Задачник приемной мамы с ответами

Задача №4 «олимпиадная».

Дано два утверждения: дети – цветы жизни, а быть мамой – высшее счастье.

Вопрос: «Являются ли цветами неродные дети? Если „да“, что за сорт? И, наконец, возможно ли доказать теорему: счастье неизбежно, если ты – мама парочки милых детишек?»

Пока вы будете обдумывать варианты решения, вот вам задачка №5, полегче, назовем ее «очевидная».

Из пункта А в пункт Б навстречу друг другу вышли обыкновенная женщина и вполне обычный мужчина. У женщины было ноль детей и ровно столько же в планах на счастливое будущее. У мужчины была отличная пара. В середине пути, в пункте В, они встретились. Бах! И некий Амур сделал отвратительную вещь – пронзил сердца любовною стрелой.

Вопрос: «Сколько детей окажется у влюбленной женщины, когда пара станет жить вместе»?

Двое? Нет! Много.

На этапе написания книги, перечитывая текст по несколько раз, я вдруг осознала, что больше всего в самый ранний период наших отношений мне не хватало того, к чему я так привыкла. Того, что мне давало колоссальную энергию и сил для вдохновения – чистоты и возможности находиться одной, сколько заблагорассудится.

Для меня это были якоря спокойствия и гармонии.

Переехав в семью с двумя детьми, я, естественно, лишилась этого в первую очередь. Но, будучи чрезвычайно упертой, не могла сдаться, открыто заявив об этом. Именно поэтому, когда мы начали жить вместе, могли бы уже и добро наживать, мне стало казаться, что меня обманули, а детей совсем не двое, как было заявлено изначально.

Привыкшая к совершенно другим ритмам, не умеющая делить свое свободное время на три, влюбленная в идеальный порядок, я вдруг заметила, что после моего тщательного клининга в доме, удивительным образом беспорядок возвращался на свои места. Я выходила из ванной, финальной точки любой уборки, и обнаруживала, что в квартире ничего не изменилось.

– А что у нас со столом? – недоумевала я. – Это не стол, а скатерть-самобранка какая-то. Я натерла его до блеска пару минут назад! Кто его опять накрыл и даже обгрыз половину из накрытого? Кто-то несет ответственность за причиненный ущерб?!

На мой крик никто не откликнулся, тем более никто не прибежал каяться в содеянном или помочь женщине, едва не потерявшей рассудок. Как будто ничего сверхестественного не произошло.

Сначала я подумала, что в квартире поселился домовой. Дети-инопланетяне, привидения, барабашки – эти товарищи из одной шайки? Хотя все казалось странным, верить в домовых – не мой профиль. Инопланетяне – да, домовые – нет. Мне срочно захотелось проверить, на месте ли мои нейронные сети и связи, вообще, в своем ли я уме?

– Оперативно вспоминаем стихи Ахматовой, – скомандовала я себе, облокотившись на стул, тут же прилипнув к нему локтями. – Черт, вишневый сок! Я оторвала руки от липкой деревяшки и громко начала читать:

«Из-под каких развалин говорю,
Из-под какого я кричу обвала,
Я снова все на свете раздарю,
И этого мне снова будет мало».

Почти рыдая, я вспоминала любимые стихи.

– Фух, – выдохнула я. – Теперь Цветаеву:

«Кто создан из камня, кто создан из глины, —
А я серебрюсь и сверкаю!
Мне дело – измена, мне имя – Марина,
Я – бренная пена морская».

– Вот и отлично, Лизочка, – я почувствовала, что все мое на месте и память в том числе. Значит, не все так плохо, как показалось мне еще десять минут назад.

– Лиза, выдохни и подумай, – я сидела на очередной встрече с психологом, история знакомства с которым заслуживает отдельной «задачи».

– Откуда ты взяла, что дома непременно всегда должно быть чисто? – спросила меня Юля, послушав мой эмоциональный спич о беспорядках, царящих в нашей квартире.

– Из детства, – ответила почти не раздумывая, так как сама не раз придумывала себе оправдания. Я хорошо помнила, как мама, придя с работы, не поев и не попив, бросалась выбивать ковры, носить дрова и намывать пол.

– Как думаешь, она была счастлива тогда?

– Нет, – я почувствовала, как к глазам подступили слезы.

– Ты была счастлива в тот момент?

– Нет.

– Что-то страшное бы произошло, если бы она не убралась тогда, едва переступив порог вашего дома? – не отставала Юля.

– Нет, наоборот.

– А теперь представь, что-то страшное может произойти с тобой или семьей, если ты не вытрешь эти крошки с пола?

– Нет, – думала я, снова и снова вспоминая эту уборочную суету из детства.

– Нет! Вот именно. Ничего ужасного не произойдет, если ты не помоешь пол, не уберешь стол, не постираешь горы накопившегося белья, – Юля так спокойно это говорила, что мне стало стыдно, как я не додумалась до этого самостоятельно.

Когда убираешь из души какую-то ерунду, жить всегда становится проще и радостнее. Шли недели, месяцы, я чувствовала, как стремительно приходится меняться и менять свое отношение к привычным вещам. Что-то я исправляла с удовольствием, что-то – с напряжением, сильно сжимая зубы.

Довольно часто, прогуливаясь по улицам города, заходила в свою старую квартирку, чтобы просто там побыть. Постоять на любимом балконе, послушать разговоры, звенящие на весь двор, наполниться энергией, которую квартира еще не утратила, несмотря на то, что я давно уже там не жила.

– Если ежедневно не думать о чистоте в доме, дети – это не так уж и сложно, – решила я в одно прекрасное осеннее утро.

И чего только с ними все так носятся? Дети – это вообще легко: накормил, одел и все! Считай, справилась! Отвел в садик, помахал рукой у школы, забрал из садика, проверил уроки.

К тому же есть приятные бонусы. Например, с ними очень весело. Взяв «цветочную» парочку, можно пойти на тусовки, на которые ты раньше не ходил, смотреть мультфильмы, играть в настольные игры, дурачиться, наперегонки бегать из комнаты в комнату. Улыбаясь в тридцать два зуба, кричать «тук-тук, Лиза!» на десятом кону пряток. С детьми это нормально. Никому не придет в голову крутить пальцем у виска.

То утро было действительно чудесное. Мы встали в чудном настроении, смеялись, шутили, и, несмотря на мрак за окном, нам было уютно дома. Джек собирался в детский сад, Маруся старательно закидывала свои буквари в портфель. У меня был выходной. Я мечтала развести всех по заведениям и выдохнуть. Теперь те редкие минуты, которые я могла провести одна, были бесценны. Я дорожила каждой, каждая была великолепна, даже если в эту минуту я опять драила полы.

– Слушай, Лер, оказывается, дети – это не так уж и сложно, – мы сидели с Леркой в ароматной кальянной и пили вкуснейший ягодный чай.

– Да? Разве они так и не стали похожи на неуправляемых упырей с того света? – ехидничала подруга, выдыхая на меня вишневые кольца дыма.

– Ты знаешь, думаю, у нас с ними может что-то и получится. Я им вроде нравлюсь, они мне тоже. Схема ухода понятна, крошки и прочий напольный мусор я лихо перепрыгиваю, а если надеть носки потолще, то их вообще можно и не заметить. Я уверена, что справлюсь.

– Лизка, я тебя не узнаю, ты совсем с катушек слетела? Какая схема? Какие к черту носки? – Лерка улыбалась. – С таким подходом, может, ты еще и родишь? А?

Я задумалась. Задумчивая чайлдфри после вопроса о деторождении – странная картина.

– Точно, родишь, – резюмировала Лерка, приводя меня обратно в чувства.

Я ехала домой в уютном такси, перебирая в памяти мужчину мечты и его инопланетную пару. Может быть, мне стоит чаще пользоваться этими мыслями, например, как маской для волос. Как иначе возвращаться к реальности, в которой я к своим почти сорока годам так и не обзавелась тем самым идеальным количеством детишек? Или теперь засчитано?

А что, если в мире действительно все предрешено, а Вселенная приготовила для меня что-то особенное? Является ли моя сегодняшняя история любви чем-то необыкновенным или я опять придумала себе то, чего нет?

Чем дольше я вливалась в семью и детей, тем больше у меня появлялось страхов и предчувствий. Несмотря на кажущуюся простоту, периодически внутри меня возникало ощущение, что я делаю неправильно абсолютно все. Даже дышу. Казалось бы, уж чего проще – вдох-выдох. Но даже этот отточенный механизм может давать сбой. Сбоило тогда интенсивнее обычного.