Назад, в жизнь

Старик поднял голову и с той же доброй улыбкой скрипуче сообщил:

– Без пяти шесть, милая барышня.

– Идите скорее домой! – взволнованно крикнула ему девушка.

Он удивленно поднял бровь.

– Так я и иду. Вот только скорее не могу. – Он указал на свою палку. – А что такое?

– Вы оставили на плите чайник включенным. А рядом полотенце. Оно уже начало тлеть…

– Ай, я старый дурень! – Он хлопнул свободной рукой себя по лбу. – И то правда, такое со мной случается. Погоди-погоди, а ты откуда знаешь? Неужто я и дверь не закрыл?

– Дедушка, миленький! Надо спешить! А то будет поздно.

– Да не могу я спешить. Куда мне. Проклятый артрит…

Она попыталась успокоить мечущиеся мысли. Ведь у нее совсем не было времени. Через несколько минут Тигран выйдет с работы.

– Где вы живете?

– Вон в том доме, через дорогу. На шестом этаже.

– Подъезд? Квартира? Скорее!

– Второй подъезд. Квартира сорок третья… – растерянно, почти машинально отвечал старик.

– Давайте сюда ключи!

И, выхватив из трясущейся руки связку ключей, она помчалась, не обращая внимания на гудевшие машины, через дорогу. Не дожидаясь лифта, взлетела на шестой этаж. Ключ удалось подобрать не сразу.

Тесная, захламленная ящиками и зимней одеждой передняя, комната с узкой, небрежно застеленной кроватью и громоздкой мебелью, в похожем на тамбур коридорчике две двери – одна в ванную, другая на кухню…

Так и есть! До отказа вывернутый рожок, на нем потрескивает давно выкипевший чайник. Полотенце уже почти догорело. Огонь принялся за угол примыкавшего к плите дубового столика.

…Когда нерадивый хозяин квартиры, добравшись до дома, показался в дверях, девушка уже сушила тряпкой пол.

– Пришлось вылить на стол пару кастрюль воды, – извиняясь сказала она. – Вот. Вытираю.

Старик подошел к плите, окинул взглядом следы начинавшегося пожара и, растерянно пробормотал:

– Да как же ты об этом узнала, детка?

– Понятия не имею, дедушка, – улыбнулась она. – Да и какое это имеет значение. Главное, что все обошлось. Знаете, у моей бабушки был склероз и она тоже все забывала. Так она прикрепила у входной двери себе записку: «Проверь газ!». И, представьте, помогало.

– Прекрасная идея, – обрадовался старик. – Непременно воспользуюсь. И над кроватью вторую прицеплю, а то бывает, у меня газ всю ночь горит… Постой! Куда же ты? – воскликнул он, заметив, что незнакомка направилась к двери. – Мы сейчас с тобой чайку попьем.

– Спасибо, дедушка. Не могу. Спешу очень. Да и чай вам пока пить не из чего. Чайник-то сгорел. Новый покупать придется.

– Еще чего. Я этот отдраю. Не впервой. Погоди, у меня тут коробочка конфет припасена. Вкуснющие.

Достав из буфета бонбоньерку, он с кряхтением распрямил спину, обернулся:

– Вот, угощайся…

В кухне никого не было.

ГЛАВА 4

Поникшая и несчастная, девушка бесцельно бродила по аллеям сквера, в котором вчера впервые рискнула окликнуть Тиграна по имени, в котором он впервые увидел ее. Городские часы показывали без четверти семь.

В голове, как птица в силках, трепыхалась неотступная, причинявшая почти физическую боль мысль: Пропустила! Я его пропустила. Да как же могло случиться с ней такое, когда ожиданием новой встречи была пропитана каждая минута последних суток! О, если бы только суток! Без него всё, абсолютно всё теряло для нее смысл. Теряло смысл само возвращение и принесенная жертва. Что ей делать теперь? Куда деваться? Ах, мне не следовало ходить в кинотеатр и торчать там почти до конца фильма, тогда бы…

– Одиль?.. – неожиданно раздался позади безумно родной голос. – Ведь это ты? Я не ошибся?

Прижав руки к груди, она блаженно зажмурилась. И осветившись вся, будто внутри нее зажглась электрическая лампочка, да что там – мощный прожектор – порывисто обернулась.

– Это ты, – выдохнул он облегченно. – Как же я боялся, что никогда уж тебя не увижу.

Она так и стояла с прижатыми к груди руками и молча смотрела на него, не смея перевести дыхание.

– Ты, как летающая тарелка. Мелькнула, перевернула все вверх дном и исчезла.

– Разве? – улыбнулась она, обретая, наконец, дар речи. – По-моему, я чинно и прозаично спустилась на лифте у тебя на глазах.

– То был обман зрения. Ты меня заколдовала, а на самом деле выпорхнула в окно, – улыбнулся он. – И даже не сказала, когда появишься снова.

– Ты хочешь сказать, что больше не считаешь меня аферисткой или сумасшедшей?

– Это уже не имеет никакого значения. – И Тигран доверительно поведал ей: – А ведь я не был сегодня на работе. Прогулял, можно сказать, впервые в жизни. И все из-за тебя.

– Из-за меня?

– А то из-за кого же? Я разыскивал тебя повсюду. Бродил по улицам в надежде случайно встретить. Караулил у своего дома. Вот, пришел в сквер в то же время, на то же место. Фланирую тут уже битый час. И, к счастью, не ошибся.

Он был возбужден, взволнован и мало чем походил на вчерашнего – усталого, ко всему безучастного, человека. Причем преобразился он не только изнутри, но и снаружи. На нем был легкий, тщательно отутюженный костюм и до блеска начищенные туфли, правда успевшие покрыться тонким слоем красной пыли от толченого кирпича.

– Ты ведь зайдешь ко мне, как вчера, правда?

Она предпочла промолчать, руководствуясь врожденным женским лукавством, хотя внутри у нее все ликовало и пело. Боясь, что она может вдруг отказаться, он крепко сжал ее локоть и повел по направлению к дому. И она позволила себя уговорить. Уже в лифте, тревожно заглядывая ей в глаза, он сказал:

– Ты какая-то другая сегодня.

– Какая же?

– Не знаю… Немного грустная. Немного задумчивая. Неразговорчивая.

– Ты тоже сегодня другой. Вчера ты собирался даже выставить меня за дверь…