Братья

– Так что же нам теперь, придется и из Рябинового лога уходить? – Мишата был расстроен.

– Зачем? Только от того, что она говорит обо мне гадости? Так ярмарка закончится, и она уедет.

Тёплым солнечным вечером парни и девушки собрались на лугу у реки и решили играть в Змея. Бросили жребий – кому быть «Змеем». Первым выпало водить Нечаю. Он надел клыкастую размалёванную личину, и все кинулись от «Змея» врассыпную. Как ни быстр, ни ловок был Нечай, а попробуй – поймай кого-нибудь, если под личиной ничего не видать.

Лишь одна стройная фигурка не ускользала от «Змея», а, казалось, наоборот, хотела попасться. Она крутилась вокруг него, едва не задевая пёстрой понёвой. Нечай пару раз почти схватил её, но девушка всякий раз со смехом ускользала. Вот наконец ему удалось ухватить рукав рубашки. Если бы не широкое медное запястье, на белой коже остались бы синяки. Нечай снял личину, чтобы разглядеть: кто же ему попался. Это была Забава. Отец девушки был кузнецом, и, видно, поэтому волосы у Забавы удались рыжими, как язычки пламени, по светлой коже рассыпаны искры веснушек, а глаза, обрамлённые длинными тёмными ресницами, чернели, как угольки. Забава смотрела на Нечая дерзко и весело, словно это она поймала его. А под этим весёлым, искрящимся взглядом, как тёмные камни под озёрной водой, прятались тоска и надежда. А рука послушно лежала в жёстких пальцах сына старейшины.

– Ну, можешь требовать выкуп… – проговорила красавица. Если уж «Змей» схватил тебя, остаётся либо откупиться, либо искупаться в холодной воде.

– Что с тебя взять-то – проговорил Нечай насмешливо. – Нет уж, не удастся тебе от купания увернуться.

С этими словами он бросил наземь личину, подхватил девушку и понёс её к берегу речки. Забава пыталась вырваться, но сильные руки держали крепко. Нечай подошёл с пленницей к самому берегу. Здесь, среди высоких стрел камышей, на тёмной воде уже появились бледно-зелёные листочки ряски. У берега, не обращая внимания на людей, кормились утки. Когда Нечай приблизился, они, возмущено крякая, убрались подальше от берега.

Нечай помедлил немного, Забаве даже показалось, что он просто решил её попугать. Но нет, парень безо всякой жалости кинул её в грязную холодную воду. Забава вскрикнула, и попыталась встать на ноги. Нарядная понёва намокла и испачкалась в иле и глине. В рыжей косе запутались зелёные листья водорослей. По лицу стекали капельки воды, а может быть, слёзы. Под намокшей тканью вышитой рубашки стали видны маленькие крепкие груди. Глядя на них, на всю ладную фигурку девушки, Нечай вдруг пожалел, что не дал Забаве откупиться поцелуем. Что-то впервые зашевелилось в его душе. Но, продолжая пялиться на девушку, он даже не пытался помочь ей. Насмешливо улыбаясь, Нечай наблюдал, как она под всеобщий смех бредёт к берегу по колено в воде.

Заметив пристальный взгляд Нечая, Забава обхватила себя руками. Стыдливость боролась в ней с желанием зажать ладонями уши, чтобы не слышать насмешек. Как же ей хотелось оказаться где-нибудь далеко-далеко от злосчастной поляны! Оскальзываясь на глинистом дне, Забава с трудом выбралась на берег и, закрыв лицо руками, убежала в рощу. Нечай заливисто свистнул ей в след, и этот залихватский свист подхватило ещё несколько парней. Может быть, дочь кузнеца ещё вернулась бы, но после этого издевательского свиста она больше не показывалась на лугу, где веселилась молодёжь. Никто не заметил, как вслед за девушкой поспешил Вольга. Забава неслась от Нечая, как от смерти. Пролетела мимо батюшкиного дома, и дальше, бегом, по знакомой тропке к реке и скрылась в камышах. Любавич чуть было не пронесся мимо, да вовремя заметил круги на воде. Сердце у парня замерло – в воду бросилась, глупая! Но в полинявшей, начинающей набирать густоту, темноте, заметил покачивающуюся на волнах белую лодочку и невредимую беглянку, свернувшуюся калачиком на дне. Как был, в плаще, штанах и новеньких сапогах, Вольга шагнул к ней сквозь камыши. Подхватил на руки, вынес на берег, и понес, сам не зная куда. Забава сначала что было сил колотила крохотными кулачками по широкой груди, вырывалась. Потом затихла, и только слабо всхлипывала. Вольга дивился про себя легкости ее тела, тому, как уютно, словно отроду не знала другого места, лежала пушистая рыжая головка на его плече. И себе, так переживающему из-за слез какой-то девчонки.

Вольга остановился на поляне, где под защитой темных великанов-сосен росли тонкие березки, доверчиво тянущие белые руки в золотых украшениях листвы. Усадил свою легкую ношу на поверженный ветром ствол, укутал своим плащом. Развел костерок, весело затрещавший и озаривший полянку теплым светом. Сел рядом с Забавой. Укутал ее, мокрую, продрогшую, своим плащом, укрывшим ее до пят. Молча отошел в сторону, срезал три ветки – две рогулины и одну длинную тонкую. Забава тем временем повозилась под плащом, вынула из-за пазухи мокрую рубаху, повесила у огня.

– Ну рассказывай. – хмуро проворчал Вольга.

Был бы рядом с ней кто другой, Забава бы ни за что не заговорила бы. Подруги, которых у кузнецовой дочери почитай и не было, в глаза выслушали бы сочувственно, а после на посиделках зубы скалили бы. Парни… да Забава со стыда сгорела бы, а не призналась бы никому из парней! Иное дело Вольга – сколько себя помнила, он был рядом. Играл с ней, защищал от страшного дворового пса, стучал с батюшкой молотом в кузне. Утешал, когда умерла матушка. Словом, был вроде брата. Забава вздохнула, поплотнее укуталась в плащ, и заговорила.

– Люблю я его. А он… он и не смотрит на меня. Правильно, что ему какая-то кузнецова дочка! Батюшка невесту сыщет завидную.

Вольга вздрогнул, будто его обдало горячим паром. Не надо было большого ума, чтобы догадаться, что Забава говорит о Перваковиче. Вон, как старалась, чтобы "Змей" ее поймал! Еще весной Вольга заметил, как поглядывает на Нечая рыжеволосая красавица. То и дело встречается им на пути: проплывет мимо с коромыслом на плечах. Или быстрой тенью мелькнет возле двора, на котором живет Нечай. А на посиделках Забава так жарко краснела при одном только взгляде на сына старосты, что о чувствах девушки не догадался бы только слепой! Нечай, однако, даже не смотрел в ее сторону. Вольга покосился на девушку – не заметила ли чего, и проговорил:

– Ну да. Зави-и-идную. Чудь белоглазую. Вроде сестриц его! Такую сам не полюбишь, так она приворожит.

Забава прыснула в кулачок. Сестры Нечая и в самом деле уродились лицом в мать-чудинку – светлоглазые, русоволосые, белокожие. Но тут же загрустила. Старейшина, похоже, и впрямь думал сосватать за сына девушку из соседней, чудской веси.

– Что же мне делать, Вольга? Как счастье приманить? Не батюшку же выковать просить.

– Зачем же батюшку… Можешь меня попросить. – Вольга как всегда усмехался, но сердце в груди колотилось – а вдруг и впрямь попросит. И вскинет руки на плечи. Неужели не сумеет он понравиться девушке? Но Забава со смехом пихнула его кулачком в бок. Потом вдруг ахнула. – А если… А если твою матушку попросить! Она не откажет! Сварит зелья приворотного! Вольга, миленький, попроси ее! Все, что хочешь, для тебя сделаю!

– Нет уж. – Вольга ни за что не признался бы, как больно ему слышать эти слова – Сама придумала, сама и проси.

Сварила ли Любава зелье для Забавы, или просто добрая Леля услышала девичьи жалобы, да и заронила в сердце Перваковича чувство, да только с тех пор когда Забава дала Нечаю поймать себя во время игры в «Змея», он изменился. Когда он снял личину и увидел чёрные глаза девушки, его поразила весёлая дерзость, искрившаяся в них. Парень вдруг подумал, что ни одна девушка никогда ещё так на него не глядела. У Нечая словно раскрылись глаза! Как он мог раньше не замечать этой своевольной красавицы? На следующий день он, как бы ненароком, заглянул к кузнецу Огнезару – Забавиному отцу. Поговорил с ним о том, о сём. Перемигнулся с девушкой…

А вечером Забава, счастливая и нарядная, появилась на лугу об руку с Нечаем. Вскоре все заметили, что Нечай всё чаще стал появляться на людях с Забавой. Уже завистницы начинали поговаривать, что кузнецовой дочери след бы поменьше вертеться рядом с парнем. Уже младшая Перваковна – первая невеста в Руссе – зло косилась карими глазами на счастливицу… Но та ничего не замечала. Даже когда Любава попробовала её остеречь по матерински, Забава лишь беспечно махнула рукой. Не для того добивалась она Нечая, чтобы оставить его по первому слову.

Красное лето катилось по Новоградской земле, щедро рассыпая свои дары. Ребятишки целыми днями не вылазили из многочисленных рек и речушек. В лесу слышались песни девушек, собиравших ягоды. Молодёжь чуть не каждый вечер затевала на лугу игры. Ярко горели костры, никто не расходился по домам до первых звёзд. То одна, то другая пара порой исчезала в ближайшей роще. Кому не хочется помиловаться с ладой в стороне от строгого материнского взгляда?

Только Вольга все чаще угрюмо сидел один, скрывшись в летних сумерках. Однажды мимо него промелькнуло что-то светлое. Послышался тихий плач, треск веток в кустах и ещё кто-то, сильный, разгорячённый, пробирался по лесу. Девушки, едва ощутившие в себе силу женской красы, пробуют её на парнях. Пылкий взгляд, нежная улыбка… И порой случается всякое, когда горячая кровь ударяет парням в голову… Сколько несчастных лило слёзы из-за собственной глупости. Вольга кинулся вслед за беглянкой и ее преследователем. Остановить разошедшегося парня, не дать сгоряча наделать глупостей.

В кустах действительно было двое. В бледном свете луны мелькнули рыжие пряди. Забава? В склонившемся над ней парне Вольга признал Нечая. Он жарко целовал девушку, уже почти готовую уступить его ласкам. Смущённый Вольга сперва хотел было уйти незамеченным в тень. Ещё не хватало помешать двум влюбленным и выставить себя на посмешище! Но тут он заметил следы слёз на щеках Забавы. Девушка ещё раз всхлипнула. Не миновать бы Забаве позора, если бы не подоспел Любавич.

– Оставь её! – Выпалил он, и отшвырнул Нечая в кусты.

– Вот же леший – Прорычал поверженный сын старейшины. – Она же… Она же сама! Почему ты вечно суёшь нос не в своё дело! – В сердцах Нечай едва не набросился на Вольгу с кулаками.

– Да, откуда ты знаешь, что я не сама за ним пошла? – с этими словами Забава схватила за руку Нечая, которого только что гнала от себя. Тот самодовольно улыбнулся.

Потом, когда Забава придёт в себя, она будет благодарна Волльге за участие. Поймёт, что он отвёл от неё беду. Сейчас же она понимала только одно: непрошенный спаситель помешали ей привязать к себе Нечая. Сейчас Забаве уже казалось, что она сама хотела остаться с ним.

Вольга пожал плечами. Забава успокоилась и уже успела поправить ворот рубахи. Нечай остыл, и не станет больше слишком распускать руки. В конце концов, их действительно никто сюда не звал. Любавич ещё раз с сомнением посмотрел на Забаву, на Нечая, и зашагал прочь. Пусть сами разберутся. Лес вдруг потерял для него свою прелесть. Полная луна, освещавшая каждый листочек, скрылась за тучами. Умолкли соловьи, устав выводить свои нежные трели. Заухал филин, отправляясь на ночную охоту.

Хлопотливые летние дни пролетели быстро. В золотой листве, в самоцветах ягод пришла осень. Темнели опустевшие поля, сгибались под тяжестью поздних яблонь ветви в садах. В лесах, под опавшей листвой, стояли последние грибы. На болотах трубили жирные, откормившееся за лето гуси.

Однажды хмурым осенним утром Вольга, шедший к реке с ведёрком и удочкой, заметил Забаву, пробиравшуюся огородами. Он сперва встревожился: не случилось ли чего, но разглядел счастливые глаза девушки, и понял, что расспрашивать её не стоит. Верно, спешит вернуться домой с затянувшегося до свету свидания.

А вскоре Вольге встретился и Нечай. Лицо у Перваковича было словно у кота, вдосталь нализавшегося сметаны, а в русых кудрях запуталась соломинка. Вольга горько усмехнулся: не трудно было догадаться, с кем провела эту ночь кузнецова дочка.

Любавич едва сдержался, чтобы не выговорить Нечаю. Рано ещё им, безусым, на сеновалах с девчонками ночевать. Зимой, после того, как они пройдут посвящение, другое дело. Тогда они уже будут называться мужчинами и через год-другой смогут привести в дом молодую жену. Он уже двинулся к Нечаю, но подумал, что не стоит затевать спор с сыном старейшины, который и так его недолюбливает. Да и не его это дело – встревать между Нечаем и Забавой. А потом, кто сказал, что после праздника посвящения, до которого оставалось всего ничего, они не ударят челом родителям. Вольга хорошо знал мастера Огнезара, отца Забавы, и подумал, что такой не отдаст дочку первому встречному-поперечному. Пусть хоть и сыну самого старейшины. Да и Первак как-то ещё приголубит сына, раньше срока приведшего в дом невестку.

Настали хмурые осенние дни. Повеяло холодом. Казалось, ветры выстудили не только поля, но и душу Нечая. Всё реже стал он видеться с Забавой. Первак купил сыну охотничьего пса, и парень целыми днями пропадал с ним в лесу, как раньше с Забавой. Девушка страдала, темнела лицом.

В начале зимы Забава, спавшая с лица, заплаканная, явилась к ведунье просить заговоренной соли. Вольга случайно перехватил взгляд Забавы. Взгляд предназначался не ему, но тёмные глаза девушки были полны такой тоски и отчаянья, что он помимо воли едва не кинулся выручать девушку от неведомой напасти. Забава, словно почувствовав, что на неё смотрят, поглядела на Вольгу, и чёрная тоска спряталась на дно глаз, как в глубокий колодец. На бледном лице появилась жалкая улыбка. Девушка улучила момент, когда Вольга и Мишата уйдут из дома, и призналась Любаве, что вот уже три месяца непраздна. До сих пор удавалось скрывать от батюшки. А теперь приходится потихоньку надставлять поневу. Вставлять прошвы в рубахи.

Любава всплеснула руками.

– А с Нечаем-то говорила?

– Говорила – разрыдалась Забава. – Он теперь и слышать не хочет про меня. Сама мол, на шею вешалась.

– Так пусть твой отец с Перваком поговорит – вмешался Вольга. – Отца Нечай не ослушается.

Забава испуганно смотрела на парня, Любава же покачала головой.

– Ну заставит он сына жениться, а дальше что? Каково тебе будет жить, и знать, что не любит он ее. Да и не это самое главное. Сына Нечай никогда не полюбит, из-за которого его жениться заставили.

– Раз так, не нужен он мне. – Вскинулась Забава. – Не хочу ребенка.

– Что говоришь, глупая. – В голосе Любавы слышалась искренняя жалость, так могла бы говорить с ней мать. – Любовь девичья – облако легкое. Пролилось дождем слез, развеялось ветром, и нет ее. Материнская любовь – как гора крепкая, как дубрава могучая, как река полноводная. Ты еще встретишь хорошего человека, который будет тебе любящим мужем. А вот ребенок с тобой останется навсегда.

Забава, спохватившись, обняла начинавшее округляться чрево ладонями. Что-то изменилось в ее глазах.

– Что же, ты права. А коли так, мне надо сегодня же поговорить с батюшкой. Я думаю, он не будет против растить внука. Или внучку.

Слезы на глазах Забавы высохли. Кажется, она уже смирилась с тем, что никогда не сможет привязать к себе Нечая. Она вышла из домика знахарки, и тихо побрела вдоль берега к дому.

Сколько минуло времени, куда несли её ноги, Забава не помнила. В себя пришла на льду реки. Девушка вспоминала их с Нечаем летние ночи. Нет, Забаву никто бы не осудил за них. Такое часто случалось в славянских селениях. Никто не возбранял славнице одарить понравившегося парня благосклонностью до свадьбы. Случалось, после летних праздников появлялись и детки. И мужем молодой матери становился не обязательно отец ребёнка. Многие девушки вьюном вились вокруг воинов, мечтая залучить в дом благословение Перуна, лежащее на них. А парни наперебой сватали невесту, сумевшую родить сынка от витязя. Так что Забава нашла бы себе мужа, даже родись у неё дитя.

Но, видно, крепко любила дочь кузнеца темноглазого красавца Нечая. Никто другой не был мил её сердцу. А для сына старейшины она была лишь забавой. Ах, как она ненавидела в этот момент свое имя, принесшее ей несчастье!

Горе, стыд захлестнули Забаву с головой. Она опустилась на колени. И внезапно поняла, что склонилась над полыньёй. Яркая полная луна смотрела на неё из воды. Дробилась множеством ярких самоцветов на лёгком снегу. Вот оно! Добрая мать-река примет её в свои объятья, убаюкает на широких коленях. Спеленает зелёными лентами водорослей. Пучеглазые рыбы будут рассказывать ей сказки, а волны донесут до лады, сгубившего её, тихий шепот умолкших навсегда губ.

От Огнезаровой кузницы до Любавиной избушки – рукой подать. Вольга, зная, что Забава в гостях у его матери, все оглядывался: не мелькнет ли где пестрая понева. Конечно, в родной веси никто девушку не обидит, даже ночью. И все-таки дядька Огнезар не погладит, что его подмастерье не присмотрел за дочкой. Внезапно что-то заставило Вольгу посмотреть на реку. Острый взгляд молодого кузнеца приметил маленькую чёрную точку на белом полотне реки, над крохотным кружком проруби. Вольга какое-то время раздумывал, кому бы это понадобилось ходить за водой среди ночи. Но потом его словно кипятком обдало: он догадался, что произойдёт через мгновение.