Плач Дантов

– Любовь, – любить – это ощущение «жизни в себе»?

Она произносила слова так взвешенно, словно боялась не понять, не уловить.

Он улыбнулся, – с нежностью к её душевному напряжению – к работе души!

– Один человек писал: все отступает перед выжатою из сердца истиной!..

Джеррелл посмотрел на неё, такую юную.

– Знаешь, почему они так назвали себя, Серафимы?

– Почему?

– Серафитус-Серафита – демон Любви!

Усмешка на его алых губах.

– Был такой писатель – Бальзак, – Оноре де Бальзак. Его перу принадлежит роман «Серафита» – он об удивительном существе, которое одни люди видели мужчиной, а другие – женщиной!

– Поэтому они такие? Не мужчины и не женщины…

– Они так сохраняют себя, – возможно разум – душу. Они «заглядывают в эту бездну, не падая в неё» – они сражаются за то, чтобы сохранить «жизнь в себе»!

– Таким странным образом?!

– Знаешь, что стало для меня самым страшным в смерти Сандры?

– Скажи!?

Джеррелл закрыл глаза, обратил лицо к солнцу.

– Все стали на одно лицо – люди, и лица стали не лица, а рыла!

– Умерла «жизнь в тебе»!?

Элен не спрашивала.

– Упала на землю замертво!

Глава 7

Он шёл и шёл, встречал людей, встречал огни домов – заглядывал в окна, словно в глаза, шёл.

Джеррелл так и не свыкся с этим ощущением отсутствия семьи, – своей, семьи, дочери, и даже брата, который всё же, так или иначе, участвовал в их с Сандрой, жизни.

С Тимом они никогда не были друзьями, не были и приятелями – они были братьями, людьми, которые ни смотря на все свои разногласия, способны друг друга понять, и уж тем более, поддержать! За это он любит брата – за взаимовыручку! Любит, за компромиссность, – бывший военный, ветеран войны в Ираке, не озлобился, не очерствел – Тим Миллс всегда был хорошим парнем!

– Эй, Джеррелл!? – Раздался неподалёку от него, женский голос.

Он узнал этот голос, повернул голову – Хелена Риос, женщина, с которой он встречается время от времени.

– Привет! – Улыбнулся Джеррелл.

– Привет, ковбой!

Её глаза вспыхнули, улыбнулась.

– Как дела?

– Хорошо… – Заулыбался он, довольный встречей. – А у тебя?

– И у меня!..

Хелена стояла, опираясь плечом о деревянный столб террасы своего дома.

– Подожди! – Вдруг сказала она, и ушла, исчезла в дверях дома.

Джеррелл удивился, что ж, он подождёт.

Хелена вернулась, неся в руке казаки – ковбойские сапоги.

– У тебя же сорок четвёртый размер ноги!?

– Да.

Он вновь улыбнулся, – рядом с этой женщиной, он чувствует себя мальчишкой, чувствует эйфорию юности.

– Ну, держи!

Она отдала ему сапоги.

Посмотрела вниз, на его ботинки.

– Совсем износились.

– Да!

Джеррелл улыбался, смотря на неё – брюнетка, с бархатно-чёрными глазами, – с нежной оливковой кожей… Как он её любит, эту кожу… Гладить! Прикасаться! Ласкать!

Хелена подняла голову, заглянула в глаза.

– Значит, мне это удалось?

– Что?

– Преодолеть твою холодность!

– Я был холоден? – Рассмеялся Джеррелл.