Инстинкт Убийцы. Книга 3. Остров Черной вдовы

Впереди показалось то, что раньше было забором, вся пышная растительность, лавочки и цветущие кусты, которые так нравились хозяйке, но вызывали аллергию у многих жителей острова – всё исчезло, как будто какая-то жестокая рука стрела всю жизнь, кропотливо создаваемую на протяжении стольких лет, за один миг. Так, собственно, и было, подумал Игорь, Ада создала этот мир, она же его уничтожила.

Большую часть кованого забора снесло, фрагменты разметало в разные стороны, но некоторые еще держались, храбро возвышаясь среди пепла и груд обломков, как выжившие после страшного сражения солдаты. Нет, не мог тут никто уцелеть, с ужасом подумал Игорь, здесь как будто атомная война прокатилась. Но он был здесь, живой и не желающий эту жизнь терять.

За забором дорожка вела в поселок охраны, то есть, так было раньше, теперь только поваленные и сломанные деревья, с веток свисали какие-то обломки и обгоревшие куски, в одном из них Игорь с ужасом узнал занавеску с выгоревшими краями. Некоторые деревья всё еще горели, другие – просто тихо тлели. Игорь уводил дрон от огня, свет слепил камеру, к тому же, он боялся, что дрон просто расплавится. Но опасения оказались напрасными, наткнувшись на несколько горящих деревьев, дрон послал последнюю картинку – зеленовато-белую вспышку, потом дернулся и рухнул. Экран на пульте некоторое время показывал черноту, потом тоже погас.

– Замечательно, – выдохнул Игорь, – и куда же мне теперь идти?

Деревья окружали дом и весь остров кольцом, здесь всё было покрыто растительностью, и если всё это сейчас горело, он всерьез опасался, что может не пройти сквозь такое огненное кольцо. А какой у меня выбор, задался вопросом Игорь, вернуться в тоннель и ждать смерти? Или попытаться дойти до моря и уплыть. Он понял, что не хочет возвращаться в дом, в этот склеп, замурованный и полный мертвецов, нет уж, и умирать в подземелье ему тоже совершенно не хотелось, этот как быть погребенным заживо. Его рука непроизвольно легла на рюкзак, висящий на груди.

– Только вперед, – повторил он металлически голосом респиратора, – несмотря ни на что. И будь, что будет.

Он решил идти в сторону гаража, там было большое поле, сейчас наверняка заваленное обломками, но, по крайней мере, там не было горящих деревьев и зданий. Доберусь до границы двора, если получится, думал он, а там, если повезет – или кто-то наверху смилостивится – найдется лазейка к воде. Иметь план, хоть какой-то, оказалось очень приятно и успокаивающе, вдохнув очищенный респиратором воздух, Игорь почти торжественно сделал первый шаг к своей       цели, возможно, и к новой жизни. Он в это верил, вера помогала переставлять ноги и не смотреть по сторонам, чтобы не сдаться.

Он осторожно переступал через обломки, видимость была вполне достаточная – весь остров пылал. Удаляясь от дома, он почему-то испытывал страх, а не облегчение, как будто ребенок, покидающий родительское гнездо, чтобы вылететь в опасный мир, о котором он так мало знает. И он действительно еле узнавал двор, по которому столько раз ходил – ни забора, ни деревьев, взрыв снес всё, теперь его окружала пустота, заваленная пеплом. Без ориентиров, вдруг подумал Игорь, я могу блуждать по острову кругами, пока не истечет время. Сейчас ориентиром был дом и поле, а что за ними – он даже не представлял. Фонарь на его голове высвечивал искореженные куски того, что раньше было его миром, это усиливало страх. В очередной раз перешагнув через какую-то погнутую железяку, его нога наступила на что-то маленькое, поехавшее под его тапочкой, он едва удержал равновесие, а когда невольно наклонился, чтобы не упасть, разглядел в серо-черной пыли знакомый треугольник с золотым быком – всё, что осталось от роскошного Lamborghini Ады. Скоро то же самое останется и от острова, понял Игорь. Паника ласково пощекотала грудь изнутри.

На месте гаража зияла воронка, заваленная мусором и камнями, но вот обломков вокруг было меньше – их унесло взрывной волной. Ветер принес откуда-то обгоревший кусок материи, то ли скатерть, то ли простыню. Вот так выглядит конец, подумал Игорь, так полностью и не осознавая, как такое могло случиться, и что он вообще здесь делает.

Миновав воронку, он пошел через поле, на дальнем его конце пылали коттеджи для гостей и дом Романа, ему он уже в любом случае не понадобиться, подумал Игорь и содрогнулся. Свет пожара, как ни странно, давал силы, пробуждал энергию, как будто в нем проснулся древний инстинкт – огонь в ночи означал, что сон отменяется. Воздух вокруг стал горячим, даже ветерок, долетающий с моря, не мог его остудить, и чем ближе Игорь подходил к горящим домам, тем сильнее чувствовал этот жар. Если подойду еще ближе, просто спекусь, как яблоко в духовке, подумала он и остановился на середине – дорожки, конечно, уже не было, ветки, доски, обломки и слой пепла покрывали зеленый некогда газон полностью. Он домов загорелись деревья, огонь беспрепятственно гулял по острову, не останавливаемый никем.

Но лазейка была, остановившись, и усилием воли заставив себя отвести взгляд от гигантского кострища, Игорь заметил небольшой участок почти напротив себя в дальнем конце – туда еще огонь не добрался, а так как построек там не было, взрываться и создавать очаг возгорания было нечему. Но времени оставалось мало, и не только потому, что остров разрушался – огонь захватывал территорию с невероятной скоростью, как будто знал, что скоро его веселье закончится, и стремился успеть «зажечь» по максимуму. От этой мысли на губах Игоря затеплилась улыбка. Все мы здесь обречены, подумал он, даже стихия.

Деревья вокруг острова пылали или тлели, создавая тропическую жару, и Игорь снова подумал, какой ужасной смертью умерли те, кого он видел каждый день, с кем жил в этом закрытом мире.

– Какая же ты сволочь, – с горечью произнес он, пыхтя и пробираясь к единственному просвету в огненной стене. – Жаль, что она не может убить тебя еще раз.

Да, теперь, глядя на всё это, он вдруг захотел, чтобы Ада Терер на себе испытала сначала газ, а потом взрывы и раскаленный воздух, превращающий легкие в тлеющую бумажку, а кожу – в угольки.

От физической нагрузки и раскаленного воздуха пот начал заливать глаза, под маской респиратора вообще стало невыносимо жарко, но он боялся его снимать – газ он на себе уже испытал, а если его соединить с дымом…

На поле всё же было меньше обломков, и Игорь порадовался, что выбрал правильное направление. Когда он приблизился к дальнему концу, там, где гигантским костром пылал дом бывшего начальника безопасности, волна раскаленного воздуха обожгла кожу, синтетический халат, который он накинул, казалось, тысячу лет назад в своей комнате, нагрелся и стал жечь. Вот почему в самолет не рекомендуют надевать синтетику, подумал он, удивляясь, откуда разум берет такие странные мысли в такие неподходящие моменты.

Прижимая рюкзак к груди, он постарался ускорить шаг и при этом не сломать ногу о какой-нибудь покореженный обломок. Среди обгоревшего хлама попадались и на удивление целые вещи: один раз он перешагнул через диванную подушку, обитую атласом, на ней даже сохранились кружева, а чуть дальше на самой вершине обгоревшей кучи восседал фарфоровый мудрец без головы. Почему-то его вид насмешил Игоря, и он захихикал, сначала тихо, но смех нарастал, напряжение рвалось наружу смехом, как река, заточенная плотиной. Подходя к границе поля, он уже хохотал как безумный, одновременно заливаясь слезами, но он этого даже не замечал – они смешивались с потом и стекали в дренажные отверстия маски. Звуки из динамика респиратора напоминали агонию какого-нибудь космического чудовища, и это еще больше рассмешило его.

Правда, смех оборвался, как только он подошел к деревьям – возле широкой дорожки, уводившей к морю, лежал человек. Неестественная поза с вывернутой головой и нелепо разбросанными руками красноречиво говорила об одном – он мертв. И это было совсем не смешно.

Продолжая всхлипывать, Игорь нерешительно приблизился к мертвецу, не представляя, что будет чувствовать, если его лицо окажется знакомым. Человек лежал на животе, голова повернута к морю, как он здесь оказался и почему умер – теперь ответов не найти никогда. На нем были обычные спортивные штаны и один шлепанец, тело в ссадинах и ранах, но ни одной достаточной опасной, чтобы умереть. Может, рана у него в груди, подумал Игорь, не желая приближаться, но понимая, что выхода нет, или он умер от газа? На ватных ногах он подошел к мертвецу, фонарь на маске безжалостно высветил глубокие раны с рваными краями и гарь, покрывавшую неповрежденную кожу. Он бежал от взрывов, понял Игорь, он просто хотел жить. И, возможно, выжил бы, если бы не газ.

И снова ему захотелось проклясть женщину, для которой он готовил и прихоти которой исполнял целых 3 года. Он сделал еще шаг вперед и склонился над трупом, понимая, что не сможет спокойно уйти, если не увидит его лицо. Но опознать островитянина всё равно не получилось, наклонившись, Игорь ахнул и тут же отшатнулся – вместо лица у незнакомца было обгоревшее кровавое месиво, и только голубой глаз без века отчаянно таращился в пустоту. Игорь не хотел думать об этом, но мысли сами заполнили его голову, картинки замелькали перед глазами, как будто кто-то подтащил его к телевизору и запустил трансляцию прямо у него в голове, чтобы он не мог закрыть глаза и избежать просмотра.

Простой рабочий, которого, вероятно, на материке ждет семья, просыпается среди ночи от газа, каким-то чудом выбирается из дома и попадает в ад. Он отравлен, дышать тяжело, сил бежать нет, но его ведь ждут дома, он нужен своим родным, они на него рассчитывают – на правой руке, как будто протянутой к морю, блестит обручальное кольцо – и он цепляется за жизнь, борется… И тут начинаются взрывы… Но даже израненный, он продолжает идти к воде, он хочет вернуться домой, вернуться к тем, кого любит, ради кого торчит на этом острове и терпит все придури госпожи. Скорее всего, он даже не понимает, как сильно ранен, в голове лишь ужас и желание выжить. И мозг посылает тело вперед, и он идет, пока не падает здесь, возможно, он еще не мертв, но уже на земле. Понимал ли он, что это конец? Какими были его последние мыли? Было ли ему страшно или он слишком устал? А может, он умер еще до того, как его голова коснулась заваленной пеплом земли? Или сожалел о том, что нет сил встать, и теперь его семья будет носить траур?

Слезы покатились сильнее, Игорь вдруг с ужасающей ясностью понял, что никого нет, он один здесь, в обреченном мире, а все остальные превратились в такие же обезображенные трупы. Его приятели, люди, которые улыбались ему еще несколько часов назад, сейчас валяются под завалами или среди пепла и обломков, лица обезображены, тела изранены, пустые глаза смотрят в вечность. Игорь больше не пытался сдерживаться слезы, рыдания разрывали грудь, отчаяние лишало сил, ему вдруг захотелось лечь прямо здесь, свернуться клубочком и плакать, пока не наступит конец. Ради чего ему сейчас идти вперед сквозь этот тлеющий слой деревьев? Чтобы умереть на берегу? Скольких мертвецов он еще увидит на этом пути?

Не зная, что делать дальше, он просто стоял и плакал рядом с телом, как огромный ребенок, потерявшийся и повстречавший настоящих чудовищ. Возможно, он так и простоял бы до самого конца, но внезапно недалеко от него с треском рухнуло дерево. Звук был настолько громким и неожиданным, что Игорь вскрикнул и дернулся, это заставило его очнуться, как будто какая-то неведомая сила влепила ему пощечину. Огонь приближался, сжирая всё на своем пути, от коттеджей загорелись деревья, и теперь пламя стремительно подбиралось к нему, сужая свободный просвет между деревьями.

Стоило ему отвлечься, как тут же заговорил инстинкт самосохранения. Он-то еще был жив и хотел как можно дольше оставаться в таком статусе.

Жар усилился, пламя подбиралось к нему. Сейчас или никогда, решил Игорь, жизнь редко дает вторые шансы, а ему в эту ночь она дала их удивительно много… И он побежал, не думая, просто рванулся вперед в свободный от пламени просвет, по дорожке, еще не заваленной обломками и слоем пепла. Там, впереди, его ждала широкая плоска берега, уходящая к воде, там не было ни деревьев, ни построек, там он будет в безопасности… хотя бы какое-то время.

Пробегая по узкому коридору из еще не горящих деревьев, Игорь вдруг задался вопросом: а как выглядит остров с материка? Такое пожарище сложно не заметить, значит, сюда наверняка прибудут настоящие спасатели! Эврика, хотелось крикнуть ему, новая надежда ворвалась в его сердце, как прорвавшая плотину река затапливает измученные засухой поля. Рано он сдался, чуть было не лишил сам себя возможности жить – даже если остров развалится на куски, или что там еще запланировала Ада, ему надо только продержаться в воде до прибытия помощи, а она придет, и скоро, в этом он теперь не сомневался.

Надежда наполнила мышцы силой, и он ускорил бег, однако лишний вес и пережитое за эту ночь быстро вернули всё на круги своя – примерно на середине пути он стал задыхаться и вынужден был перейти на шаг. Но это уже не имело значения, он верил: он будет жить. И у меня есть кое-что, что сделает мою новую жизнь гораздо лучше, подумал он и погладил рюкзак. Значит, план такой, рассуждал он, а за его спиной огненное кольцо незаметно сомкнулось, отрезая путь назад (что тоже было очень символично), добраться до берега, найти что-то, на чем можно уплыть… если, конечно, лазеры отключились. Но сейчас, на подъеме, он верил, что никаких лазеров в воде нет, и он без труда отыщет катер или обломок двери на худой конец. Надо только продержаться в воде до прибытия спасателей и надеяться, что они меня заметят, думал он, сквозь пелену дыма и газа прорвался ветер, принесший запах моря, Игорь в респираторе не почувствовал запах воды, но уловил контраст температур. Я близко, понял он и с новой силой устремился вперед, а за его спиной уже бушевал пожар.

Впереди показался просвет между деревьями, ветер теперь всё время врывался в лесополосу, раздувая пожар, небо над головой было черным – от пламени звезд было не видно. Игорь понимал, что дорога заняла у него совсем не много времени, но ему показалось, что прошел уже не один час. Или эта женщина всё неправильно поняла, решил он, всё еще пребывая в легкой эйфории, и остров не разрушается, кто знает, что это за обратный отсчет? На этом острове тысячи загадок.

Последний ряд деревьев нависал над набережной, опоясывающей остров, здесь разрушений не было, а пожар еще не добрался, так что всё выглядело как обычно. Всё, даже лазеры в воде. Едва он вышел из-под деревьев и увидел море, как сердце тут же упало, а отчаяние обрушилось на него, как груда камней – море светилось привычным нежно-бирюзовым светом, лазеры никто не отключил. Пути к спасению не было.

Игорь застыл, пораженный картиной, пока еще густые ветки скрывали его, как жемчужину в створках раковины. Везде, насколько он мог видеть, море светилось, он повел взгляд справа налево, пустой берег, бирюзовые волны, темное небо, подсвеченное гигантским пожаром… Внезапно слева он увидел что-то темное на берегу. Игорь резко повернул голову, мыслей не было, только удивление и испуг – нервы были натянуты до предела, так что сейчас его пугало всё – слева от него на линии берега возле самой воды была группа людей!

– Не может быть! – пробормотал он, часто моргая и напрягая глаза. Это, наверное, спасатели? Хотя, где тогда их вертолет, ведь по воде они прибыть не могли? Нет, это опять не спасатели, это… неужели выжившие?!

Снова то ли всхлипнув, то ли хохотнув, он сорвал респиратор и протер глаза. Темные фигуры на берегу никуда не исчезли. Зато воздух, свежий и холодный, пахнущий газом и дымом, тут же отрезвил его. Радость и грусть разрывали сердце, он больше не один на этом острове смерти, есть уцелевшие, его знакомые, люди, которых он знает – а в критических ситуациях любое знакомое лицо становится родным – но их было так мало! Неужели, это всё, что осталось от целого небольшого общества, эта горстка раненых, растерянных людей?

Теперь он видел, что некоторые лежат, держась за поврежденные места, другие сидят, обхватив голову руками, какая-то сутулая фигура переходила, хромая, от одного человека к другому, в руках у хромающего был какой-то чемоданчик. Да это же доктор, радостно понял Игорь, ему хотелось бежать к ним, обнимать их и плакать, но ноги не слушались, они как будто приросли к пыльной дорожке. Слезы потекли по щекам, но он снова не заметил этого, там были люди, живые, а взявшись за руки, как говорится, и в ад не страшно идти. Хотя, подумал он, зачем куда-то идти, если мы уже там? Эта мысль вызвала истерический смешок.

Их было не больше 20, и многие были тяжело ранены, теперь он видел. Парень лежал на камнях возле воды, из-под ребер торчало что-то бесформенное, за ним вдоль берега ходил какой-то человек, держа в руке другую руку, неестественно согнутую – чудовищный открытый перелом, кто-то сидел, обхватив себя руками и качался взад-вперед. Игорю стало дурно, ужас и жалость сдавили грудь, он всхлипнул, понимая, что вблизи картина будет еще ужаснее, и таких картин будет еще немало. Парень с осколком – не жилец, понял Игорь, и даже если мы найдем способ убраться с острова, нам придется бросить тех, кого транспортировать не получится.

В груди вдруг появился камень, настоящий валун, он знал, что это – тяжесть тех решений, тех ужасов, которые ему еще предстоит принять и пережить. И даже если он выживет, эту тяжесть ему придется нести до конца своих дней.

– Будь ты проклята! – рыдая, прошипел он, но на самом деле прокляты были они, им предстояло умереть или жить, с той ценой, которую они заплатят за эту жизнь.

Жар за спиной усиливался, он оглянулся – деревья за ним уже вовсю пылали, отрезая пути к отступлению. Я больше не могу вернуться и пойти в тоннель, подумал он, испытав удивительно сильное облегчение. Иногда иметь выбор – это наказание. Только вперед, подумал он, и шагнул из-под веток.

Здесь дорожка, ведущая вокруг острова, не имела ограды, так что он просто сошел с нее на каменистый берег и пошел к группе выживших, респиратор болтался в руке, он совсем забыл про него, однако не выбросил – подсознание всё помнило. Он не звал их, не пытался окликнуть, просто шел, стараясь как можно быстрее сократить расстояние, пока его никто не замечал, все были заняты своими ранами и попытками осознать пережитое. Ближе всех к нему сидел какой-то парень, в оранжевом свете гигантского пожарища Игорь пытался разглядеть его лицо, но расстояние пока не позволяло. Он просто сидел и смотрел на бирюзовую воду, подсвеченную лазерами, на вид он был в порядке. Человек с чемоданчиком – теперь Игорь мог убедиться, что это островной врач – встал, оставляя очередную жертву Ады лежать на песке, и повернулся к сидящему парню. Вот тут он и заметил Игоря.

– Эй! – крикнул он и замахал рукой, крик стоил ему сильного приступа кашля, пожилого доктора буквально сложило пополам, но теперь все повернулись в его сторону.

Послышались возбужденные реплики, Игорь не смог разобрать ни одну полностью, лишь обрывки: «кто это?», «где-то видел», «он знает..?». Игорь перешел на легкий бег, здесь ветер с моря уносил оставшийся газ и дым, но воздух стал нагреваться даже в такой близости от воды.

– Ты откуда? – мрачно оглядев его, спросил парень, сидящий на берегу, на груди у него была большая рваная рана, но в остальном, кажется, он не пострадал.

Его взгляд тут же выхватил респиратор в руке Игоря, и он почти зловеще добавил:

– А это еще откуда?

Другие начали подходить, те, кто не мог, повернули головы.

– Что там?

– Что случилось, ты знаешь?

– Ты видел что-нибудь уцелевшее?

– Знаешь, как выбраться отсюда?

Они наперебой заваливали его вопросами, и у него были ответы почти на все, кроме самого главного. Но Игорь не спешил отвечать, слишком много эмоций, слишком много событий. Тяжело пробежав оставшиеся метры, он налетел на первого встречного мужчину и крепко обнял, только потом, когда тот поморщился и застонал, поняв, что здесь все ранены и следует проявить осторожность.

– Господи, я так рад! – слезы снова полились из глаз, Игорь осторожно отпустил мужчину – его лицо не показалось ему знакомым, вероятно, он жил в другой части острова или вовсе был из новоприбывших временных рабочих. – Я уж думал, я тут один остался!