки – нечто вроде смартфона, такую же штуку она видела у охранников. Может, их выдают всем, кто должен быть 24 часа на связи, предположила она, и тут устройство вдруг ожило, экран засветился и заморгал разными цветами, а через секунду к световому сигналу прибавились вибрация и противный писк. Фатима со скоростью молнии нырнула обратно в темноту под окном и навострила уши.

– Да? – послышалось из кабинета. Говор у седого врача был медленный и как будто задумчивый. – На месте.

Он помолчал несколько секунд, снова откашлялся.

– Да, уже. Группа из 20 человек, днем прибыли на лодках. Да, двоим стало плохо от укачивания, полчаса они провели здесь с Петром Сергеевичем. – Снова пауза. – Потому что иначе они заблевали бы весь остров.

Фатима улыбнулась, сидя под окном в уже почти полностью сгустившейся темноте. Значит, рабочие продолжали прибывать, только не по воздуху. Как же мне повезло, в очередной раз подумала она, полеты Ада, кажется, решила прекратить, а по воде я бы сюда никак не попала. Но почему она вдруг решила перевозить рабочих на лодках? И этот внезапный запас горючего? Ответ напрашивался сам собой, он был не в пользу Фатимы: она ждала ее, каким-то образом Ада узнала или просто почувствовала приближение врага. Скорее, почувствовала, после некоторых раздумий решила Фатима, знай она что-то наверняка, уже давно прекратила бы полеты совсем, да и по воде перестала бы пускать чужаков на свой остров. Но ей нужны были лишние руки, чтобы навести порядок после урагана, нужно было горючее… а в глухую оборону она собиралась уйти после того, как всё будет сделано. Тут ты просчиталась, со злорадством подумала Фатима, враг пришел раньше, чем ты ждала, проник в проделанную стихией брешь и уже подобрался почти вплотную.

– В столовой или в Южном поселке, – так же медленно и задумчиво проговорил мужчина в окне. – Да, там поселили.

Южный поселок? Одно она выяснила точно: поселков несколько, и они все соединены дорогами и общей столовой. Да тут прямо Диснейленд, подумала она, хоть всю ночь гуляй – всё не обойдешь.

– Нет, точно не больны, – уверенно заявил врач, – просто слабый вестибулярный аппарат. Через полчаса они отсюда как мотыльки выпорхнули. Инфекции так не проходят.

Потом на несколько минут воцарилась тишина, Фатима могла бы подумать, что разговор закончился, но иногда тишину прерывали «угу» и «ага», а потом она услышала:

– Боль в затылке? Хм. Да, вероятно, давление. – У кого, бился вопрос в ее голове, он вся превратилась в слух. – Да, эти погодные фокусы всех достали, многие с головной болью приходят.

Опять недолгая пауза, видимо, человека на том конце не особо интересовали проблемы «многих».

– Сейчас? – врач громко вздохнул, как обреченный на вечную каторгу бедолага, – конечно, принесу.

Пауза.

– Да, я помню, никаких уколов. Сейчас, всё подготовлю и принесу. Минут 10.

В вечерней тишине до Фатимы донесся еще один тяжелый вздох, а потом человек в кабинете негромко проговорил:

– Я-то принесу. Только от нечистой совести лекарство еще не изобрели.

Бинго! Сомнений почти не осталось, сейчас этот вздыхающий островной доктор понесет лекарство от «нечистой совести» своей хозяйке. Почему-то Фатима не сомневалась, что только ей лекарства носят туда, куда она пожелает. Лишь еще один человек на острове мог требовать такое, но это Фатиму тоже полностью устраивало, потому что этот человек никогда не отходил от своей госпожи – Роман. Значит, осталось пойти за этим «кроликом», радостно подумала Фатима, и я доберусь до той самой «норы». Достаточно будет лишь направления, какую из двух дорог он выберет, а дальше она сама найдет свой путь. Судьба, подумала она, улыбаясь в темноте, вот и ее указатель.

Она слышала, как врач, продолжая вздыхать, открыл стеклянный шкаф, возился с чем-то, бормотал что-то недовольно себе под нос, а потом над самой головой раздался мягкий щелчок – окно закрылось. Через несколько мгновений погас свет, и Фатима оказалась в ночной темноте, разгоняемой лишь фонарями на дорогах и на самом здании. Останусь пока здесь, решила она, так я увижу оба направления. Она понимала, что надо спешить, скоро, вполне возможно, режим отображения сигналов браслетов будет переведен на индивидуальный, и тогда охране точно станет интересно, почему какой-то работяга сидит у самого дома госпожи?

Пока она размышляла, дверь со стороны площадки открылась, и в тишине Фатима отчетливо услышала стук подошв по асфальту – врач покинул свой пост и направился к своему главному пациенту. Она подошла к самому углу здания, высокий худощавый мужчина, ссутулившись, пересекал площадку, явно направляясь к северо-восточной дороге. Никакого белого халата теперь на нем не было, только черный чемоданчик с ярко-красным крестом указывал на принадлежность к профессии.

Над входом в здание Фатима сразу заметила камеру, но ей она уже была не страшна – она узнала направление, теперь оставалось пробраться обратно под защиту деревьев и действовать. Но это еще не всё, подумала она, чувствуя, как нервное напряжение начинает пробивать завесу спокойной уверенности, надо в любом случае выяснить, где ближайший поселок, и есть ли еще сканеры перед домом, и только потом идти за Адой – она не могла позволить случайности разрушить самое трудное и самое громкое дело в ее карьере. Она не знала точно, как работают браслеты, и после которого часа их переводят – если переводят – на индивидуальный режим, а если она чего-то не знала, она предпочитала готовиться к худшему. Но она чувствовала, что рядом с домом излучения нет, поэтому надо было решить, как сделать так, чтобы браслет оказался в поле зрения сканеров, а она – нет.

План вдруг возник из ниоткуда, точнее, даже не план, а набросок. Шанс. Нельзя упускать доктора, поняла она, он мой ключ к этому хитрому замку.

Спустя минуту она уже мчалась как ветер среди деревьев, нагоняя неспешно идущего островного доктора, следуя за ним, как тень. Когда она добралась до начала дорожки, ведущей к дому Ады, деревья уступили место высоким кустарникам, нескорые цвели, издавая тяжелый сладкий запах. Оставаясь по левую руку пешехода, Фатима пригнулась и продолжила путь. Благо впереди снова росли высокие деревья, в темноте казалось, что с них свисают веревки, и Фатима снова ощутила, как невидимая, но могущественная рука помогает ей, подталкивает ее вперед – похоже, это был плющ или хмель. Смотрелось красиво, вымощенная плиткой дорожка, подсвеченная фонарями, уходила в зеленый тоннель, а где-то там, впереди, упиралась в забор. Под ногами невысокая газонная трава гасила звуки ее шагов, а высокая стена кустарника по обеим сторонам дорожки делала ее невидимой, хотя выпрямиться в полный рост Фатима не могла – зеленая изгородь доходила ей примерно до плеч.

Надо бы поменять сторону, подумала она, понимая, что это будет легче сделать сейчас, пока они еще далеко от дома и зорких – или не очень – глаз охраны и камер. Слева, там, где она была сейчас, не было ничего, кроме моря и круговой дороги, опоясывающей, как она уже поняла, остров. А вот справа, в центре острова и находилась вся жизнь: поселки, склады и столовая, и много чего еще, о чем она могла только догадываться. У меня будет время, подумала Фатима, подходя к самому краю газона и прижимаясь к стене из аккуратно подстриженного кустарника, немного, пока этот вздыхающий врач не ублажит свою госпожу. Но время будет. И я должна выяснить за это время как можно больше, думала она, потому что, если всё пройдет по плану, выйти за забор я уже не смогу. По крайней мере, пока Ада будет дышать.

Мужчина с чемоданчиком был всего в нескольких метрах впереди, он явно не торопился и не горел желанием увидеть свою хозяйку – об этом говорила тяжелая, шаркающая походка и опущенные плечи, как будто он нес на себе всю тяжесть мира. Фатима хорошо знала эту позу – так ходили каторжники, люди, которым очень не хотелось идти туда, куда они шли. Звук его шагов очень облегчал ей задачу, как и его тяжелые вздохи, так она точно знала, где он находится и куда движется. Замерев на миг, она осмотрела фонари – камер на них не было. Это всё же частный остров, а не тюрьма строго режима, напомнила она себе, хотя с последним можно было поспорить. И возможно, даже выиграть спор.

Фатима тихонько раздвинула густые ветки, впереди сутулый силуэт с чемоданчиком медленно удалялся, не сбавляя темп и не меняя курс; дорожка плавно поворачивала вправо, совсем чуть-чуть, но обзор уже терялся. Вот и отлично, решила Фатима и, сделав проем в ветвях пошире, выскочила на блестящую в свете фонарей плитку. Ее ноги в бесшумных ботинках едва касались земли, как будто она ступила не на холодное покрытие, а на раскаленную поверхность – пара секунд, пара легких касаний, и она снова прошла сквозь зеленую стену, исчезая в темноте. Послышалось лишь едва уловимое шуршание веток, идущий впереди человек даже не обернулся, он был занят своими не очень приятными мыслями, его сознание получило сигнал от органов слуха и тут же вынесло вердикт: птица или какое-нибудь крупное ночное насекомое.

Теперь я там, где надо, подумала она, оглядываясь по сторонам, пора начинать вечеринку. В нескольких метрах от изгороди начиналась еще одна лесополоса, идущая к самому забору, как предположила Фатима, и где-то там, за ней, в центре острова кипела вечерняя жизнь. Рабочие пчелки Ады возвращались со своих постов, собирались в столовой, обсуждали прожитый день и друг друга, чтобы потом разойтись по своим аккуратным домикам, почитать перед сном или послушать музыку. Иллюзия свободной жизни в замкнутом мирке. А когда они улягутся в свои одинаковые постели, включится ночной режим, чтобы их королева могла точно знать, что ее сну ничто не угрожает. Вот именно поэтому браслет, который удалось добыть, в самое ближайшее время должен оказаться там, где его пребывание не вызовет подозрений, то есть, среди людей. И в этом ей мог помочь только один человек – идущий с чемоданчиком впереди нее. Но сначала надо было удостовериться, что она всё поняла и рассчитала правильно, теперь она могла не держать дистанцию – деревья могли укрыть ее при необходимости, хотя островной доктор итак не слишком-то смотрел по сторонам и не обращал внимания на звуки.

Не сдерживаемая больше ничем, Фатима устремилась вперед, стремительно сокращая дистанцию. Скоро она поравнялась с шаркающим доктором, он даже не подозревал, что лишь зеленая стена кустарника отделяет его от непрошенной гостьи. Фатима, как человек-невидимка, прошла мимо него, добралась до плавного поворота… и у нее перехватило дух – впереди под нависающими кронами деревьев тянулся к небу высокий кованый забор. А примерно в двух метрах от него зоркие глаза Фатимы заметили знакомый штырь, торчащий из земли – излучатель. Я совсем рядом, подумала она, и сердце снова забилось в груди, как птица, пойманная в клетку, теперь нас разделяет лишь стальное кружево забора.

Время уходило сквозь пальцы, как песок, Фатима впервые почувствовала это так остро и так явно, каждая секунда, как песчинка, ускользала и растворялась в океане времени. Но чье время так стремительно сокращалось? Ее или Ады? Это ей и предстояло узнать.

На заборе наверняка есть камеры, думала она, осторожно отступая к деревьям, излучатель был ей не страшен пока, но скоро она не сможет выйти за пределы тех двух метров, что отделяют забор от пояса излучения. Если я права, поправила она себя, это мы сейчас и проверим. Укрывшись за стволом в глубине – здесь было темно и так уютно, лишь слабый свет фонарей возле дорожки, терпя серьезные потери из-за ночи и стройных рядов деревьев, кое-как прорывался в лесополосу – Фатима слилась с тенями и снова надвинула очки. Мир вокруг тотчас же изменился, теперь его насквозь пронзали фиолетовые лучи, они играли и танцевали в темноте, невидимые и опасные, как призраки, проходя сквозь материю без малейшего затруднения. Всё было наполнено ими, небо, земля, воздух, не было ни одного сантиметра, куда не попал бы луч, а их постоянное перемещение делало любую попытку скрыться от них невозможной. Фатима подставила руку, и тонкий луч прошел сквозь ладонь, так же невозмутимо продолжая свой путь. То, что она ничего при этом не почувствовала, пугало как-то по-особенному. Несколько секунд Фатима как завороженная наблюдала, как несколько лучей одновременно пронзают ее тело и проходят сквозь него в толстый ствол дерева, а дальше – вперед, к воротам и новым объектам на пути.

Ладно, хватит играться, сказала она себе, если я права и если всё получится, скоро я избавлюсь от этих невидимых вторженцев. Интересно, а я не мутирую после этого, пришел вдруг вопрос, хотя она понимала, что сейчас есть вещи гораздо более опасные и реальные: она, например, могла просто не выбраться с этого острова, тогда волноваться о последствиях излучения уж точно не придется. И всё же, подумала она, не хотелось бы плеваться потом собственными зубами или отрастить лишнюю пару рук… А может, я стану как люди Х, улыбнулась она, опять невольно вспоминая Яна, он любил эти мультики и часто спрашивал ее, какую суперспособность она хотела бы иметь, если бы могла выбирать. Я уже имею, малыш, отвечала она про себя. А теперь вот задумалась, что проходить сквозь стены или становиться невидимкой было бы очень полезно для человека ее профессии. Но раз тут всё еще есть заборы и камеры, усмехнувшись, подумала она, значит, обитатели острова еще не научились проходить сквозь них. Как и я, так что пора браться за дело.

Фатима выбрала точку, откуда ей был бы виден излучатель возле ворот, и выглянула. От удивления она едва не ахнула, хотя приятное чувство собственной правоты сгладило удивление – лучи, наводняющие пространство, заканчивались ровно за два метра до забора, как будто натыкались на неведомую стену. Граница излучения была такой четкой, как будто кто-то обрезал лезвием все эти сиреневые щупальца, жадно сканирующие воздух и землю. Права! Ликовала она внутри, и на этот раз мой расчет оказался точным! Излучение опоясывало остров неровным кольцом, а в его сердцевине нетронутым оставался дом Ады. Мерзавка тоже боялась последствий плохо еще изученного явления. Еще один плевок в сторону всех, кто ее окружал. А ведь люди даже не видят, где начинается и где заканчивается это поле, подумала Фатима и тут же поправила себя: многие наверняка даже не догадываются, что эти странные штыри вообще что-то излучают.

Радость от верного расчета длилась недолго – если она оказалась права в этом, то, вполне вероятно, окажется права и в другом: скоро браслеты переведут на индивидуальный режим отображения. Вот тогда у нее начнутся настоящие проблемы… если только она не решит их заранее.

Пока она наблюдала, как таинственные лучи обрываются возле последнего излучателя – их там наверняка несколько, образуют пояс, ловя и замыкая исходящие от внешних штырей лучи – мимо нее прошествовал врач. Теперь, когда она всё выяснила об излучении, она могла сконцентрироваться на следующем этапе. Сняв очки, она встала и двинулась за ним, как тень среди деревьев, к самому забору они не подходили, но она не сомневалась, что сможет увидеть и услышать всё, оставаясь невидимой – последний ряд стволов от забора отделяли те же два метра. Так же она отметила, что ветки не только достают до забора, но и тянутся за его пределами, нарушая территорию Ады, ее последний рубеж обороны. От кого? От собственной нечистой совести в первую очередь, ответила Фатима на свой вопрос. Конечно, не ей было судить людей и говорить о добродетели, но…

– Я не воюю с детьми, – прошептала она.

И снова она поправила себя: последний рубеж – дом этой чокнутой суки. Вот уж где, Фатима не сомневалась, ловушек и тайн будет не меньше, чем в гробнице какого-нибудь фараона. Параллель явно прослеживается, подумала она с усмешкой, тем более, что дом этот, скорее всего, и станет ее гробницей. Такой же богатой и опасной.

Приближаясь к забору, Фатима замечала всё больше полезных деталей – вокруг самого забора была абсолютно читая зона в два метра, зато на другой его стороне буйная и пышная растительность скрывала от любопытных глаз всё, включая дом. Сквозь изящно сплетенные стальные кружева забора тянулись ветки высоких кустов, покрытые яркими цветами, за ними раскидистые деревья смешивали свои кроны с деревьями из лесополосы, и до Фатимы даже на расстоянии долетал довольно сильный запах цветов. Ну прямо райский сад, подумала она, созданный для дьяволицы.

Дорожка еще раз плавно повернула налево – Фатима приблизилась к ближайшему ряду деревьев, чтобы лучше всё видеть – и уперлась в калитку. Такой же кованый узор, за ней – продолжение дорожки и такие же фонари по обеим сторонам… а над самой калиткой на заборе было 2 камеры. По углу расположения, Фатима могла сказать, что смотрят они на дорожку – одна снаружи, вторая изнутри. И они не двигалась – уже хорошо. На самой калитке она заметила кнопку и переговорное устройство, возможно, в нем была еще одна камера. Больше никаких электронный глаз она не заметила. И правда, зачем, подумала Фатима, вокруг поле излучения, повсюду охрана… она ведь не в зоне боевых действий всё же живет, и правы охранники – никто не пытается проникать сюда каждый день, да что там, сколько она живет здесь – она живет спокойно. А все эти хитроумные и дорогие системы – лекарство от страхов в большей степени, чем реальное ожидание угрозы. Да и камеры на заборе – не дешевка, они могут двигаться, устроив полный обзор своей хозяйке, если ей будет угодно.

Прижавшись к стволу, она ждала, пока врач подойдет к калитке, как вдруг что-то тронуло ее за плечо. Фатима резко развернулась, руки взлети вверх, готовые защищаться и атаковать… но за ней никого не было, только тугая зеленая нитка, извиваясь, качалась от соприкосновения – дикий хмель. Фатима протянула руку, перчатки тут же зацепились за шершавую колючую поверхность лианы. Она еще точно не знала, как это поможет, но не сомневалась, что именно эти безжалостные растения сослужат ей службу. Ты тоже хищник, подумала она, тихий и терпеливый, выбрав жертву, ты цепляешься за нее мертвой хваткой и душишь, становясь всё сильнее. И сегодня ты мне пригодишься, мысленно проговорила она, поднимая голову, но в черноте сплетающихся крон разглядеть что-либо было невозможно.

Пока она отвлеклась на хмель, островной доктор наконец дошел до забора, Фатима зорко следила из темноты, изучая силуэт, подыскивая подходящий вариант, подкинуть браслет этому вздыхающему человеку – вот ее единственный шанс. Она, конечно, могла прогуляться до поселка и попробовать найти там кота или пса… только вот за всё время пребывания на острове она так и не видела ни одного животного. А если Ада больше не разрешает держать тут живность? И потом, кот или пес всегда прибегают к хозяину, а карманов у них нет, чтобы спрятать довольно заметный браслет. Значит, оставался врач. Но как? И это надо было на территории без излучения. Думать надо было быстро, а делать – еще быстрей.

Ее взгляд скользил по силуэту сутулого мужчины у забора. Рубашка с коротким рукавом, брюки, в руках чемоданчик. Браслета ни на одной руке Фатима не заметила, значит, либо он в кармане брюк, либо в черном чемоданчике. Скорее в кармане, предположила Фатима, она успела заметить, что обитатели острова предпочитали носить свои идентификационные чипы где угодно, но не на теле. Что это – бунт, или дизайн не приглянулся, с усмешкой подумала она. А врач возле калитки после нескольких вздохов протянул руку и нажал на кнопку переговорного устройства. Уже через секунду абсолютно чистый и не искаженный плохим динамиком голос произнес:

– Наконец. Сейчас откроем.

А спустя минуту из зарослей за забором появился охранник во всем черном.

– Что-то вы долго, – сказал он, набирая на панели со своей стороны короткий код, – мы уж думали, заблудились.

И он хохотнул.

– Да тут заблудишься, – многозначительно хмыкнул доктор в ответ, – я всё думаю, есть ли в моем сортире камера… а потом утешаю себя тем, что если и есть, моральный ущерб на той стороне явно значительней.

Охранник прыснул и открыл калитку.

– А вот по вашему виду и не скажешь, что вы такой хохмач, – врач такой же тяжелой походкой прошаркал внутрь, – все, кто вас впервые видят, потом говорят что-то вроде «какой мрачный тип».

– Профессиональная необходимость, – вздохнул врач, – если говорить всё с хмурым и суровым лицом – повышается значимость. Ну, вроде как умнее кажешься в глазах людей. Не слушает народ улыбчивых врачей, здоровье-то дело серьезное, вот им и кажется, что и врач поэтому чересчур сУрьезным должен быть.

Фатима отчетливо услышала, как лязгнул металлический язычок замка, и охранник с врачом пошли по дорожке и скрылись в густых зарослях. Пора было действовать. Она понимала, что времени у нее будет очень немного, кто знает, сколько внимания потребует Ада, но доктор явно сделает всё, чтобы поскорее уйти. После секундного раздумья, она решила сначала обеспечить себе возможность подкинуть браслет, единственным местом, куда она могла поместить его без ведома врача – его чемоданчик. Но для этого надо было обеспечить 2 условия: 1. разделить хозяина и вещь, и 2. отвлечь внимание, пока вещь будет без присмотра. Идея имелась, но…