Назад, в жизнь

Девушка вздохнула глубоко и радостно:

– Значит, тебе понравилось. Я так счастлива!

– Нет, она определенно решила свести меня с ума! – Он попытался изменить тон, заговорив с ней, как с ребенком или душевнобольной, мягко и вкрадчиво: – Расскажи мне… Одиль, где ты это взяла, где подсмотрела. За границей? В чьей-нибудь мастерской? Может у тебя папа или дядя архитектор?

– Ладно. Ты прав, – нехотя откликнулась девушка. – Конечно же это придумала не я. Просто у меня хорошая зрительная память и я неплохо рисую… Рисовала. Когда-то. Очень-очень давно… – Ее мысли умчались в одной ей ведомое прошлое. Но, заставив себя вернуться, она закончила: – Я долго искала. Там было много других проектов. Но мне особенно понравился этот.

– Где? Где там? – настойчиво допрашивал Тигран.

– Есть такое место… или пространство, не знаю, где собраны все идеи и открытия – настоящие, прошлые и будущие. Ты не беспокойся, ни такого здания, ни такого проекта пока что в природе не существует. Не исключено, что я подсмотрела твой собственный будущий проект в его реализованном виде.

– Да как же ты могла его увидеть, если он, по твоим же утверждениям, «будущий»?! – простонал Тигран, хватаясь за голову в бессильном стремлении что-либо понять.

– Считай, что это случилось со мной во сне. Ведь так бывает, правда, когда о чем-нибудь очень долго и настойчиво думаешь?

– Ты хочешь сказать, что «очень долго и настойчиво» думала о моем проекте?

Она лишь неопределенно пожала плечом.

– Сумасшедшая… Ты просто сумасшедшая. Рехнуться с тобой можно! – Он нервно рассмеялся.

– Вот и славно. Получится двое сумасшедших. Я рада, что мои старания не пропали даром. Ведь я действительно очень старалась, честное слово… А теперь мне пора.

– Куда!?. – непроизвольно вырвалось у него. Он осекся. – А говорила, сбежала из дома.

– Я этого не говорила.

– Да, да… – Он тер виски, тщетно пытаясь привести себя в чувство. – Я провожу тебя, таинственная незнакомка по имени Одиль.

– Не надо. – Решительно поднявшись, она направилась к выходу.

– Понимаю. Ты исчезнешь, испаришься, едва скроешься за дверью.

Она бросила на него быстрый, тревожный взгляд.

– Не боишься одна? Уже стемнело.

– Темноты не существует. Темнота – обман твоего и моего зрения, скрывающий дивный свет.

Они стояли друг против друга на лестничной площадке в ожидании лифта.

– А почему ты окрестила меня Фаустом? Разве я продал душу дьяволу?

– Ты прав. Это имя больше подошло бы мне. Но, к сожалению, оно мужское. – Девушка задумчиво усмехнулась. – Дьявол… Сатана… геенна огненная – все это выдумки беспомощного в своем неведении человека. Прощай!

Она вошла в лифт и, не взглянув на Тиграна, нажала на кнопку. Старый обшарпанный лифт с металлическим лязгом захлопнулся, как капкан, и начал медленно падать, дребезжа и вибрируя.

– Да куда же ты, черт тебя побери!? – донесся досадливый возглас сверху. – Как тебя найти?

Девушка не ответила и с ликующим сердцем растворилась в ночи.

ГЛАВА 2

Но стоило ей оказаться на улице, и счастливая улыбка, игравшая на ее губах, растаяла. Хотя темные пустынные улицы устраивали девушку куда больше, чем заполненные людьми, в ее взгляде появилась растерянность. Она огляделась по сторонам, пытаясь принять решение, в каком направлении ей лучше пойти, и, помедлив, побрела наугад, выбирая затененные от фонарей участки.

Громады домов зазывно и насмешливо смотрели на нее сотнями по-волчьи светящихся в ночи глаз. Там, в их оранжево-желтом уюте, гнездились люди, семьями, парами. Они вместе ужинали, пили чай, делились событиями минувшего дня, готовились к дню следующему. Удобно расположившись в мягких креслах, читали книжки, газеты, смотрели телевизор. Ссорились, мирились, любили друг друга. Кто-то сейчас сидел в кинозале или в театре, кто-то отплясывал на дискотеке. Иные глотали таблетки на больничной койке, мечтая поскорее вернуться домой. Рожденные творить, создавали свой собственный мир в тиши кабинетов и мастерских. Женщины рожали детей, нянчили их, кормили грудью, наслаждаясь великим счастьем материнства. Жизнь, коварная и бесчестная, спряталась от нее за квадратами чужих окон, отгородилась бетонно-каменными стенами, оставив ее одну на безлюдной, неприветливой улице. Одну во всей Вселенной.

Вдалеке послышались мужские голоса. Выходит, не одна она бродит в ночи. Почувствовав опасность, девушка бросилась к ближайшему подъезду, но он оказался заперт. Прижавшись спиной к холодной стене, она затаилась в густой тени подворотни. Голоса неотвратимо приближались. Трое громко спорящих, явно подвыпивших парней прошли мимо. Выждав немного, девушка покинула свое укрытие и собралась продолжить путь. Но тут один из парней оглянулся, заметил одинокую девичью фигуру и, тыча в нее пальцем, заорал:

– Братцы-охотники! Глядите-ка, дикая козочка!

– Эй, красотка! – присоединился другой. – Ты, часом, не ночная бабочка?

Поспешно свернув в ближайший в переулок, девушка прибавила шагу. Сердце ее гулко и тревожно колотилось.

– Стой, когда с тобой разговаривают соловьи-разбойники! – За окриком последовал молодецкий заливчатый посвист.

Тот, что первым заметил «дикую козочку», видя что она ускользает, принялся подначивать дружков:

– Ату ее, охотнички! Ату!

Все трое пустились за ней вдогонку. Топот бегущих ног быстро нарастал. И по мере их приближения растерянность и испуг на лице девушки уступали место жесткой и спокойной уверенности. Понимая, что укрыться от преследователей негде, она остановилась и обернулась, чтобы не принять опасность спиной. Добежав до нее, парни рассредоточились полукругом, отрезая ей путь к отступлению. Один из них – белобрысый, здоровенный детина с втянутой в плечи маленькой головой, растопырив лапищи, пошел на нее:

– Ну иди сюда, моя козочка, – хрипло ворковал он: – Иди, побалуемся. Гули-гули-гули…

Его дружки плотоядно и хамски загоготали, уже не сомневаясь, что добыча у них в руках.

Слегка наклонив вперед голову, девушка исподлобья смотрела на белобрысого. Это был тяжелый, застывший взгляд. Детина уже готов был сгрести ее в охапку, но промахнулся, проскочил мимо и с размаху врезался в фонарный столб, крепко обхватив его. Воя от боли в разбитом носу, он силился разнять руки и не мог.

– Держи крепче! – строгим голосом наказала девушка, пряча улыбку. – До утра держать будешь.

Его дружки, не сообразив еще, что происходит, бросились к заблудшей «козочке», и оба во всю длину растянулись у ее ног.

– Там камушки на асфальте, – подсказала она. – Много драгоценных камней. Ищите хорошенько. Вон их сколько. Вам всех и не собрать.

Парни принялись елозить на четвереньках по тротуару, старательно собирая воображаемые камни. Их лица при этом выражали алчный восторг и нетерпение. Они хватали с асфальта полные пригоршни воздуха, запихивая его в карманы, за пазуху и даже в рот. Соловей-разбойник, обнимавший столб, глухо подвывал, извиваясь всем телом. Его руки сцепились так крепко будто их намазали клеем или дегтем.

– Чтоб впредь не повадно было, – весело бросила им девушка и беспрепятственно продолжила свой путь.

Теперь она шла не оглядываясь, твердо зная куда идет. Она спешила. Однако по мере приближения к намеченной цели поступь ее замедлялась, становясь менее уверенной. На пути встали новостройки. Но они не могли обмануть девушку. Обогнув типовую пятиэтажку, она юркнула в узкий проход между облицованными бело-голубым кафелем стенами и оказалась в закрытом со всех сторон дворе. Здесь, стыдливо спрятавшись за густыми кронами узловатых деревьев-старожилов, чудом сохранился такой же старенький одноэтажный домишка. К нему-то и направилась девушка, вздрагивая и прячась в черных провалах теней при каждом подозрительном шорохе.

Ночь стояла безветренная, таинственно-тихая. Было довольно прохладно, но девушка не ощущала холода и не могла понять, почему в разгар лета все окна плотно закрыты. Внутри было темно, отчего дом казался монолитной бесформенной глыбой. Нет, не ночь пугала ее, не недвижные, вырубленные из сказочного черного камня деревья, а возможность встречи с теми, с кем встречаться ей было нельзя.

Стараясь не производить шума, она осторожно приблизилась к дому и, встав на цыпочки, заглянула в окно. К ее разочарованию и облегчению одновременно, занавески были плотно задернуты. Она подошла к другому окну, потянула на себя створку – безрезультатно. Девушка обошла все окна, так ничего и не добившись. Где-то поблизости, а может и вдалеке – все звуки в гулкой ночной тиши кажутся ближе и громче – хлопнула дверь. Девушка отпрянула, как вспугнутая лань или застигнутый на месте преступления воришка, и бросилась наутек.

Она бежала долго, не разбирая дороги. Сердце неистово колотилось, но она не остановилась до тех пор, пока окончательно не перехватило дыхание.

Отдышавшись и немного придя в себя, девушка забралась в первый попавшийся двор, тихий и черный, как все вокруг, отыскала укромное местечко среди жестких стеблей садовых цветов и свернулась там жалким комочком.