Инстинкт Убийцы. Книга 3. Остров Черной вдовы

– Ну смотри, – заключил солдат, – мое дело маленькое: сказали принести – принес. У нас ведь тоже всё по уставу. – Фатима поняла, что последнюю фразу он адресовал пилоту.

Тот хмыкнул в ответ, и на некоторое время опять воцарилась тишина. Зато, поняла Фатима, кое-что положительное я все-таки извлекла: все эти люди на острове недолюбливают свою хозяйку, и совершенно точно никто не будет рисковать жизнью ради нее. Ада совершила в жизни самую распространенную ошибку богатых людей – решила, что ей не нужны люди, если есть деньги.

– О, ну вот! – Радостно произнес пилот, – пора домой!

Фатима пока ничего не слышала, видимо, охранник и его гид только вышли из склада. Однако обрадовалась не меньше пилота, в отличие от него, она не сидела, вытянув ноги и ловя ветерок.

– Эх, как же и мне домой хочется, – тоскливо вздохнул дежурный, – а еще 5 месяцев тут торчать.

– Залезай, – подмигнул ему пилот, Фатима, конечно, этого не видела, но уловила игривые нотки в голосе. Вот только ей было невесело. – Подумаешь, спрячем тебя за бочками…

Фатима похолодела, а сердце гулко забилось в груди. Что это, игра? Они обнаружили ее? Умом она понимала, что нет, пилот не остался бы с ней один, если бы знал, что на борту посторонний. Но сама мысль о том, что ему пришла идея о возможности спрятать человека за бочками… Вот черт!

– На остров тебе вряд ли надо, – весело продолжал пилот, – да там и камеры на каждом шагу, и эти досмотры – «зайца» не провезешь. Хотя, ты ведь не женщина, тебя наша «королевна» может и принять.

И оба захихикали, как подростки над пошлой шуткой, которую рассказывают тайком.

А вот и еще не утешительные новости, подумала Фатима, расслабляясь, но не до конца. Всюду камеры и охрана. И по прилету их тоже встретят. А может, не всё так плохо, вдруг пришла мысль, ураган ведь унес мою камеру, и если даже электростанция на острове разрушена, вряд ли крошечные камеры смогли уцелеть. Конечно, Ада уже плотно занялась восстановлением, и тут есть 2 варианта: либо сначала они восстановят самые дальние камеры, чтобы контролировать границы и ход работ, «королева» ведь итак в плотном кольце охраны; либо начнут как раз с центра, и, по мере разбора завалов, будут восстанавливать камеры дальше. Всё зависит от степени ее паранойи, подумала Фатима, хотела вздохнуть, но вместо этого медленно и неслышно втянула в себя горячий, спертый воздух.

– Последняя красавица, – пилот заметно оживился, ему тоже не терпелось покинуть раскаленную солнцем базу, доставить груз и отправиться домой.

Послышался знакомый уже шипящий звук, потом двое мужчин, так же пыхтя и ругаясь, подтащили бочку к остальным. Фатима понимала, что расстояние между ними и ей увеличилось, и заметить ее теперь практически невозможно, но всё равно чувствовала себя крайне неуютно. Когда бочка заняла свое место, пилот начал натягивать тросы, а охранник вышел и пошел прощаться.

– Погрузили? – спросил сопровождающий. – Когда теперь вас ждать?

– Да сам не знаю, – ответил охранник, – то ли из-за урагана, то ли в голове у нее свой ураган – план полетов переделывают. Нового расписания я еще не знаю, если оно вообще есть.

– У богатых свои причуды, – философски заметил военный. А Фатима получила еще одно зерно для размышлений.

Мужчины обменялись рукопожатием, пилот закончил возню с тросами и перешел в кабину. Сердце Фатимы вот-вот готово было выскочить из груди. Всё получилось, она на борту вертолета, и он сейчас взлетит! Хлопнула дверь со стороны пассажира, охранник прошел в салон и сел на свое место за пилотом.

– Давай, Степаныч – выдохнул он, и в его голосе тоже явно слышалось облегчение, – намаялся я на этой базе. Домой охота.

– Сейчас сделаем!

Защелкали включаемые приборы, а потом Фатима услышала самый прекрасный в мире звук – с мощным гудением заработал винт.

Глава 4

1

По ее расчетам путь до острова занимал около 30 минут, полно времени для размышлений, особенно, если лежишь, скрючившись в три погибели в темном углу под оглушительный грохот двигателей и винта. Когда первая эйфория прошла – не до конца, она всё еще не могла поверить, что ей это удалось – Фатима поймала себя на мысли, что в голове не переставая крутится фраза, услышанная пред отлетом: план полетов внезапно изменили, а новый еще не знает никто. «Если он вообще есть», – так сказал охранник, сидевший сейчас в паре метров от нее и не подозревающий, какой на самом деле «груз» он везет в царство Паучихи.

В первые минуты полета Фатима была натянута как струна, она ведь итак ничего не видела из-за брезента и бочек, и если раньше на страже ее безопасности стоял хотя бы слух, то теперь она лишилась и его – из-за грохота она ничего услышать не могла. Постепенно она привыкла к шуму, но духота и неудобная поза серьезно мешали наслаждаться полетом. Чтобы как-то отвлечь себя, она позволила мыслям снова и снова возвращаться к тому разговору охранника и военного. Только сейчас, стараясь не замечать боль в затекающих конечностях, она по-настоящему осознала, как фантастически ей повезло, что она сейчас здесь. Если бы хоть одна мелочь помешала ей попасть на борт, другого шанса могло уже не быть совсем. Потому что Ада почувствовала ее, да, как бы параноидально и нереально это ни звучало, но это и была истина. Фатима знала это, чувствовала, как чувствовала ее Ада. И если бы не слепой случай, если бы не Судьба, с ее непререкаемой волей, она не дождалась бы вертолета, потому что он бы не прилетел. Ада знала, что идет опасность, и решила занять глухую оборону. Впечатляющие инстинкты, вот только она опоздала. Немного, но в щель закрывающейся двери успел проскользнуть ее враг. Она ведь не была ясновидящей, и особую красивую драматичность ситуации придавал этот трюк с топливом – думая, что укрепляет свою броню, Ада на самом деле подставила под удар единственное незащищенное место.

Она чувствует, но не знает, поняла Фатима, тихонько улыбаясь под маской, иначе прилетел бы целый полк охранников, да еще с ориентировкой. Нет, это просто инстинкт, интуиция старой хищницы, растерзавшей за свою жизнь не одну жертву. Вот только годы и праздная жизнь притупили ее достойные восхищения способности, и Фатиме стало даже немного жаль. Нет, не саму Аду, ее давно заждались в аду – хаха, хорошо звучит – нет, грусть вызывали сами мысли о том, что время безжалостно губит даже самый яркий талант, самую уникальную красоту, самую непоколебимую силу. Время, а не кто-то другой, свергает с пьедесталов даже самых великих и безжалостно бросает из обратно в грязь, в землю, из которой вышло всё сущее. История Паучихи как будто показывала ей картину будущего, ее возможного будущего. Пока она молода, пока ее время не ушло, но оно уйдет, инстинкты притупятся, скорость и сила снизятся, выносливость исчезнет. Останется лишь дух, но Фатима совершенно точно знала, что нет испытания ужаснее, чем сильный дух, заключенный в слабое тело.

Уходи, шепнул голос, уходи на вершине, в блеске и славе. Это единственный способ сохранить легенду, сохранить красоту – законсервировать ее во времени, не дать этому яркому, сильному образу померкнуть и истлеть. Смерть на вершине – вот достойнейший конец любой красивой истории, так создаются легенды. Так они обретают бессмертие.

Что ж, подумала Фатима, лежа за бочками на высоте сотен метров, в таком случае, очень полезно, когда у тебя 2 жизни.

2

Когда одна рука онемела совсем, а во всем теле разливались пульсирующие горячие и холодные волны, вертолет наконец пошел на снижение – Фатима поняла это по изменившемуся звуку двигателя. К концу полета она уже начала понимать, какие на самом деле ужасы описаны в детской сказке, которую она читала Яну не так уж давно. На воспоминания о «Царе Салтане» ее навели как раз бочки и эта жутко неудобная поза. Но я хоть могу дышать, подумала она, и видеть свет, пусть и приглушенный, а вот царевна с маленьким царевичем, заточенные в бочку… и это читают детям! И кстати, подумала она, я ведь тоже вот-вот прибуду на чудо-остров. Она слегка улыбнулась под маской, мысль о том, что она уже почти у цели, помогала держаться, хотя Фатима не представляла, как будет выбираться из вертолета, тем более, если их встретит целый взвод охранников, а она даже пошевелиться не может. Редкое животное, провозимое контрабандой на остров, пострадало при транспортировке, подумала она и снова не смогла сдержать улыбку – надо же было как-то отвлекаться от усиливающейся боли во всем теле и просто непреодолимого желания вытянуться или хотя бы пошевелиться.

Услышав, что звук поменялся, Фатима поняла, что одно желание уже сбылось – медленно и очень осторожно она начала двигать рукой, восстанавливая кровообращение, чтобы не выронить пистолет. Да, она прибудет на остров, но дальше – полнейшая неизвестность, и Фатима не хотела встречать ее совсем уж неподготовленной. Мы пролетели подводные лазеры, подумала она, жалея, что не увидела эта картину, вид, наверное, был что надо. Интересно, какие еще чудеса охранной мысли ждут меня там, задалась вопросом она, чувствуя, как движение меняется – долетев до места посадки, вертолет завис и начал снижение. Фатима медленно развернула руку, сжимавшую пистолет – она была готова. Я пересекла границу ее владений, подумала она, я уже на ее территории! Могла ли она мечтать о таком, сидя в железной пещере без воды, еды и надежды, когда вертолет так и не прилетел? Судьба, снова пришла мысль, она как ковер, сотканный из множества сплетенных нитей, и иногда нить исчезает, ныряет в глубь узора, чтобы вынырнуть в другом месте и создать задуманный Судьбой рисунок.

С мягким толчком вертолет приземлился, и Фатима, скрытая брезентом, с затекшими, кричащими от боли мышцами, не смотря на полнейшую неизвестность, широко улыбалась. Это была победная улыбка, и пусть она пока не выиграла войну, но в одной битве она уже могла считать себя победителем по праву.

Из-за шума винта она по-прежнему ничего не слышала, но пистолет была наготове, и рука, сжимающая его, была крепкой. Никаких мыслей в голове не было, ни страха, ни волнения, она полностью положилась на судьбу и свои инстинкты. Обороты винта замедлялись, шум стихал, и когда слух уже мог сослужить ей службу, единственным звуком было далекое гудение бензопил. Охранник, должно быть, вышел сразу как они приземлились, а пилот, скорее всего, еще был здесь. Один человек, подумала Фатима, прислушиваясь, с каждой минутой слышимость становилась всё лучше, надо пользоваться моментом.

Медленно, она откинула брезент, готовая к тому, что на нее могут смотреть не только глаза, но и стволы, но увидела лишь светлый потолок вертолета и всё тот же полумрак. Морщась от боли в затекшем теле, она всё же медленно села и выглянула из-за бочек. Салон был пуст, как она и предполагала, а вот пилот всё еще сидел на месте, что-то переключая и глядя лишь на приборы. За ним сквозь стекло кабины Фатима смогла рассмотреть кусочек неистово-синего неба и светло-кремовой стены. Первое, что я увидела на острове, подумала она, и тут пилот обернулся. Фатима успела нырнуть обратно за бочки, но теперь напряглась не на шутку – если он уловил движение хоть краем глаза, он мог подойти и посмотреть… а мог, следуя правилам, молча выйти и объявить тревогу. Сейчас узнаем, подумала Фатима со странным спокойствием, и как будто в подтверждение ее мыслей, громко хлопнула дверца – пилот покинул свою машину.

И мне задерживаться смысла нет, подумала Фатима, быстро собирая вещи. Она по-прежнему наделялась уйти незамеченной, поэтому оставлять такие явные следы своего пребывания на борту не собиралась. Разве что коробку можно и оставить, решила она, быстро запихивая пачки с макаронами и консервные банки в камуфляжную куртку. Потом она замотала позаимствованные у дежурного вещи в один ком и положила его на бочки. Снаружи не доносилось ни звука, кроме далекого шума ремонтных работ и ветра, свистящего в кронах деревьев. И где же встречающий отряд охранников, задалась вопросом Фатима, хотя, похоже, ответ она итак знала – этот ураган был послан ей самой судьбой, он просто распахнул для нее все запертые двери… а те, что не отпирались, просто снес.

Прежде чем перелезать через бочки, она подошла к помятой задней дверце и, осторожно отодвинув занавеску, выглянула. Перед ней была небольшая бетонная площадка, упирающаяся в высокие деревья, среди них одиноко ютился маленький, как будто игрушечный домик, по правую руку от Фатимы стояла одна единственная постройка светло-кремового цвета, на площадку выходила лишь ее глухая стена. Рядом с домиком между деревьями была дорожка, уходившая к морю. Фатима не могла сказать, почему она так уверенна, что тропа не ведет вглубь острова, тем более, что за деревьями ничего нельзя было разглядеть. Но она знала, знала и всё, это был внутренний компас, всегда безошибочно определяющий направление. Еще один древний инстинкт, заложенный в каждом живом существе и притупленный у большинства людей цивилизацией. Для начала надо добраться туда, решила она, там, в зарослях, я смогу укрыться и осмотреться. И возможно, этот маленький домик послужит хорошим укрытием до наступления темноты – передвигаться по острову, кишащему людьми, она собиралась. И бог знает – хотя, поправила себя Фатима, тут скорее уместно помянуть черта – какие ловушки и камеры разбросаны по территории. Она не сомневалась, что тут полно датчиков движения и инфракрасных камер, но темнота всё же хоть немного облегчала задачу. У такой богатой параноидальной сучки наверняка и тепловизоры имеются, безрадостно думала Фатима, перелезая через бочки, ну, этого хоть она могла не бояться – ее костюм, если потереть ткань, становился капсулой, не выпускающей тепло. Долго так, конечно, не проходишь, но если надо обмануть датчики – самое то. А для этого мне надо выяснить, где они и есть ли вообще, подумала Фатима. Но это уже были планы на будущее, сейчас главной задачей было выбраться из вертолета и добраться до зарослей. Если я еще потеряю время, сказала она себе, об остальном можно будет уже не беспокоиться. Она итак получила гораздо больше, чем рассчитывала, так что не собиралась и дальше дразнить судьбу.

Оказавшись за бочками, она подошла к занавешенному окошку с правой стороны и выглянула, не отодвигая занавеску. Зрелище не порадовало – прямо на вертолет со стены похожего на склад здания смотрела камера. Вот и приплыли, подумала Фатима, даже если я тихонько выберусь со стороны пилота, добраться до зарослей незамеченной всё равно никак не получится. Может поэтому, никто нас и не встречает, пришла мысль, надобности нет – камера всё видит, а лишних людей сейчас нет. И снова сложности. В голове тут же возникла картинка: маленькая фигура, одетая в черный костюм, упорно взбирается на гору по почти отвесной стене, отчаянно цепляется за каждый выступ, но иногда камни под ее руками и ногами выскальзывают, и она откатывается назад, срывается, почти падает, ударяется о скалы и замирает, чтобы перевести дух… и снова продолжает штурмовать свою вершину. Только вот сейчас у нее катастрофически не было времени на передышку.

Может, снова попробовать маскарад с камуфляжем, думал она, пробираясь в носовую часть, да, опасно и очень слабенько… но лучше, чем разгуливать перед камерой в костюме, так подчеркивающем ее пол. Добравшись до кабины, она замерла на пустом месте от пассажирского кресла и решила уже разворачивать и надевать украденные вещи, как вдруг ее взгляд непроизвольно метнулся к камере – она не хотела, чтобы движение в вертолете попали в ее поле зрения. И тут она снова почти физически ощутила, как кто-то или что-то, невидимая сила мощной рукой толкает ее вперед, дает ей снова твердую опору, чтобы она могла и дальше покорять свой Эверест – сквозь незанавешенное стекло дверцы она отчетливо увидела провод, свисающий туго скрученным мотком прямо из камеры. Ураган снес все игрушки Ады, но ее рабочие времени не теряли – они повесили камеру на место, а вот подключить еще не успели. Так вот почему вертолет остался без присмотра, осенило Фатиму, нет контроля – нет и исполнительности. Охранникам сейчас явно не до того, чтобы целым отрядом встречать вертолет с топливом, а напарник пилота решили сэкономить время и позвать рабочих для разгрузки. А пилот вообще, скорее всего, просто ушел. Это лишний раз доказывало ее теорию – никто не будет рисковать и жертвовать собой ради Ады, этот ураган пробил брешь не только в инфраструктуре ее острова, но и в безопасности.

Не сдерживаемая больше ничем, Фатима схватила скомканную одежду и, убедившись, что она по-прежнему одна, выскочила из вертолета и как втер помчалась к зарослям. Сама площадка была явно для таких вот грузовых рейсов, небольшая, с двух сторон огороженная светло-кремовыми постройками буквой Г, нос вертолета как раз смотрел на узкую часть, а с двух других – деревьями. В длинном здании Фатима увидела несколько ворот, двери их не распахивались, а поднимались, хвост вертолета смотрел на широкую дорогу, уводившую куда-то сквозь деревья. Сейчас на обочине валялось несколько распиленных стволов – должно быть, они упали во время урагана. Всё это она рассмотрела, оказавшись под защитой густого кустарника, растущего у самой границы площадки. Она засела между тропинкой, выходившей на площадку от моря и одиноким кремовым домиком. Вдалеке жужжали пилы и грохотали машины – уборка и восстановление острова шли полным ходом. Скрытая густыми ветками и кронам деревьев, Фатима была пока в относительной безопасности, она решила дождаться разгрузки и только потом начать исследовать кремовый домик – заходить в него сейчас было опасно, мало ли, для чего он нужен, и потом, после урагана всё шло не по плану, так что топливо вполне могли отвезти туда. Нет уж, подумала она, пусть все сделают свои дела и уберутся отсюда, тогда и начнем.

Интуиция, опыт и здравый смысл подсказывали ей, что двигаться вглубь зарослей без разведки небезопасно. Она не сомневалась, что каждый метр этого острова напичкан электроникой, и попасть вот так сразу в ловушку было бы крайне глупо и обидно. Она решила держаться поближе к вертолетной площадке и по возможности не сходить с места. Может быть, что-то удастся выяснить из разговоров рабочих, Фатима уже не раз убеждалась, что подслушанная болтовня – бесценный источник эксклюзивных сведений.

Заскучать она не успела, спустя несколько минут со стороны дороги послышался странный жужжащий шум, а потом к вертолету подъехала маленькая машинка наподобие гольф-кара, на пассажирском сидении рядом с водителем сидел уже знакомый охранник, помимо него в машине было еще двое рабочих, все в оранжевых комбинезонах и рабочих перчатках.

– А Степаныч где? – осведомился тот, что был за рулем, Фатима видела и слышала всё так четко, что это даже пугало, но она понимала, что это нервы, никто не мог увидеть ее в тени и густых зарослях. Никто бы и не смотрел.

– Свалил небось, – ответил охранник, – знает же, что нельзя, но пока камеры не подключили, каждому охота немножко оборзерть.

– Да ладно, вам, шеф, – усмехнулся работяга, вылезая из машины, – как будто тут враги каждый день из всех щелей лезут.

Послышались смешки.

– Правила есть правила, – отрезал охранник, но беззлобно, – нам платят за то, чтобы мы их соблюдали. А теперь давайте пошустрее разгрузим это дерьмо и чуток передохнем.

– Дело говорите, шеф,– улыбнулся рабочий, – мы на южном завалы разбирали, так бы до ночи даже поссать не сходить. Вас прямо Бог послал с этими бочками.

– Послал, – усмехнулся охранник, – только вот явно не Бог.

И он многозначительно покашлял, чем снова вызвал смешки. Еще одна монета в копилку, подумала Фатима – кажется, ни один человек на острове не питает теплых чувств к хозяйке. Роман не в счет.

Охранник подошел к длинному зданию и начал нажимать кнопки на панели перед первыми воротами, остальные нестройной кучкой выстроились за ним. Когда доступ внутрь открылся, один быстро шмыгнул в здание и остался там. Рабочие о чем-то переговаривались, но они стояли возле здания, так что Фатима слышала только звуки голосов. Охранник махнул в сторону вертолета и что-то сказал, и оставшаяся пара рабочих отправилась на разгрузку. Они вытащили из вертолета сначала погрузчик – Фатима чуть не споткнулась об него в салоне вертолета – а потом принялись за бочки. Как только они погрузили одну, подошел охранник, на этот раз он стоял в стороне, наблюдая, как работяга потащил бочку на склад. Из салона показался главный рабочий, тот, что был за рулем.

– А Степаныч все же падла, – констатировал он, – взял вот так и свалил, даже с мужиками не поздоровался. Надеюсь, он забудет браслет, что б его.

Браслет?? Вот оно, подумала Фатима, блеснула одна чешуйка громадного дракона.