Прыжок в высоту

Я понятия не имела, кто это, но, видимо, известный джазовый музыкант.

– Знаешь его? – вопросительно посмотрел на меня Фельдман.

– Марк, давай ты похвастаешься Лизе своим новым платьем чуть позже, когда я закончу говорить о делах, которые, кстати, и тебя касаются, – уже с раздражением произнес Макар.

– No problem, pikey, – с нахальной улыбкой ответил Фельдман, – as your dedicated henchman I shall be obedient.[20 - – Без проблем, цыган… как твой верный паж/слуга я буду покорным (англ.).Pikey – это деклассированный в Великобритании элемент, чаще всего ирландского происхождения (англ, сленг).]

После этой фразы он сделал что-то вроде реверанса рукой и слегка опустил голову.

Но Марк в тот день был явно в ударе и быть спокойным не собирался. Он постоянно отпускал шуточки, причем по-английски у него это получалось даже более изощренно, чем по-русски. Он словно жонглировал британскими сленговыми словечками. Макар не мог держать удар на равных, ему просто-напросто не позволял словарный запас. Через сорок минут по его лицу было видно, как сильно Фельдман его раззадорил. Еле сдерживая раздражение, Макар отшучивался как мог, но превзойти своего соперника ему никак не удавалось. А Марк, словно настоящий кокни (cockney),[21 - Низшие слои английского общества, известные своим диалектом.] пытающийся облапошить лондонского интеллигента Макара, косился на меня и следил за реакцией.

Накалившуюся ситуацию разрядила Соня, чей мотив с торчащими сосками мне стал теперь ясен. Софья вошла в комнату с двумя коробками сока и поставила их на запотевший от эмоций стол.

– Макар, – с женским кокетством произнесла Сонька, – а ты мне поможешь принести стаканы? А то ребята пить, наверное, хотят, Семен так уж точно.

Макар весь переменился в лице. Издевки Марка сразу перестали его волновать, и он, готовый хоть в огонь, хоть в воду, где бы эти стаканы ни стояли, вышел с Соней в коридор.

Все сразу расслабились, открыли окно. Комната, в которой еще три минуты назад чуть не произошло извержение вулкана, стала наполняться свежестью и прохладой. Было видно, как Марк доволен собой. В его больших блестящих глазах отражались самоуверенность и чувство превосходства над соперником. Он знал, в чем его сильная сторона, и очень хотел это продемонстрировать. Операция прошла явно успешно.

Хихикающие Макар и Соня вернулись через десять минут.

– Er hat gerade so ein s??es Weib gev?gelt![22 - Он трахнул такую бабу! (нем.)]– наклонившись близко к моему лицу, шепнул Марк. – А я ведь тоже не против. Может, сегодня все-таки ко мне?

Ситуация повторялась. Только без фонарей, снежинок и легкого головокружения от первой встречи с Марком.

– Вечер уже занят, у меня сегодня свидание, – решила остудить я своего приятеля. Спасибо датскому знакомому Фредерику, который был в Питере по делам. Неожиданно, еще утром он пригласил меня на прощальный пятничный ужин.

Было около семи вечера. Я не думала, что так надолго задержусь в студии. Моя сумка разрывалась от сообщений неугомонного датчанина. В какой-то момент мне стало казаться, будто сейчас там все задымится.

– Так, ребят. На сегодня, думаю, закончим, – сказал уже спокойный Макар. – Лиз, по билетам я тебе расскажу позже, ближе к отъезду.

Ребята засобирались. Я тоже поспешила. Мне хотелось все-таки увидеть Фреда, с которым мы познакомились в Будапеште прошлой осенью. Он был бывший военный, как говорится, красивый-здоровенный, с которым меня связывала переписка, приправленная легким флиртом.

Пока все толпились на улице около студии, я заметила, что Семен и Марк о чем-то договариваются. Они явно обсуждали планы на вечер: «страдалец» был не против продолжить начатый вчера кутеж, в то время как Марк дал понять, что ищет женского общества. Найдя поддержку в глазах друг друга, с разными целями, но все-таки вместе, ребята уехали на такси.

На этот раз Марк посмотрел на меня из машины и скорчил гримасу, которая означала что-то вроде: «Ну я ж тебе предлагал».

«Послевкусие» от встречи осталось приятным по многим причинам. Во-первых, из-за возможности путешествовать с минимальными затратам. И во-вторых, я могла увидеть музыкальную тусовку изнутри, ну и, в-третьих, перспектива узнать Марка получше, проведя с ним несколько месяцев, грела душу больше всего. Я чувствовала, что моя жизнь наконец-таки начинает меняться, а главное – именно в том направлении, как мне этого тогда хотелось. В шумный пятничный вечер, под британский сленг Марка и исконно русский перегар Семена, окончательный состав Vagabrothers, включавший меня, был утвержден на следующие несколько месяцев.

* * *

Признаюсь, что годами, еще до появления Марка, я долго жила с ощущением, что жизнь проходит мимо меня. Постоянно что-то хотелось изменить: то завязать отношения, то сменить работу, чтобы больше путешествовать. Мои поездки в Европу казались каплей в море, несмотря на их содержательность. Ведь многие люди сумели превратить путешествия в образ жизни, чего мне никак не удавалось сделать. В период между двадцатью и тридцатью я находилась в состоянии какой-то «вечной гонки». Будто я ничего не успеваю и никуда не двигаюсь. Казалось, у меня была неплохая работа, с которой я вполне себе справлялась, но она не давала мне достаточной финансовой свободы. Меня окружали хорошие друзья, временами я заводила любовные интрижки и ходила на свидания, чаще всего это случалось в поездках, но все это в какой-то момент стало казаться пустым. Я четко осознавала, что мне не хватает в жизни человека, с которым пусть и не случилась бы любовь до гроба, но чья личность увлекла бы своей многогранностью. Мне нужен был тот, чью историю наконец-таки захочется записать.

Кроме всего прочего, я никогда не любила Россию. Поэтому в какой-то момент, придя к мысли, что хорошо везде, но только не у нас, я стала думать, как мне «свалить». Закончив университет в Петербурге, я почти на год улетела в Германию по программе Au-Pair,[23 - Международная учебная программа для иностранцев, предполагающая проживание в семье и посещение языковых курсов.] но обратно вернулась разочарованная и словно проигравшая. Из благодатной Баварии я рвалась в Россию с надеждой, что реализуюсь здесь творчески и добьюсь успехов на литературном поприще. Через пять лет, когда мне исполнилось тридцать, ничего похожего в моей жизни даже не намечалось. Зато эмиграционные идеи сидели все так же крепко, а конкретного плана по-прежнему не было. Анализируя природу своего желания уехать, я все больше приходила к выводу, что пытаюсь убежать от самой себя. Скорее, от своей глобальной нереализованности, как личностной, так и профессиональной. Я постоянно чувствовала себя не на своем месте, а Россия казалась абсолютно чужой, как и люди, в ней живущие.

Когда мне исполнилось тридцать, я не стала вдруг другим человеком. Я осталась все той же Элизабет, но заметила, что начала спокойней ко всему относиться. Как говорил мой любимый Остап Бендер: «Киса, не бейте себя ушами по щекам». И я наконец-таки последовала его совету. Хочу сказать, что я достаточно поздно начала жить отдельно. Если многие покидали родное гнездо еще в студенчестве, то я, мне кажется, сидела в нем до последнего. Сколько бы я ни зарабатывала в разные периоды, мне всегда казалось, что этого не хватит на самостоятельную жизнь. Желание съехать однозначно было, но для конкретных действий не хватало смелости. Я находилась не только в материальной, но и в эмоциональной зависимости от отца. А ему это было очень удобно – держать меня в поле зрения.

Съехав от него только в двадцать девять лет, я наконец-таки получила возможность более ясно думать: мне никто не мешал, морально я чувствовала себя гораздо лучше, словно стала дышать полной грудью. Но ответы на свои вопросы я все так же не находила. Зато в свободное от статей время планировала различные поездки и даже составляла маршруты. И в какой-то момент загорелась идеей о Латинской Америке. Стала читать книги про страны этого континента, придумывать, чем я буду там заниматься, и даже начала составлять финансовый план. В какой-то момент эта затея настолько меня увлекла, что я прекратила смотреть на нее как на глупую мечту. День за днем она обретала форму и наполнялась содержанием. Даже не такой заоблачной теперь казалась минимальная сумма, которая покрывала необходимые расходы. Но сколько бы статей я ни сдавала, авторскими гонорарами таких денег заработать не получалось. Чтобы мечта о Южной Америке превратилась в цель, я решила найти проектную работу с максимальной загрузкой и максимальной же для себя прибылью. И даже прикинула, сколько нужно откладывать в месяц, чтобы нужная сумма набралась за полгода. Уже с января я ходила по собеседованиям, но ничего интересного найти не могла. Предложение Макара казалось привлекательным по многим причинам, в том числе и из-за денег. Сумма, которую он мне обещал, оказалась даже немного больше той, что значилась в моих расчетах.

Конечно, в моих смелых мечтах я путешествовала по Бразилии или Аргентине не одна, а с той самой многогранной личностью, нехватку которой я остро ощущала. Мне хотелось переживать волнительные моменты в новых городах не со случайными людьми – ведь компания при желании найдется всегда, – а все-таки иметь рядом единомышленника. Да и что уж тут скрывать, мне просто-напросто хотелось полюбить, как и любому из нас.

Стоит сказать, что в свои путешествия друзей я категорически не пускала, предпочитая ездить одна. Будучи по натуре своенравной и свободолюбивой, я приумножала эти чувства в отпуске в несколько раз. Оберегая свой мирок, я не всегда хотела впускать туда других людей. При этом чувство одиночества меня тяготило в равной степени, как и присутствие ненужного человека, от которого хочется поскорее отстраниться.

Когда ты живешь в стране, где большинство девушек ставят цель выйти замуж до тридцати и завести хотя бы одного ребенка, это начинает на тебя давить. В свое время и я хотела уйти в тихую заводь семейной жизни, но отсутствие стабильных отношений не давало для этого возможности. Сколько раз моя бабушка восклицала при нашей встрече: «Доживу ли я до того момента, когда ты устроишь свою жизнь!» Дело в том, что моя мама и тетушка вышли замуж в двадцать семь лет, и бабуля пророчила мне такое же будущее. А я взяла и испортила ей всю семейную статистику, за что и приходилось расплачиваться глупыми улыбками, пожиманиями плеч и отводом глаз.

Примерно так обстояли мои дела, пока Марк не объявился через день после собрания в студии. Нет, он не звал меня замуж и не увозил куда-нибудь к океану, на берегу которого я любила себя представлять. Но его неожиданное предложение прогуляться меня изрядно обрадовало. Мы договорились встретиться у метро «Черная речка» и пройтись в сторону центра.

В хорошем настроении и красивом пальто оттенка лаванды я стояла у метро, пока Марк нагло опаздывал. Он появился только через двадцать минут с невнятными извинениями, в расстегнутой темно-синей парке и белой толстовке, которая создавала продольную полосу и делала его визуально выше. С широкой улыбкой Марк крепко обнял меня, словно лучшего друга, наконец-таки вернувшегося из армии. А в моей голове крутились претензии Макара, которые казались теперь вполне обоснованными.

– Прости, Лизавета, так уж вышло. Больше опаздывать не буду.

– Да я тебя больше и ждать не буду, – ответила я с улыбкой, – это только сегодня. В виде исключения.

Мы двинулись в сторону Петроградской. Я очень хотела спросить, как сложился вечер с Семеном, но Марк меня опередил.

– Такая тусовка дурацкая в пятницу вышла, – протянул он, – скучно было, зря я вообще поехал. А как твое свидание? Что твой датский принц Гамлет?

– Он Фредерик. Поболтали, поели да разъехались.

– Ты всегда только с иностранцами встречаешься?

Марк меня, если честно, сильно удивлял своей прямолинейностью, начиная с самого знакомства в поезде.

– Да я не специально, оно как-то само. Мне кажется, я для иностранцев представляю гораздо больший интерес, чем для русских. Я сама это чувствую, но объяснить, почему так происходит, не могу.

– Ну а в процентном соотношении, – не унимался Марк, – сколько иностранцев приходится на общее число?

– Слушай, а что за вопросы?

– Да где это видано! Живешь в России почти всю жизнь, а любовь с иностранщиной крутишь! Ты очень непатриотичная, Лиз, я тебе скажу.

Я засмеялась. Патриотом меня действительно можно было назвать с очень большой натяжкой.

– Если тебе от этого будет легче, у меня было два «русских» романа, которые запомнились больше других. Правда, один парень жил в Канаде, а другой – в Москве.

– То есть локалы у тебя вообще в черном списке?

– Видимо, да, – ответила я. – В моем случае расстояние – главное условие для знакомства. Звучит, правда, как оксюморон.

– Первый раз с таким сталкиваюсь. Ну, а я на иностранца тяну, чтобы вписаться в твою любовную схему? – произнес Марк с усмешкой.

– Ты тянешь на живущего в Петербурге еврея с двумя иностранными языками. Даже не знаю, что с тобой таким делать.

– А ты евреев не любишь?

– Да наоборот, очень хорошо отношусь и даже частично себя к ним причисляю.

– И чем же они тебя привлекают?