Хозяин восьми морей: Бессмертная Легенда

– Ты в самом деле от меня не отстанешь? – процедил он.

– Нет, – ответил я голосом Леона Джонсона.

– Решил сразиться со мной в своём истинном виде? – скривился Бари.

Я молча кивнул. Солнце светило на нас так, что взгляни кто снизу, он начнёт щуриться и даже не сможет рассмотреть лиц. А с других кораблей толком ничего и не разглядеть – ракурс не тот.

– Что ж… – осклабился он. – Я буду рад снова убить тебя! Ты даже не представляешь, как я всё это время жалел, что не пронзил твою тушу саблей!

Я тяжело вздохнул и покачал головой:

– Я даже не представляю, за что ты меня так ненавидишь.

– Вот! – закричал он. – Ты всегда был таким! Всегда себе на уме, не понимая, что мир куда хуже, чем ты считаешь! Что глупо тратить жизнь на заботу о всяких бестолковых алти, или нищебродов из других морей. Ты…

– Бари, – холодно прервал его я. – Мне в самом деле сложно понять, что за ерунду ты несёшь. Полагаю, это то, что другие называют алчностью и завистью. Я не разглядел в тебе эти качества… признаю. Я верил в тебя больше, чем в кого-либо. Видел в тебе… брата по духу. Самого близкого брата. И даже подумать не мог, что ты готов меня подло отравить. Что для тебя золото важнее чести и жизни других людей. Заметь, не преступников и пиратов…

– Да-да-да! Ты нюня и размазня, и…

– Бари! – вновь перебил его я. – Сука, ты не дослушал.

– Ну? Удиви?

– За то, что ты, гнилая душонка, отравил меня, я прощаю тебя.

Он опешил, широко распахнув рот.

Я же скривился, чувствуя, как сдерживаемые эмоции рвутся наружу, но в этом теле – теле Леона Джонсона, не могут породить структурные вибрации.

– Но за то, что ты, мерзавец, натравил мою Лудестию на моих друзей, я не прощу тебя никогда, – прорычал я, срываясь с места.

Он едва успел заблокировать мой удар. И я тут же продолжил на него напирать.

В этом теле я слабее.

Но!

В этом теле меньше беспокоят травмы, полученные в моём основном облике. А ещё в этом теле я могу сражаться немного иначе. Мои движения не так мощны, как в теле сильного солнечного алти, но они чётче.

Опыт прошлых лет и память позволяют мне раскрыть свою технику в полной мере.

Капитан Джонсон слабее капитана Лагранджа.

Но капитан Джонсон техничнее.

Капитан Джонсон не может использовать структурные вибрации.

Но капитан Джонсон должен очистить своё имя своими руками.

Бари уже не так силён, как был, когда только активировал артефакт.

– Проклятье! – выругался он, пытаясь отбросить меня и всем весом давя на саблю. – Чёртов призрак! Сдохни!

Он крутанул запястьем, пытаясь выбить из моих рук ятаган.

Я подстроился под этот финт и вскинул его саблю и руки вверх.

Глаза Бари сверкнули! Он ждал, что я применю своё любимое «Возвышение». Левая его рука отпустила рукоять сабли и выхватила из рукава…

Твою бизань, Бари! Дамский смешной пистолет? Серьёзно?

Я переключил свой артефактный ятаган-кроншнеп, чтобы ветер подул с другой стороны лезвия, ускоряя «Падение».

Раздался выстрел. От отдачи тело Бари чуть дёрнулось назад как раз в тот момент, когда ятаган прошиб его плоть и рёбра. Он закряхтел, попятился ещё сильнее…

Отдача от предательского выстрела спасла его? Удар не получился смертельным?

Бари попятился и рухнул вниз с реи.

Но что случилось дальше – не описать словами. Как потом скажут очевидцы: «Сама Дева под Килем» наказала мерзавца.

Падая, он умудрился запутаться в реях. Он был ещё жив, когда канат затянулся на его шее, а через миг сломал её.

Тот, кого называли вторым капитаном Лудестии, стал висельником на грот-рее.

Я потёр кровоточащую щеку. Было близко – Бари в самом деле едва не прострелил мне голову.

– Что ж, старая Легенда, дай дорогу молодым, – хмыкнул я, сбросив личину капитана Джонсона.

– Капитан Лаграндж победил! – закричали снизу.

– Смотрите! Мерзавец висит на рее!

– Там ему и место!

– Слава капитану Лагранджу! Слава!

Моя команда и команда Ральфа восхваляла меня, а моряки из команды Бари в ужасе бросали оружие и сдавались.

– Дурной знак… – шептали они.

Ну да, что может быть хуже, чем капитан, повешенный на рее собственного корабля?

* * *

Мы победили. Труп Бари был отлично виден в подзорные трубы большинства кораблей его эскадры. Затем капитаны всех этих кораблей связались между собой и их вахтенные в едином порыве начали размахивать белыми флагами.

Я велел своим союзникам прекратить огонь, но всё же поддерживать щиты. Мало ли что…