Инстинкт Убийцы. Книга 3. Остров Черной вдовы

– Прекращай ныть, – Роман явно получал удовольствие. Поднял пистолет, приставил к виску, толстяк даже не сопротивлялся, вот чем овцы отличаются от волков, подумал Роман. – Ты всю жизнь был сопливым гондоном, педиковатым жирдяем с сиськами больше, чем у дорогой шлюхи, так хоть умри как мужик. И потом, я оказываю тебе услугу – сам посуди, медленная мучительная смерть или быстрое…

Повар вдруг поднял глаза и уставился куда-то за спину Романа, в глазах мелькнула – мгновенно, за доли секунды, но Роман видел всё – надежда и некоторое злорадство. Не может быть, мелькнула в голове мысль, как я мог так проколоться… Он начал разворачиваться, старясь уйти с прямой лини атаки…

А потом что-то тяжелое опустилось на его череп, и мир погрузился во тьму.

22

Услышав щелчок, а потом и жужжание замка, Фатима всё поняла – сюда по тоннелю мог прийти только один человек.

Это был шанс. Адреналин подхлестнул отказывающие мышцы, она метнулась к ближайшей соседней нише и затаилась там, темнота и тайна ее присутствия были ее козырями. Времени предупреждать повара не было, оставалось только надеяться на его здравый смысл… и характер. Вот уж воистину чудны дела твои, Господи, подумал Фатима, ощущая странное веселье, прямо к ней в руки шел Роман, начальник охраны Ады Терер, явно мучимый любопытством, а может, хотел что-то забрать из дома, какой-то тайник или вещь на память. В любом случае, он открыл люк, он имел ключ, чтобы его открыть, а ей приходится полагаться на робкого толстяка, которого она знает минут 40 от силы. Да, это уже за гранью добра и зла, как сказал бы ее сын.

Она осторожно выглядывала, сидя между стеной и столиком, на котором стоял светильник и корзина с цветами, но человек появился из люка не сразу. Прислушивается, оценивает обстановку, поняла она, здесь всё может быть или очень просто, если она удачно разыграет свои карты, или очень сложно – потому что Роман был профессионалом высокого класса, и у него явно не было проблем с газом. А я вынуждена играть в паре, подумала Фатима, не представляя, как поведет себя повар.

Она видела, как начальник охраны Ады вылез из люка, крупная фигура, двигающаяся на удивление легко. Судя по шумному дыханию, имевшему какое-то электронное звучание, она не ошиблась – газ Романа не беспокоил. Он всё знал, пронеслась мысль, и он был готов, не хотел подыхать вместе с госпожой, как обычный раб. А придется, тут же возникла новая мысль, и хотя она впервые в жизни сомневалась в себе и своих силах – газ позаботился о том, чтобы у Романа не было конкурентов – она понимала, что из этого дома только один из них уйдет живым. А сдаваться она не привыкла, над этим никакой газ был не властен.

Едва оказавшись в доме, Роман включил фонари, один на голове, второй в руке, и тут же заметил повара. Началось, подумала Фатима, замирая в своем укрытии. Она тоже достала пистолет – у Романа была какая-то навороченная пушка, вроде Glock 17, газ не позволял разглядеть точно – надежный H&K USP. Правда, сейчас стрелять она не собиралась, из-за газа не попала бы в широкую спину Романа даже с такого смешного расстояния. Но у пистолета был вес, его-то она и сбиралась использовать. Угасая, жизнь становится всё примитивнее, подумала Фатима, а что может быть древнее и надежнее, чем забить врага тяжелым предметом. Всего один хороший удар, думала она, наблюдая, как Роман начал допрашивать повара, тот держался на удивление отлично. А толстый не такой уж тюфяк, с неожиданной симпатией отметила Фатима, услышав фразу «какой тогда смысл?», и до сих пор ничем не выдал ее присутствия. Может, всё и сложится, с надеждой подумала она, надо только собрать волю в кулак и выбрать подходящий момент.

Она понимала, что это та самая точка невозврата, когда ставишь на карту всё, что есть, и ждешь, пока прокрутится волчок. У него есть ключ и респиратор, билась в голове мысль, путь открыт, и только этот говнюк стоит между мной и жизнью.

Пока она собиралась с силами, Роман продолжал расспрашивать толстяка, судя по всему, даже до совершенно наивного повара Ады доходил тот факт, что никто не собирается его спасать. Молодец, снова похвалила его Фатима, вот если бы он еще никак не отреагировал на ее внезапное появление. Она прекрасно понимала, к чему всё идет, уж она-то имела опыт именно в таких делах, и цель была так близко… но тело отказывало, голова шла кругом, и она не представляла, как ей удастся преодолеть эти пару метров и вырубить ручного киллера Ады. Но ситуация не оставила выбора.

«Тебе нечем платить, – услышала она металлический голос из динамика респиратора, – а особые услуги стоят дорого». Если действовать, то сейчас, поняла она, иначе он убьет повара. Конечно, в обычном деле это ее нисколько не волновало бы, она могла затаиться здесь и напасть потом, какое ей дело до какого-то постороннего? И потом, респиратор один, а их двое… Но это дело с самого начала было необычным. И этот толстяк спас ей жизнь. Она не могла бросить его, просто не могла.

Судьба видит всё, пронеслась в голове мысль, и она не терпит перекосов. Всё должно быть в равновесии, тебе помогли – ты помог, кто-то сделал зло – кто-то другой будет послан, чтобы отплатить. И если сейчас она бросит его, она нарушит равновесие, это она чувствовала сердцем и знала разумом. К тому же, даже если послать все эти неписаные законы подальше, оставалась голая правда – не могла она бросить его, не могла и всё.

Она закрыла глаза. «Ты всю жизнь был сопливым гондоном» – донеслось до нее. Сейчас или никогда, решила она и, открыв глаза, шагнула в круг света, поднимая пистолет.

Едва она вышла из укрытия, как перед ней открылась картина: Роман, приставивший пистолет к виску толстяка, щурящегося от яркого света. Я вовремя, пронеслась в голове мысль, она замахнулась, и тут повар, державшийся как киношный суперагент, наконец прокололся – его глаза сместились за спину Романа, уловив движение, а потом расширились.

Такому опытному бойцу, каким без сомнений был телохранитель Ады, хватило и этого, в доли секунды он начал реагировать, поворачиваясь и одновременно уходя в сторону, но Фатима была уже слишком близко. Пистолет описал дугу в загазованном воздухе и с размаху опустился на лысый череп. Правда, не на затылок, как планировалось, а над левым ухом – Роман сумел немного увернуться. Часть удара пришлась на ремни респиратора, но сила удара и масса оружия сделали свое дело – мужчина издал утробный звук и повалился вбок и вперед, рухнув лицом почти в пах сидящего толстяка. Картинка была бы смешной, если бы не газ и смертельная опасность. Фонарик вывалился из руки и покатился по полу, вторая рука почти обнимала повара, но оружие так и осталось в сжатых пальцах – годы тренировок, самой основой которых было правило: никогда не выпускай свое оружие из рук.

Сама Фатима, вложившая все силы в удар, повалилась вперед и опустилась на колени, выставляла руки для смягчения удара. Пистолет так же не покинул ее сжатую кисть.

– Живой? – она сидела на полу перед распростертым телом, опираясь на руку с пистолетом, второй она прикрывала лицо, фонарик был закреплен на поясе и выключен. Тело требовало кислорода, которого здесь уже практически не осталось.

– Не знаю, – пролепетал повар, со страхом и отвращением глядя на Романа, так непристойно повалившегося на него. – Он собирался… он…

Грудь толстяка начала подниматься и опускаться, он часто задышал, хватая отравленный воздух. Теперь его накрыло, поняла Фатима и не смогла сдержать слабую улыбку, так оно и бывает, ты держишься из последних сил, а потом организм берет свое, и эмоции несутся, как обезумевшее стадо лошадей.

– Он… меня… – к частому дыханию прибавилась дрожь.

– Всё! – оборвала его Фатима, времени на его истерику сейчас не было. – Ты в порядке, всё закончилось. Возьми себя в руки, нам надо в тоннель. Там дашь волю своей истерике, понял?

Она оценивающе оглядела лежащего врага, в свете его фонаря, закрепленного на респираторе, она видела кровь, сочащуюся из рассеченной кожи на лысом черепе. Но он не мертв, а значит, опасен. Это надо исправить, она точно знала, но не хотела делать это при поваре, тем более, пока эта туша лежит на нем. Но сначала надо было позаботиться о главном. Чувствуя, как пол кружится под ней, а стены как будто расширяются и заваливаются куда-то в стороны, она опустила полотенца и потянулась этой рукой за пистолетом Романа, свой она, конечно же, продолжала держать, более того, приставила его к лысой голове.

– Нет! – Взвизгнул повар, видя, что она делает, – не надо, не на мне!

Обыватели, устало подумала Фатима, они всегда усложняют жизнь профессионала. Не обращая внимания на его реплику, она дотянулась до оружия и уже взялась за ствол… и вдруг рука, сжимающая его, взлетела со скоростью молнии, за ней развернулось и тело, удар пришелся в плечо, сбив руку Фатимы. Громко закричал повар, Фатима чудом не нажала на курок, даже тогда понимая, что пуля попадет в толстяка, потому что всего секунду назад лежавший на нем начальник охраны уже развернулся. И набросился на Фатиму.

Свет его фонаря ослепил ее, но она успела увидеть холодную решимость в его глазах, никаких эмоций, это была боевая машина, включившаяся, чтобы убивать.

Сцепившись, они покатились по полу под непрекращающийся крик повара.

Полотенца, прикрывавшие лицо, отлетели в сторону, Фатима пыталась сопротивляться, понимая, что пистолет – ее единственный шанс, но силы были не равны. Из-за длительного воздействия газа, тело почти перестало слушаться, она чувствовала себя пластилиновым человечком, не способным противостоять ничему, а тем более, такой силе. А вот у Романа проблем не было, он дышал полной грудью, навалившись всем своим немалым весом – причем, вес этот составляли одни мышцы – на незнакомку в черном. Она была в отличной форме, и он не сомневался, что в умениях ей тоже не откажешь, но газ всё сделал за него. В конце концов, он прижал ее к полу и сел верхом, придавив коленями поднятые запястья. Она могла бы сбросить его в любой другой день, но не сегодня, не сейчас, он это прекрасно понимал.

Всё произошло очень быстро, но она так и не выпустила пистолет из рук, отметил Роман, с другой стороны, не думал же он, что простая туристка смогла попасть на его остров, каким-то образом пройдя всю систему безопасности. Оставила его в дураках. Теперь он точно знал, что случилось с Адой. И даже знал, кто перед ним, точнее, под ним.

Неужели этот жирный педик помогал ей, пронеслась в голове мысль. Займусь им, как только закончу с этой «легендой», решил он, и повар пожалеет, что еще не подох от газа.

– Так-так, – проговорил он своим металлическим голосом динамика, – Фатима, я полагаю?

Женщина смотрела на него горящими глазами, черными, как полночь в аду. И в этих глазах не было ни страха, ни отчаяния, ни сожаления, которые он так хотел бы увидеть. Такие не ломаются, подумал он, по крайней мере, не так быстро. А времени у него у самого не было.

– Вот уж правду говорят: не так страшен черт, как его малюют, – усмехнулся он, демонстративно разглядывая лицо знаменитой гостьи. – Я слышал о тебе, такая уж у меня работа. И… – он презрительно хмыкнул, – И это всё? Я разочарован.

Фатима молчала, мыслей не было, только холодный анализ. Она ждала возможности или смерти. Она столько раз уходила от нее в последний момент, что понимала: рано или поздно это случится. И она была готова. Она выполнила свой последний заказ, она покорила непокоренную до нее вершину, и если ей суждено умереть, значит, такова ее судьба. Но она водрузила свой флаг, и теперь ветер времени будет развевать его. Она не собиралась сдаваться, просто была готова идти навстречу своей судьбе.

– Я тоже, – улыбнулась она, глядя ему прямо в глаза сквозь яркий свет фонаря, сквозь стекло респиратора. Голова кружилась слишком сильно, ведь она вдыхала чистый газ, без какой-либо хоть маленькой защиты. Но воля не давала ей сдаться. – Лучшая система безопасности? Я гуляла по острову целый день, а потом пришла сюда и убила твою хозяйку…

Она закашлялась, кашель перешел в смех.

– Ты проходил в метре от меня и ничего не видел, специалист хренов. Великий Роман! Ты просто… – говорить было трудно, но она напрягла остатки сил, – полный профан…

Что-то тяжелое прилетело из газа и опустилось на ее лицо, голова Фатимы дернулась в сторону с такой силой, что почти оторвалась от шеи, головокружение усилилось, а лицо, и без того онемевшее, стало каким-то каменным и чужим. Видно, задела за живое, подумала Фатима со злорадством, удар не имел уже никакого значения, ничто не имело значения, уходить надо красиво, а не скуля и поджимая хвост.

– Сука, – прошипел голос в динамике, а повар за спиной Романа снова закричал. – Думаешь, посмеялась? Смеется тот, кто смеется последним. Сегодня я начинаю новую жизнь с того, что уничтожу знаменитую Фатиму и принесу твою голову, как трофей, в свой новый мир.

Он слегка наклонился и без труда вытащил пистолет из ослабевших от газа и нарушенного кровоснабжения пальцев.

– Хеклер и Кох? – он демонстративно покрутил оружие перед глазами, продолжая коленями фиксировать ее руки. – Неплохая пушка. Но вот эта лучше.

С ледяной улыбкой он поднял свой Глок, и помахал перед лицом Фатимы.

– Для почетных гостей только самое лучшее, – по голосу чувствовалось, что он получает высшее наслаждение, – угощайся…

Она смотрела ему в глаза, и невероятно, но в ее взгляде плясали веселые чертенята. Это портило удовольствие… но не слишком. Прощай, Фатима, подумал Роман, приставляя пистолет к ее лбу, в этих джунглях есть охотники посильнее…

И тут что-то твердое с силой опустилось на его голову второй раз за вечер. В тишине звук прозвучал на удивление гулко. На этот раз удар пришелся точно в затылок. Он вскрикнул и резко развернулся, рука с пистолетом последовала за направлением тела. Прямо за ним во весь рост стоял повар, сжимая в руках фонарик, который начальник охраны выронил и так и не успел поднять.

– Это тебе за жирного педика, гондон, – тяжело дыша, прохрипел Игорь.

Не говоря ни слова, Роман выстрелил, в замкнутом пространстве звук был просто оглушительным.

Это и был момент, которого она ждала. Пан или пропал, пронеслось в голове, умри или живи, это последний и единственный шанс. На миг сила, удерживающая ее, ослабла, за доли секунды Фатима собрала всё остатки сил, всю свою волю и рванулась, освобождая руки. А в следующий миг правая рука метнулась к левой, выхватила из крепления на предплечье нож и, двигаясь по дуге, всадила его прямо в шею Романа, всё еще сидящего на ней верхом.

Он дернулся, она крепко держала рукоятку обратным хватом, и нож пропахал в шее телохранителя Ады длинную и широкую борозду. Хлынула кровь, попадая на лицо Фатимы, заливая ее костюм, но она наслаждалась. В зверином мире убийц ничто не могло сравниться по сладости с кровью врага, поверженного в смертельной схватке.

Не дожидаясь, когда он рухнет на нее всей массой, Фатима сбросила истекающее кровью тело и медленно отползла в сторону. Роман выронил оба пистолета, руки метнулись к распоротой шее, глаза за прозрачным защитным покрытием респиратора вылезали из орбит. Он хрипел, забрызгав поверхность с внутренней стороны. Недолго тебе осталось, подумала Фатима, не в силах сдержать дикую победную улыбку, сам говорил: смеется тот, кто смеется последним. Однако она оторвала взгляд от умирающего противника, ближе к двери охраны на полу лежал ее компаньон, уже дважды спасший ей жизнь.