Монтаж памяти

– Ммм, а кексы сегодня у Роуз удались на славу, – решила дожевать «негодную» по мнению своей хозяйки пищу.

– А ну не трогай, негодяйка!

– Так всё равно выбрасывать свиньям.

Тут красноносая Кэролайн подскочила и схватила второй кексик, демонстративно откусывая его передо мной и продолжая шмыгать. Резко развернулась, взмахнув волосами, и уселась напротив подноса.

Январь 2014 года

Михаил

– Что было дальше, Михаил? – Татьяна пыталась расслабить затёкшие плечи и шею. Почему-то как бы она не села, было неудобно: то ли слишком старалась не сутулиться, то ли постоянное напряжение Миши ей передалось. Он не елозил на стуле, не дёргал себя за волосы и не вскакивал со стула, как Анатолий, но в его строго контролируемых позах ощущалась дикая закрытость.

– Год спустя я возвращался на машине в будний день с родительской дачи. Тем летом я стал свободным человеком с дипломом архитектора в тумбочке.

Дороги почти опустели. Свет фар выхватил из темноты хрупкую фигурку на остановке. Кому в голову придет ждать трамвай в двенадцатом часу ночи? Пригляделся. Опять она! Да что же это такое. Образ этой брюнетки вечно будет меня преследовать? И где её малолитражка? Проехал было, но тут же дал по тормозам и вышел из машины. Блин, на панели горит красная лампочка. Бензина в обрез. Вдруг не хватит до дома.

«Где твоя букашка? Кстати, я так и не знаю твоего имени, врушка», – шутливо сказал ей. Был уверен, что девчонка вспомнила меня. Но она лишь шугнулась, сделав несколько шагов назад: «Молодой человек, что Вам нужно? Ещё один шаг – и я буду кричать». Затем начала рыться в сумочке. Не удивился бы, если она брызнула в глаза мне каким-нибудь дезодорантом или воткнула шариковую ручку в ухо. За ней бы уж точно не заржавело. Вообще-то я бросился её спасать и подвезти до дома, но, похоже, спасать пришлось бы меня при любом неосторожном слове.

«Воу-воу, не надо меня убивать, – продолжая говорить шутливым тоном, выставил вперед открытые ладони. – Ты меня не помнишь, видимо, потому юмор и не поняла. Год назад помог заменить колесо на твоей крошке. Ты, кстати, мне задолжаешь свидание. Но, честно, я за тобой не следил. Проезжал мимо и заметил».

Она перестала копошиться в сумке, уперев руки в бока и смерив меня недоверчивым взглядом, потом подняла глаза, будто рассматривая что-то невидимое справа.

«Давай подвезу до дома. Твой трамвай уже не приедет, – вижу, что засомневалась. – Брось. Разве я похож на маньяка?» Натянула ремешок от сумки на плечо в решительности. Понял, что другого ответа её величество не соблаговолит дать, поэтому пошёл в сторону машины, слыша цоканье каблуков позади себя. Лишь в салоне почувствовал алкогольное дуновение от этой достопочтенной леди.

– Что отмечали? – мельком глянул на неё, хмыкнув, испытывая удовольствие от повода подколоть.

Она даже не повернулась лицом ко мне, только искоса глянула одними глазами из-под чёрных ресниц.

– Сессию закрыли. Всё, что было в кошельке потратила, копейки только остались, – буркнула, устраиваясь поудобнее на переднем сиденье.

– Потому твоя Панда[14 - Имеется ввиду малолитражка Fiat Panda.] осталась дома?

– Нет больше моего Fiat'а. Какой-то ненормальный въехал в зад так, что машина врезалась в столб и не подлежит восстановлению. Хорошо, что я в этот момент была не за рулем, а на занятиях. Опоздала, приехала ко второй паре, и, как всегда, на парковке возле университета не осталось мест. Пришлось бросить на дороге у обочины. Вторую такую отец уже не подарит. Теперь я в рядах защитников чистого воздуха трясусь в трамваях.

– Сочувствую. Так, штурман, командуй, куда едем?

Она назвала адрес, а я пришёл в полное замешательство. Брюнетка все эти годы жила в соседнем дворе, но мы ни разу там не пересекались. Причем я даже знал пацанов из её подъезда.

– О, этажом выше тебя живет Сашка Доронин, да?

Тишина.

Повернул голову. Спит. Хорошо же она наклюкалась, видимо.

Возле самого подъезда долго не решался, что делать-то с ней. Разглядывал. До чего же чудная.

Разбудить? Донести на руках? Покататься, пока выспится? Последний вариант точно не годится – ни бензина, ни денег в кармане.

Подхватил на руки, но спящая красавица тут же проснулась, даже поцеловать не успел, как в той сказке.

– Э-э-эй, что ты себе позволяешь? Ну-ка, руки убрал, – начала приглаживать черные кудри на затылке и расправлять складки на измятом платье цвета хаки с кучей мелких пуговичек от груди до пояса, обтянутых тканью.

Потащился за ней, чтобы не навернулась по темникам, легонько придерживая то за локоток, то за спину. Она ещё возмущалась. Вообще-то я раньше не робел при девчонках. Но эта была каким-то неопознанным объектом без инструкции по обращению.

Довел до двери. Пыталась попасть в замочную скважину, умудряясь при этом стоять с высоко поднятой головой. Может, у неё шею продуло? Аж смешно стало. Ключ исцарапал уже всё вокруг замочной скважины, так и не попав в цель. Но важная пьянчужка не сдавалась.

Я ухмыльнулся и взял ключи из её рук, с легкостью проворачивая в отверстии.

Но не тут-то было. Дверь изнутри была заперта. Пришлось постучать.

Вспыхнул оранжевый огонек глазка. Подставил под стеклышко захмелевшую принцессу. Звон цепочки. Скрип двери.

Вроде я и не виновен ни в чем, а сердце грохотало от страха, будто в детстве, когда напроказничал и ждешь взбучки от матери. На пороге стояла пухленькая, но приятная, невысокая женщина с короткими кудрявыми волосами, запахнув полы махрового халата. В нос ударил запах табачного дыма. Так пахнет в домах, где годами курят какой-нибудь «Беломорканал» прямо на кухне или в туалете.

– Доброй ночи! Прошу прощения за столь позднее беспокойство. Просто хотел убедиться, что Ваша дочь доберется в безопасности.

– Доброй, доброй. Ну это же никуда не годится. Вы на часы смотрели? Как Вас?

– Михаил, – уши горели, а пьяной красотке ни холодно ни жарко – снимала каблуки.

– Михаил, как это называется?

– На самом деле я даже не знаю, как зовут Вашу дочь, хотя мы и учились вместе в школе раньше. Я, кстати, живу в соседнем дворе. Увидел её на остановке посреди ночи и решил подвезти. Видимо, не зря. Что ж, пожалуй, побегу. Простите.

Женщина слегка шлепнула по попе дочь, пока та воевала с ремешком сумки, снимая через голову. Видно было, что женщина совершенно не умеет сердиться по-настоящему.

Я уже развернулся, чтобы уйти.

– Постой, Миша.

О, у кого-то, оказывается, есть язык.

– Спасибо… Три семерки, – слова давались ей с трудом, – две тройки… двенадцать.

Что за тайный шифр пыталась сообщить моя пассажирка?

– Билайн, – извиняющаяся улыбка сонной женщины в уютном халате моментально подарила покой, – Спокойной ночи, Михаил. И простите, что накинулась на Вас.

Дверь закрылась, но я успел услышать голос её матери: «Хороший мальчик. Люблю высоких».

1860 год

– Был у Уильямсов сегодня. Томас поспешно уехал в Вашингтон к дяде, – подслушала я, подавая второе блюдо за ужином. Обедали они вне дома, а юная мисс просидела в комнате в пеньюаре до самого вечера.

Кэролайн резко втянула воздух и уронила вилку от такой новости. Но родители предпочли оставить без внимания неуклюжесть дочери. Она-то рассчитывала на предложение руки и сердца, а немолодой лже-Ромео смылся, оставив девушку наедине со своим позором.

– Чарльз, кажется, вчерашние ночные похождения не остались втайне. Я была flummoxed[15 - Старинное английское слово, обозначающее «быть в замешательстве».] сегодня, когда в гостиной миссис Скотт мне предложили самый скромный стул дальше всех от хозяйки в то время, как остальные дамы, которые съехались обсуждать благотворительный бал, были молоденькими замужними девчонками, но при этом сидели в мягких креслах.